Время Бригадиров
Шрифт:
– Ба!
– сказали за спиной: - Здесь танцульки.
– Без баб?
– спросил второй голос.
– Мужики сами с собой танцуют, - наябедничал третий.
– Ой, как плохо!
– укоризненно сказал четвертый.
Если есть рожи неприятней вывертка, когда он на взводе и готов тебя вывернуть, так только те, которые от дела отрывают. Даже от такого неприятного. Это сразу ясно, даже не хочется поворачиваться, чтобы проверить. Но повернулся медленно, вместе с вывертком, не опуская рук и одновременно прикрываясь телом, жалея, что маловато оно…
Правильно.
Вторую пару - большого и маленького, уже не разглядывал, хоть и не под обед, но тут и голоса настолько противные, того гляди, вытошнит. Тут на ветвь с шумом приземлился и пятый - падальщик, с обрывком цепочки на лапе. Должно быть, из этой же компании - прикормленный.
– Так что не поделили?
– спросил первая половинка.
– Мы поделим!
– заявил вторая.
– Этот бугай пытался этого не бугая разорвать на части, а этот маленький пытался этому бугаю размочалить бока, - опять наябедничал третий - маленький.
– Ой, как плохо!
– удивленно протянул четвертый - большой.
В другое время Бригадир за бугая бы обиделся. Против старикашки-вывертка он, может, и вправду смотрелся бугаем, а вот против ихнего четвертого (большого), совсем наоборот. Но сейчас обижаться, когда не только чужие, но и собственный ствол в брюхо смотрит, очень не экономично.
– Поможем?
– спросил первая половинка.
– Поможем!
– согласился вторая.
– А как?
– Не бугайчика четырьмя березками на части, а бугайчика подвесить и дубьем по бокам до мочалки - все по честному будет!
– это маленький свое мнение сунул.
– Ой, как плохо!
– восторженно сказал четвертый-большой.
Падальщик крякнул от удовольствия. Взъерошился и открыл вторую дневную пару глаз - должно быть, процесс обещался быть длинным и увлекательным.
Большой шагнул, скользнул по-армейски и приложил вывертка прикладом во всю височную. Бригадир сразу понял - хана!
– с подобного удара и сам бы не выздоровел. Когда обмяк старикашка в руках, выпустил - таким не прикроешься. Как на спине не устраивай и беги, а пули нащупают.
Не решился даже из любопытства выяснить: люди ли, нелюди в людской обувке творят, замешивают вокруг его невезения собственные хитрости. Нагнали те, кто прицепился, упал им на хвост еще у самой машины. Либо менты наняли диких следопытов, за того своего, что Кося-Дергач четвертого дня
– Зовите остальных!
– сказал маленький.
Половинки послушно скользнули - тихо, бесшумно, как ходят лесные, и Бригадир понял - кто тут главный. И еще то, что времени осталась жизни самая чуточка. Дальше пойдет развлекалка, в которой ему главная роль, и никаких шансов. Сам сколько раз участвовал, а всегда кончалось одинаково…
Жизнь, по большому счету, игра картежная. Каждый ходит с того, что сбросить норовит, а прикупить покрепче пытается. И расклад на столе каждый раз разный, да и игроки меняются. Иногда за одну партию целой чередой проходят - не привыкнуть. Первое правило, не свети козыря. Даже мелкого. А козырь у Бригадира особый, сразу и не достанешь.
– Отлить бы!
– Труси в портки!
– Показать хочу!
– Экая невидаль, у самих имеется. Потом отрежем - посмотрим.
– Тогда так и помрете, а не узнаете, какие фокусы я с ним умею вытворять, какие узлы вязать, не каждому дано.
– А, ну-ка, пускай свяжет.
– У-ту! И с этого-то отростка и узел?
– Смотри. А если так?
– сказал Бригадир и показал "как" - направил на того, что с родным ружьем.
Конечно, не надеялся, что именно так получилось, как у вывертка, да и не получилось. Сначала показалось, что вовсе ничего не вышло. Но Большому, должно быть, не понравились глаза Бригадира, шагнул к нему и, вдруг, стал укорачиваться, оперся прикладом, удивленно посмотрел на ноги, которых не было, и заорал.
Бригадир ухватил ружье за ствол и сделал единственное, что можно сделать со связанными впереди руками, махнул им, пытаясь достать прикладом маленького. Вроде даже достал, зацепил вскользь, но понял, что не сильно, потянулся добавить, но ногу зажало словно в капкане. Большой вцепился рукой - мертво, и второй рукой тянулся. Маленький упал на вывертка и, вдруг, рассыпался костями.
На поляну вынесло две знакомые "половинки" и еще каких-то совсем не знакомых. Разбираться, понимать что-то уже было некогда, да и невозможно.
Бригадир первый раз видел, как отваливается на ходу буквально все, и дальше бежит один скелет. Показалось, что некоторые кости, прежде чем начать рассыпаться, успевали удивиться себе.
Бригадир стоял соляным столбом, разинув рот. Большой вцепившись в его ноги, словно они могли заменить ему его потерянные, высунул голову промеж их и походил на тот же столб, только вросший в землю наискосок.
Выверток крутился юлой, поочередно сцепляя то пальцы рук, то отдельно ног, то ногу к руке, то наоборот руку к ноге. Вскакивал и снова падал, сцепляя по две мудры одновременно. Кости рассыпались по поляне, катились черепа.