Время Андропова

Петров Никита Васильевич

Д.Ф. Устинов

[Из открытых источников]

Ф.Д. Кулаков

[Из открытых источников]

На фоне Хрущева Брежнев, казалось, был пресен и сер, да и вполне предсказуем. И Андропову было не сложно найти с ним общий язык и быть в хороших, а со временем даже дружеских отношениях. Хотя, конечно, равенства в их отношениях не было: «Андропов обращался к Брежневу на “вы” и по имени отчеству, Генеральный же называл его попросту Юра и говорил, конечно, “ты”» [589] .

589

Кеворков В.Е. Тайный канал. С. 41–43.

Для Брежнева главным было поскорее

укрепить руководящее ядро своими людьми. Секретарем ЦК по оборонной промышленности и кандидатом в члены Президиума ЦК в марте 1965 года был избран Дмитрий Устинов, в том же году в сентябре секретарем ЦК по вопросам сельского хозяйства был избран Федор Кулаков, в декабре секретарем ЦК был избран заведующий отделом организационно-партийной работы ЦК Иван Капитонов. После смерти в 1966 году секретаря ЦК по вопросам тяжелой промышленности Рудакова на вакантное место в декабре того же года был избран Михаил Соломенцев. Тут Брежнев следовал испытанным аппаратным приемам. Когда в ноябре 1964 года из Казахстана, где Соломенцев работал вторым секретарем республиканского ЦК, поступили жалобы на его поведение — «попал в некрасивую историю», Динмухамед Кунаев сообщил об этом Брежневу и попросил отозвать Соломенцева. Брежнев ответил: «Если он только за одной женщиной неудачно поухаживал, от этого социализм не пострадает. Мы его переведем на работу в другую область» [590] . И действительно, пару лет Соломенцев работал первым секретарем Ростовского обкома, пока Брежнев не взял его в Москву. Надежные и верные хозяину Кремля люди — это главное.

590

Кунаев Д.А. От Сталина до Горбачева. Алма-Аты, 1994. С. 171.

Д.А. Кунаев

[Из открытых источников]

М.С. Соломенцев

[Из открытых источников]

Смещение Хрущева добавило хлопот Андропову по части урегулирования вдруг возникших вопросов в отношениях с лидерами стран-сателлитов. Многие из них были в недоумении от московского дворцового переворота. Это тревожило Брежнева, желавшего разъяснить всем истинные причины перемен и уверить в неизменности кремлевского курса. Возможно, в этом было объяснение, почему Брежнев сохранил Андропова на его должности. Нужна стабильность, а к Андропову лидеры соцстран привыкли, хорошо его знают. Их надо бы успокоить после смещения Хрущева. А кто, если не Андропов, это сделает лучше? Сам факт, что Андропов по-прежнему в той же должности, и есть лучшее доказательство того, что по отношению к «братским партиям» ничего меняться не будет.

А сигналы из стран социализма в Москву шли, и Андропов получал их не только по линии партийных связей, но и по дипломатическим каналам от МИД и из КГБ.

Представитель КГБ в Праге 15 октября 1964 года сообщил Брежневу в Москву о своей беседе с министром внутренних дел Любомиром Штроугалом: «…в личной беседе со мной тов. Штроугал сказал, что президенту от товарища Брежнева известно, что т. Хрущев снят за ошибки во внутренней политике. Он далее указал на опасность усиления либералистических тенденций и возможных антипартийных выступлений в Словакии со стороны прежде всего Гусака и Новомеского и это положение усложняется тем, что в начале ноября должны быть выборы президента [591] . <…> Министр подчеркнул, что если в ЧССР было трудно объяснить, почему своевременно не увидели ошибок Сталина, то еще труднее будет разъяснить, почему сразу не сказали об ошибках т. Хрущева. Авторитет КПЧ в массах, сказал он, в таком случае может быть в определенной степени подорван. К этой теме министр во время разговора возвращался не раз» [592] . Но, кажется, опасность руководители Чехословакии видели совсем не там, где надо. Штроугал, например, указал «на возможность националистических и “левых” (прокитайских) проявлений со стороны некоторых элементов, в том числе и в КПЧ» [593] . Тем не менее приняли меры безопасности в октябрьские дни 1964 года. По сообщению представителя КГБ в Праге, Штроугал собрал 15 октября в 3 часа дня Коллегию МВД и проинформировал о снятии Хрущева и пленуме ЦК КПСС, распорядился о введении круглосуточного дежурства личного состава, усилении службы по линии общественной безопасности и, в частности, об усилении охраны правительства по линии 5-го управления МВД Чехословакии [594] .

591

Подчеркнуто в тексте документа карандашом.

592

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 17. Л. 17–20. Шифртелеграмма из Праги представителя КГБ при СМ СССР при МВД Чехословакии № 756 от 15 октября 1964 г.

593

Там же. Л. 20.

594

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 17. Л. 17.

