Время Андропова
Шрифт:
Вот она — партийная принципиальность! Андропов сохранил должность, а Виролайнен и Васильев потеряли. Дело разворачивалось. Куприянова арестовали 17 марта 1950 года. Вслед за ним последовали и другие аресты руководящих работников Карело-Финской ССР. Арестовали и того, кого Андропов упомянул в своей речи на январском пленуме, — Виролайнена. Помимо арестов, еще больше руководителей поснимали с работы.
Тот самый Николай Крачун, водворивший Куприянова в июне 1938 года на пост руководителя Карелии, тоже не избежал гонений в связи с посадками в Карело-Финской ССР. Он ведь имел несчастье и сам выдвинуться на руководящую работу в Петрозаводск. С июня 1947 по июнь 1949 года занимал должность третьего секретаря ЦК КП(б) Карело-Финской ССР. То есть был в подчинении у Андропова. Хотя ему по сравнению с другими повезло. Лишь самым краем прошел по «Ленинградскому делу». В июне 1950 года его отправили куда подальше — на должность начальника Нижнеамурского областного управления связи [362] .
362
Подробнее
Другим руководящим работникам Карело-Финской ССР повезло куда меньше. Ну хотя бы не расстреляли, как Кузнецова. А вот Андропов уцелел. Как такое могло произойти? Его даже избрали в марте 1950 года депутатом Верховного Совета СССР. Хотя в небольших республиках вторых секретарей не избирали союзными депутатами, их удел республиканский уровень депутатского представительства. В чем причина устойчивости Андропова?
Позднее в мемуарных записях Куприянов обвинял Андропова в предательстве. Приводил эпизод, когда в июле 1949 года в связи с хищениями на Беломорском рыбзаводе в Комиссию партийного контроля к Шкирятову вызвали сначала не его, а Андропова, и в итоге в Москве на Куприянова «все свалили при помощи Андропова» [363] . У Куприянова даже нашлось объяснение, будто «Андропов получил большое доверие у Маленкова и Берии» [364] . Конечно, доверие этих влиятельных членов Политбюро дорогого стоит, но вот более конкретных фактов, кроме собственной убежденности, Куприянов не привел. Между тем сам Куприянов накануне ареста написал заявление на имя Сталина, в котором признавал, что возводил «измышления на руководителей партии и правительства» и вел подобные разговоры с рядом лиц, включая Андропова [365] .
363
Васильев Ю.А. Указ. соч. С. 263.
364
Там же. С. 262.
365
Там же. С. 345.
Так можно ли говорить о предательстве? Довольно четкую оценку дает Рой Медведев: «Занимать в тоталитарной системе высокий пост и не предавать время от времени своих друзей, соратников или просто ни в чем не повинных людей было невозможно. Здесь каждый сам делал свой выбор, и каждый сам искал оправдания своим прегрешениям» [366] .
На краю бездны
Совершенно бездоказательными выглядят встречающиеся в литературе утверждения о постоянных контактах Андропова с Куусиненом на рубеже 1949–1950 годов: «Андропов подолгу бывал в командировках в Москве. Своего покровителя он посещал не только в его московском рабочем кабинете, но и нередко навещал дома — дорога в квартиру О.В. Куусинена № 19 в первом подъезде, на 10-м этаже в Доме правительства на набережной Москвы-реки была ему хорошо знакома. Возможно, получал приглашения и на дачу Куусинена в Серебряном Бору» [367] . Сразу столько деталей! Ну как не поверить. Такие подробности в тексте — это как порука достоверности. И не одной отсылки, откуда эти сведения. Понятно, что они были хорошо знакомы и вполне очевидно, что рабочие контакты у них были. Но Куусинен по характеру не тот человек, чтобы так приближать к себе сослуживца, даже если и симпатизировал ему.
366
Медведев Р.А. Андропов. С. 29.
367
Васильев Ю.А. Указ. соч. С. 274.
А ходил-то Андропов к Куусинену так часто зачем? И тут — главное: «Когда Ю.В. Андропов оказался фигурантом “ленинградского дела”, Куусинен как опытный политик, следуя своим правилам невмешательства в политическое противоборство партийных группировок во власти, отдавая предпочтение испытанным коминтерновским скрытым методам ведения политической борьбы, консультировал своего молодого ученика, давал советы и рекомендации о линии поведения в отношении опального Куприянова, о позиции в партийном активе в Карелии и в отношении недоброжелателей» [368] . Да, мудрено изложено! Вот только «консультациями» тут не поможешь. И потом, какие группировки, какое противоборство? За фабрикацией «Ленинградского дела» стоял Сталин. Именно он принимал решения об арестах. Без его ведома работник такого номенклатурного уровня, как Андропов, не мог быть арестован.
