Временные трудности
Шрифт:
— Вы правы, мастер Шицзян, я всё это знаю, — Ксинг попытался вернуть разговор к нужной теме. — Но всё равно не пойму что тут такого чудесного? И почему вы решили, что жители деревни лгут?
— Разумеется, ты не понимаешь, — рассмеялся Шицзян, — ведь для тебя это простая обыденность. Для любого чиновника Империи превращение глухой вымирающей деревушки в процветающий городок — сродни схождению Двенадцати Богов. Что касается лжи… Разумеется, мы расспросили всех жителей о той великой личности, которая принесла им всё это богатство! И знаешь, что они ответили? Что это, а-ха-ха, маленький ребёнок, не получивший даже взрослого имени!
Ксинг уставился на грандмастера:
— Но ведь это истинная правда! Я сам…
— Оставь Ксинг! Смысла скрывать
— Реинкарнация… — прошептал Ксинг.
— Правильно! Реинкарнация! Генерал Фенг мог быть одним из героев прошлого, возродившимся в этой деревушке и продолжившим свои героические деяния. Прежде чем эту теорию отбросить, мы над ней здорово посмеялись. Ксинг, не обижайся, твоя деревня очень миленькая, но для того, чтобы возродиться в ней, а не стать одним из своих потомков или, если род всё-таки не уцелел, родиться в семье учёного, чиновника или воина — он должен был совершить что-то ужасное, заслуживающее от богов или предков столь сурового наказания. Но допустим, допустим. Допустим генерал Фенг решил искупить свои злодеяния и сделал это очень успешно. Техники и методы культивации не возникают из ниоткуда и не исчезают в пустоте. Каждый метод основывается на каком-то предыдущем и каждый оставляет круги на воде. И методики, по которым тренировались крестьяне, были одновременно очень новаторскими, и, в то же время, в их основах лежали многие базовые техники, которые ты сам можешь найти, посетив любую библиотеку. И некоторые из этих техник тоже не стары! Но даже так, мы можем предположить, что генерал Фенг культивировал в уединении, получил немало озарений, придумал множество великолепных и невиданных доселе вещей, потом совершил ужасающее злодеяние, вызвавшее гнев богов, после чего получил наказание и столь жалкое перерождение. Пусть слишком много натяжек и совпадений, но всё равно возможно.
Мастер Шицзян сделал паузу, чтобы глотнуть чаю.
— Но тут вступает в силу ещё один фактор. Возраст генерала Фенга! Не настоящий возраст, конечно же, а та глупость, о которой нам рассказывали крестьяне. Они сказали, что генерал убил речное чудовище в семь или восемь лет. Это значит, что уже в это время он должен был не просто культивировать ци, но и достичь как минимум ранга адепта! Ксинг, я понимаю, ты очень молод, предпочитаешь действие скучному чтению пыльных свитков. Но тебе следует изучить и теорию. До двенадцати лет пробудить ци невозможно! Думаешь этого не пытались сделать? Думаешь нашёлся бы благородный род, который не хотел бы, чтобы его наследник стал культивировать намного раньше сверстников, чтобы первым обрести силу? Думаешь, для такого не использовались любые методы и любые эликсиры? Существует невидимый барьер, преодолеть который пока что никому не удалось! Если бы жители твоей деревни сказали, что генералу было, скажем, пятнадцать лет или хотя бы четырнадцать — тогда действительно имелся бы некоторый повод для раздумий. Разумеется, мы не поверили в сказки о восьмилетнем практике ци, обследовали деревню и обнаружили всю правду! Пойдём!
Шицзян встал и стремительной походкой направился прочь из своих покоев. Ксинг поспешно последовал за ним. Они преодолели несколько лестниц, прошли через галереи и коридоры и вскоре очутились возле больших богато украшенных дверей, которые охраняли двое Нефритовых Гвардейцев.
Шицзян распахнул двери и зашёл внутрь. Ксинг осмотрелся по сторонам и удивлённо распахнул глаза. В зале, ярко освещённом множеством светильников ци находилось множество загадочных и старинных предметов. Мечи, доспехи, флаги, обломки каких-то машин, свитки и книги.
