Время бусово
Шрифт:
А когда род их окреп, и стало тесно всем жить в одном месте, то Старый отец Яруна сказал сыновьям, чтобы они разделились и пошли, кто на юг, а кто и на запад Солнца. Вот так и вышло, что Кий, Щек и Хорив разошлись на три рода. От Хорива пошли хорваты, а от Щека — чехи и богемцы.
Кий же построил себе город на Днепровских крутоярах, который и был назван в его честь Киевом. Вот так и появился впервые город Киев на Днепре Славутиче, который прехитрые греки Борисфеном зовут, и в котором мы сейчас находимся, — окончил повествование свое киевский князь Щек. — А я далекий потомок того Кия, и в нашем роду древняя традиция называть сыновей именами славных предков: Кий, Щек, Хо-рив, а если появится дочь в роду, то ей обязательно носить имя Лебедь. Остальные могут быть названы как угодно, но первой дочери — обяза-тельно быть Лебедью. Не трудно догадаться, что я был в семье третьим ребенком, но судьба распорядилась так, что правителем стал я, ибо старшие мои братья по воле богов уже ушли к пращурам».
Помолчал.
Мужественное лицо киевского князя светилось то ли от солнечного света, то ли от окаймляющих его серебристых волос, то ли от внутрен-него восторга, как и его голубые глаза, излучающие ум и доброту муд-рого человека.
Молчали и внимательные слушатели. Дух захватывало от столь интересного повествования из жизни пращуров.
«А в Киеве, — продолжил князь Щек после паузы, — с тех незапа-мятных пор славяне впервые построили мольбища в дубовых дубравах и рощах, чтобы справлять богам требу и воздавать им почести и славу. Вот так! Но сначала Киев больше походил на большое село, чем на го-род. Это сейчас он многоголосый и шумный, с множеством подворий людей знатных и сильных, со скотницами и храмами богов наших, с кузнями и гончарнями, с мастерскими и торжищами, с дворами ткачей и оружейников. А раньше был село селом среди дубрав и боров. Это те-перь вокруг него крепостная стена возвышается с башнями и воротами, а тогда и простой изгороди не было».
«Великий вождь, — обратился тогда один из приглашенных гостей, русобородый боярин Сколот, — это очень интересно, но что случилось с родами Кия, Щека и Хорива дальше? А еще я слышал от уважаемых старцев, что отцом Кия, Щека и Хорива был не Яруна, а Арий, отец Арий. Так ли это или нет, и кто тут прав?»
«А правы и те, и эти, — улыбнулся одними уголками губ Щек. — Ибо Старого Ария в одном роду потомки Арием зовут, а в другом — Яруной величают. Но это один и тот же человек. Что же касается даль-нейшей истории родов наших, то судьба у них большая, извилистая и таинственная.
Ведающие мужи сообщают, что пятьсот лет предки наши, которые пришли на Непру-реку, жили там под благословением Перуна и других богов. И всеми управляли люди из рода Яруны или, если хотите, Ария. Но управляли не единолично, а через вече, на которое собирались, как и сейчас, лучшие мужи от всех родов и племен и решали вопросы мира или войны. А войн было не избежать. Видно, так уж на роду славян-русичей написано, — чело князя Щека опечалилось, — что войн нам не избежать! Хотим ли мы того или не жаждем… Река Непра течет в море, а предки наши стали расселяться по ее берегам выше к северу и имено-вались уже не только славянами или огнищанами, но и по названию реки непрами и припятцами. На юге же жили народы сильные, назы-ваемые иллирийцами. И с иллирийцами приходилось нашим родам то в мире жить, то воевать из-за стад и пастбищ, из-за пашен и лесных уго-дий. Иногда, из-за того, что, то их, то наши парни умыкали себе девиц в жены. Но такое было редко. И прав был Старый отец Яруна, когда ре-шился увести род наш из Края Иньского, а точнее, из Пенжа, в горах которого они обитали прежде, видно, предвидел он, что потомки его будут жить богато и поимеют много золота и скота.