368
Там
Много позднее Андропов рассказывал своим сослуживцам по работе в ЦК, что «в период работы в Карелии Отто Вильгельмович спас его от серьезных неприятностей во время “ленинградского дела”» [369] . Интересно, «серьезные неприятности» — это что? Вот исключение из партии и арест — это катастрофа, крушение всего. А серьезные неприятности — может быть, выговор или понижение в должности? Вполне вероятно, Андропов так и думал о роли Куусинена и даже был в этом уверен. Но, скорее всего, это заблуждение было результатом его более позднего общения с Куусиненом в аппарате ЦК в конце 1950-х годов. Когда все стали заметно смелее и могли друг другу рассказывать побасенки из прошлого, дескать, как мы «не молчали».
369
Арбатов Г.А. Затянувшееся выздоровление (1953–1985 гг.): Свидетельство современника. М., 1991. С. 61.
Андропов и без каких-либо советов инстинктивно понимал, как надо действовать. Он избрал самую простую и проверенную временем линию защиты — все признавать и каяться. Он и в декабре 1938 года на пленуме обкома комсомола в Ярославле именно таким образом и выкрутился, отбиваясь от обвинений. Тогда он ведь еще ни о каких «коминтерновских скрытых методах борьбы» и не слыхал совсем.
О.В. Куусинен
[Из открытых источников]
Это вообще миф, будто Куусинен мог помочь Андропову избежать возможного ареста в связи с «Ленинградским делом». Жена Куусинена, арестованная в январе 1938 года, пишет в воспоминаниях: «…он и разу даже пальцем не пошевелил, чтобы уберечь меня от тюрем и лагерей» [370] . И добавляет: «Я не смогла вспомнить ни одного случая, когда бы Куусинен помог кому-нибудь в беде» [371] . Он не помог даже собственному сыну, арестованному в 1937 году, его вызволил из лагеря Берия 29 ноября 1939 года как «подарок» Куусинену накануне его судьбоносного назначения на должность «освободителя Фин-ляндии».
370
Куусинен А. Господь низвергает своих ангелов: Воспоминания, 1919–1965. Петрозаводск, 1991. С. 208.
371
Там же. С. 211.
Куусинен безошибочно знал, что можно, а чего нельзя. Хорошо это выучил еще в довоенное время. Вот типичный пример партийной дисциплины: «принципиальный коминтерновец» Куусинен в опубликованной в начале 1946 года статье о проходящем в Хельсинки процессе над финскими военными преступниками умудрился ни разу не упомянуть Маннергейма [372] . В статье он красочно рассказал о том, как финское правительство вступило в сговор с Гитлером и участвовало в подготовке агрессии против СССР в 1941 году. Но ни слова о Главнокомандующем финской армии. Куусинен понимал, если Сталин кремлевской милостью вывел Маннергейма за скобки, значит, так тому и быть.
372
Куусинен О.В. Избранные произведения. М., 1966. С. 361–375.
По воспоминаниям его жены Айно Куусинен:
«О Финляндии Куусинен говорил всегда с ненавистью, не любил даже свой язык. После смерти Ленина и Гюллинга он добился того, что в школах Карелии преподавание стали вести на русском языке.
Судя по всему, Отто мечтал покорить Финляндию. Однажды он мне признался, что хотел бы взять власть в Финляндии, а впоследствии стать “проконсулом” всей Скандинавии. А когда коммунизм победит во всей Европе, он снова вернется в Москву, и весь мир будет подчиняться его воле.
Он, конечно, имел в виду, что все это будет завоевано вооруженным путем. Как я уже говорила, в середине 30-х годов он пришел к убеждению, что победы коммунизма не достичь политическими средствами, нужна военная сила.
Первый шаг к этому Советский Союз сделал 30 ноября 1939 года, когда Красная Армия пошла на Финляндию. Роль Куусинена здесь, несомненно, была велика. Он хотел взять реванш, вернувшись на изгнавшую его родину с Красной Армией. В этой войне, принесшей столько горя финскому народу, повинен и он» [373] .
373
Куусинен А. Указ. соч. С. 214.