— Дворцовое хранилище реликвий! — пояснил мастер Шицзян. — К примеру, вот Облачный Меч второго Императора, вот — парадный доспех Яшмового Генерала, вот тут — штандарт Неукротимого Дракона…
Ксинг являлся великим почитателем знаменитого полководца и уже было кинулся смотреть на штандарт, как новые слова мастера Шинцзяна полностью завладели его вниманием.
— А вот и знаменитая рукопись твоего уважаемого наставника.
Сама мысль, что мерзкая писанина негодяя-учителя оказалась здесь, во дворце Императора, наполнила сердце отчаянием. Ксинг словно зачарованный подошёл к мастеру Шицзяну и опустил взгляд на широкий постамент, на котором лежала грубая книга из жёлтоватых разрозненных листов бумаги. Глаза Ксинга расширились, и он потерял дар речи.
— Теперь ты понимаешь, сколь глупо было скрывать имя учителя? — усмехнулся Шицзян. — Но я прекрасно понимаю и тебя, и остальных жителей Дуозця. Если бы столь великий человек о чём-то попросил меня, я бы тоже говорил, что камни мягкие, вода сухая, а яркое пламя феникса морозит, словно зимняя буря.
Ксинг ничего не ответил, а лишь раз за разом перечитывал одну и ту же надпись: «Простые тренировки для каждого и на каждый день». Сверху обложки размашистыми и острыми, словно удары клинка штрихами было написано одно-единственное короткое имя: «Фенг».
— Признаться, найти такое сокровище в отдалённой деревне — истинная удача, ниспосланная самими Двенадцатью Богами! Мы не знаем, в какой исторический период столь великий человек был генералом, не уверены даже, что это его настоящее имя. Но такие глубокие познания в культивации ци, такие яркие озарения, такой гладкий слог и столь глубокие полные мудрости высказывания указывают, что он прожил на свете не меньше десятка больших циклов. Даже я, читая эту книгу, чувствовал себя несмышлёным ребёнком, который бессмысленно потратил сотню лет, культивируя неправильно. А посмотри на эти иероглифы! Сколь велико его искусство, сколь полны силы и решительности эти движения кисти! Даже последний глупец не поверит, что это рука ребёнка!
Ксинг молчал. Его мир перевернулся, он чувствовал, что какая-то невидимая сила рвётся из его сердца, но никак не мог ухватить это ощущение.
— Селяне показали нам скелеты демонических зверей, убитых генералом Фенгом. Даже наконечник копья, который он сковал. И скажу я тебе, убить Рогатого Демонического Степного Волка с его неуязвимой для оружия и техник шкурой — непосильная задача даже для мастера. Ну а такой подводной твари я не видел последнюю сотню лет. И копьё! Казалось бы, обычное железо, но сделано столь искусно, что смогло выдержать даже не просто могучую ци генерала, а — вот, видишь эти следы на металле? — Молнию: сдвоенный элемент, которыми способны овладеть не все мастера даже после дюжин и дюжин лет безуспешных попыток. Ещё я видел надпись на входе в деревню, чувствовал в дереве остатки ци! На столь тонкую работу неспособны даже столичные краснодеревщики!
Чувство какой-то непонятной мысли, которую он вот-вот должен ухватить, стало невыносимым. Ксинг тихо прохрипел:
— Надписи!
— Ах да, надписи! Рукопись полна глубочайшей мудрости, причём касающейся не только культивации и боевых искусств. Прочитав эту рукопись, мы смогли немного приподнять завесу над тайной загадочной личности генерала Фенга. Высказывания его столь глубоки, что нам понадобилось немало времени, чтобы распознать их истинный смысл. После того, как Сын Неба прочитал эту рукопись, он отдал распоряжение считать её одной из Шести Дюжин Небесных Сокровищ, теперь её копии находятся в каждой достаточно крупной имперской библиотеке. Многие образцы этой мудрости Император распорядился вывесить во дворце. Моё любимое: «Жизнь — это бесконечное сражение, и человек должен каждый день побеждать самого себя», оно лучше всего характеризует сложный и многогранный характер генерала, его стремление к самосовершенствованию и к преодолению пределов.