Эрнесто Гевара

[Из открытых источников]

С той же тревогой и недоумением по поводу смещения Хрущева отреагировал Кадар. Венгерское руководство видело в Хрущеве надежного защитника. Кадар испытывал личные симпатии к Хрущеву и тяжело воспринял его освобождение [595] . В телефонном разговоре с Брежневым он сказал, что ему эта новость «как камнем по голове». В Будапеште проездом оказался кандидат

в члены Президиума ЦК КПСС Гришин. Венгры «спрашивали у Гришина, почему нужно было все это накапливать и почему нельзя было выступить раньше. Тов. Гришин сказал, что он выражал свое несогласие молчанием» [596] . И в Чехословакии, и в Венгрии недоумевали, почему в сообщении об уходе Хрущева на пенсию ничего не было сказано о его заслугах.

595

Там же. Д. 16. Л. 44.

596

Там же. Л. 75–91.

Вопросы возникли и в Польше у Гомулки. Он, правда, вспомнил один ошарашивший его эпизод о Хрущеве: «Однажды он в разговоре со мной, в гневе против Мао Цзэдуна, считая его личным врагом, заявил о том, что он готов бросить атомную бомбу на Китай» [597] .

Фидель Кастро и Н.С. Хрущев подписывают совместное советско-кубинское заявление

1963

[РГАКФД]

597

Там же. Л. 28.

Пришли в недоумении и в Гаване. Эрнесто Гевара говорил о «неприятном осадке» в связи с недоговоренностью в сообщениях о снятии Хрущева. Он хвалил Хрущева, хотя и добавлял: «…мне, например, очень не по душе были ярко выраженный прагматизм т. Хрущева, неожиданные повороты в его политике» [598] . В качестве примера вспомнил «карибский кризис». Гевара заявил, что он не согласен с курсом XXII съезда в отношении Китая и Албании, хотя и не оправдывает китайцев, но говорить против них не может, поскольку они сейчас помогают Кубе, в том числе оружием. Гевара опасался, как бы в СССР не начался период полного отрицания Хрущева, как это было со Сталиным, а также беспокоился, что есть в СССР люди, которые «не проявляют большого энтузиазма в отношении Кубинской революции, поскольку Куба, помимо экономической обузы для СССР, является еще потенциальным очагом мировой термоядерной войны» [599] .

598

Там же. Л. 45–48.

599

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 16. Л. 45–48.

Высказался и Фидель Кастро: «Выступать сейчас на Кубе против т. Хрущева и объяснять его недостатки, особенно после того, что я говорил о нем кубинскому народу, — это равносильно тому, что высечь себя» [600] .

Все одобрил и ни в чем не сомневался лишь лидер Монголии Цеденбал.

В общем, Андропову пришлось немало времени уделять снятию всех возникающих у лидеров социалистических стран вопросов, что потребовало долгих бесед и консультаций. В коммунистических и рабочих партиях не понимали главного — почему ничего не говорили о заслугах Хрущева. Ведь с его именем была связана целая эпоха. Именно при нем СССР превратился в сверхдержаву, проникшую во все уголки мира и оказавшую значительное влияние на национально-освободительную и антиколониальную борьбу народов.

600

Там же. Л. 95–101.

Много шума наделало опубликованное 2 ноября 1964 года интервью лидера итальянских коммунистов Луиджи Лонго. На вопрос о личности Хрущева он ответил не скороговоркой, как хотели бы в Кремле, а развернуто:

«На мой взгляд, даже в свете последних событий, личность и деятельность товарища Хрущева остаются существенными элементами исторической эпохи чрезвычайной важности. Именно от него исходит наиболее открытое осуждение сталинизма, ликвидация культа личности и восстановление социалистической законности. Он вдохновил ориентацию и основные решения ХХ съезда, благодаря которым марксизм-ленинизм вновь обрел свой творческий характер.

Из этих решений вытекают принципы политики коммунистов в эти последние 10 лет: принцип, согласно которому война не является неизбежной, принципы мирного существования, национальных путей к социализму, самостоятельности коммунистических партий» [601] .

И так думали многие из лидеров коммунистических партий.

За откликами в различных слоях советского населения внимательно следил председатель КГБ Семичастный. В одном из первых сообщений в ЦК 16 октября 1964 года он писал о том, что советские граждане разгадали подоплеку лаконичного официального сообщения об уходе Хрущева на пенсию по состоянию здоровья и поняли, что он снят за ошибки. Председатель КГБ победно сообщал о «повсеместном одобрении» произошедшего [602] . Семичастный льстил Брежневу, когда писал о «единодушном одобрении» и «нескрываемой радости населения». Не забыл упомянуть и отклик военного инженера с полигона, на котором недавно побывали Хрущев и Брежнев, о хорошем впечатлении от «деловитости Брежнева, от знаний, с которыми он задавал различные вопросы» [603] . И все же, как отмечено в записке КГБ, кое-где высказывается опасение, что отставка Хрущева — «уступка китайцам», и возросло беспокойство, не приведут ли изменения в руководстве КПСС и правительстве «к обострению международной обстановки» [604] .

601

Атлас. Еженедельный вестник иностранной информации ТАСС. 1964. 10 ноября. № 45. С. 30.

602

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 20. Л. 1–18.

603

Там же.

604

Там же. Л. 18.