Временные трудности

Desmondd

— Булки! — ответил он. — Нежные, округлые, аппетитные булочки!

Служанка смерила его осуждающим взглядом, но обе феи захихикали.

— А между прочим, я совершенно серьёзен! — сказал Ксинг и сдёрнул покрывало с подноса, который он держал в руках.

— Фуцзяньские булки! — хором воскликнули девушки.

Служанка с полным непониманием переводила взгляд с Ксинга на своих хозяек, пребывая в полной растерянности.

— Заходи, о великий герой! — сказала Пэйпэй. — Мы прикажем подать чаю.

— Чаю? — ухмыльнулся

Ксинг. — Вам следовало бы знать, что к таким булкам лучше всего подходит вовсе не чай.

— Да? И что же именно подходит лучше всего? — поинтересовалась Сюэ.

— Персики! Сочные, большие, восхитительные, упругие персики! — ответил Ксинг.

— И сколько же персиков нужно сорвать? — затрепетала ресницами Пэйпэй. — Ты уверен, что у нас их хватит?

— У вас есть четыре, и этого достаточно!

Ксинг сунул поднос в руки оторопелой служанке и, подхватив хозяек дома за талии, повёл внутрь.

А когда служанка действительно подала чай, фуцзяньские булки давно утратили свой хруст.

???

— Именем Императора, да святится его имя в веках и лунах! — раздался снаружи громкий усиленный ци голос. — Ксинг Дуо, выйди и склонись, чтобы выслушать его волю!

Ксинг недовольно мотнул головой, выбрался из-под переплетения женских тел, на мгновение задержался, чтобы полюбоваться картиной. Пэйпэй и Сюэ, потеряв Ксинга, ничуть не растерялись: сонно потянувшись, они заключили друг друга в объятия и принялись спать дальше.

Ксинг не стал искать городские одежды, а просто натянул на себя костюм из кожи саламандры. Прогнал через тело ци, сгоняя остатки сна, и вышел на улицу. Перед вратами его поместья прямо на брусчатке был разложен роскошный красный ковёр, на котором гордо стоял богато одетый чиновник. Вокруг ковра выстроились несколько столичных гвардейцев, а позади четверо носильщиков держали резной лакированный паланкин.

Ксинг почувствовал в медальоне, прикреплённом к свитку, знакомую по прошлой жизни яркую искру ци. Поэтому, не раздумывая, встал на колени, смиренно положив ладони на бёдра.

Первым его побуждением было, конечно же, сбежать. Бежать прочь, прямо по воде, а потом выхватить цеп и полететь как можно дальше. Ему было не до конца понятно, что же такого он натворил, но у него за душой имелось немало грешков. Впрочем, вряд ли Императору была интересна связь с женой предателя, либо же лишение чести дочери благородного рода. А насчёт рода Гао… Ксинг был уверен, что не оставил никаких следов.

— В первый день месяца Змеи года Деревянной Овцы… — начал зачитывать чиновник.

Если бы Ксинг не стоял на коленях, низко склонив голову, все бы смогли увидеть, как по мере чтения указа его брови ползут наверх. За прошедшие два с половиной месяца Император получил рапорты от фуйина, от бинчена, командующего городским гарнизоном и, наверняка, от доверенных мастеров ци, среди которых точно были Сюэ и Пэйпэй.

— …и в связи с вышеизложенным, великий Владыка Подлунного Царства, Безупречный Правитель Тысячи Земель и Городов, Повелитель Дюжины Ветров, Сын Небесного Дракона, его великолепие Император оглашает простолюдину Ксингу Дуо свою волю: незамедлительно отправиться в Нефритовый Дворец и лично предстать перед святейшим взором!

— Этот ничтожный слуга услышал и повинуется, — ответил Ксинг. — Слава великому Сыну Неба!

— Слава Императору! — хором вскрикнули гвардейцы, ударяя себя кулаком в грудь.

— Слава Сыну Небесного Дракона! — сказал чиновник. — Наш кортеж отправляется завтра на рассвете.

— Император сказал — незамедлительно! — напомнил Ксинг, которому ничуть не улыбалось целый месяц тащиться за гвардейцами и носильщиками паланкина.

Он метнулся в дом, быстро поцеловал Пэйпэй и Сюэ, выскочил на улицу и, выхватив цеп, взмыл в небо, сопровождаемый изумлёнными взглядами гвардейцев и чиновника.

Глава 25, в которой герой неожиданно для себя вспоминает деревенское прошлое

— Ух ты! — восторженно заявил Ксинг, задирая голову. С высоты Столица выглядела великолепно, но отсюда. снизу, она казалась ещё более величественной и грандиозной — со всеми яркими черепичными крышами, мощёной разноцветным камнем мостовой, высокими многоэтажными пагодами и могучими стенами, которые, казалось, достигают самих небес.

Чтобы не переполошить гвардию, он не стал подлетать на «Солнечном Жаворонке» и приземляться прямо в Нефритовом Дворце. На землю он опустился в часе неспешной ходьбы от города и добрался, как и полагалось, на своих двоих. Теперь он выглядел как настоящий путник — с кожаными одеждами, припорошенными дорожной пылью и приоткрытым ртом деревенщины, впервые попавшей в город.

— Что, паренек, поди не видал такого никогда? — добродушно обронил пожилой стражник. заметив его глупый вид.

— Ага! Вот смотрю и думаю, значит. Если эти дома такие высокие, так почему не падают?

— Это тебе не меня спрашивать, — расхохотался стражник. — Спроси у разных учёных из Академии. А я сам сколько тут живу, до сих пор не могу привыкнуть.

— Я знаю! Я догадался! — сказал Ксинг, вызвав у стражника удивлённый взгляд.

— Ну? — спросил тот.

— Милостью Императора! — тоном, словно растолковывает ребёнку очевидные вещи, ответил Ксинг.

— Это точно! — захохотал стражник. — Слава Императору!

— Слава Сыну Неба! — тут же ответил Ксинг.

— А ты куда спешишь, малец? — спросил стражник.

— Так во дворец! — не стал отпираться Ксинг.

— И с чего ты взял, что тебя туда пустят?

— Ну, меня пригласили! — пояснил он.

Стражник смерил Ксинга с ног до головы, почесал шлем и, легонько стукнув по мостовой копьём, спросил:

— А скажи-ка, малыш, каково твоё имя?

— Ксинг Дуо! — выпятил грудь Ксинг.