Умирая же, завещал нам Яруна, что «наша кровь — святая кровь!» и что мы это должны помнить во веки веков и передавать из поколения в поколение, из рода в род! А еще он завещал судить на вечах всякого: и людей простого сословия, и правителей своих, вождей. И каждому воз-давать по делам их, как того требовал бог Прове, бог провидений и предсказаний, бог правосудия. Также завещал еще Яруна славить богов наших и славиться самим. Ибо без славы нет ни бога, ни человека».
«Верно, — промолвил кто-то из свиты князя, возможно, даже не за-метив, что раскрыл уста, — без славы нет человека».
А Щек, увлекаясь все больше и больше своим повествованием, продолжал:
«Это беспокойная совесть наша причиной тому, чтобы хранить за-вет отца нашего Яруна Старого и деяния предков наших прославлять. И так должно быть не только при отцах наших, но и при детях, и при вну-ках. Во веки веков, пока будет жив род человеческий, пока останется хоть один славянин!
Вы вот спрашиваете, — повторил он ранее заданный ему вопрос, — что же случилось дальше с потомками Яруна. Многое случилось и в старые времена, ушедшие в Навь, но и многое происходит в Яви. Я должен вам поведать, что род Яруна Старого в Крае Иньском был не един. Проживал в тех незапамятных временах в том краю род Кисека. И были оба рода от одного ствола древа рождены, одним и тем же богам поклонялись, на одном и том же языке общались. И оба рода покинули Край Иньский, чтобы идти в земли иные. Только Кисек тот ушел рань-ше и вел родичей своих туда, где солнце сияет. На полдень. И когда оба рода достигли Непры-реки, то пришел Яруна к Кисеку и сказал ему: «Мы оба имели роды: и детей, и мужей, и жен. А старшие в родах имели войну с врагами. Но войны были победными всегда только, когда в еди-ный род соединялись, единым племенем становились, когда стада свои в единый гурт сгоняли: и овец, и скот. Так не лучше ли нам быть вместе, едиными»?
И ответил Кисек, что он не против, но надо собрать большое вече, и на нем все решить окончательно. Хитрым был Киська, знал, что род его на это не согласится, не захочет стада свои объединять, не захочет женщин своих чужим мужам уступать. Но не хотел и с отцом Яруном ссориться. Когда же собрали вече, то многие говорили, чтобы быть обе-им родам единым племенем, но еще больше, особенно из рода Киськи, которые требовали разъединения и самостоятельного похода… Тогда отец Яруна отвел стада свои и людей от них. И увел их далеко на север и сказал, что здесь он с родом своим воздвигнет град, который назовут Голунь, так как на месте этого града раньше была голая степь и лес. И был построен град тот в междуречье, между реками Пслом и Ворско-лом, недалеко от того места, где в полноводный Псёл вливается быст-рый Хорол. Этот град, как вы все знаете, до сих пор здравствует и его нынешний властелин, уважаемый князь Прон меж нами сидит. И стал город этот настолько знаменит не только на нашей родной земле, но и в Грецколани, — продолжил князь Щек, погладив дланью свою бороду, — что о нем греческий ученый муж по имени Геродот в книге народов на-писал, назвав, правда, Гелоном, а народ, его населяющий — гелонами и будинами. Но мы то знаем, что мы — это мы».
Услышав свое имя, Прон, муж крупный, но стройный, приосанил-ся, даже ростом выше стал, хотя и продолжал сидеть на лавке. Было Прону лет сорок. Выделялся он могутной грудью, широкой лобной лы-синой и рыжей курчавой, окладистой бородой. Рубаха на нем была красной камки, с голубой вышивкой. А Щек, переждав возникший за столом шум, поднятый людьми, прибывшими с Проном из Голуни, — не каждый же день вот такое услышишь, — продолжил: «И Киська так же ушел прочь и увел людей своих в иные места, чтобы не смешались они с людьми отца Яруна. И его люди построили на землях своих грады и села, как и люди отца Яруна. И стали жить в них огнищанами, ибо каж-дый имел свое огнище. С тех самых пор роды Яруна и Кисека жили от-дельно, но, по-прежнему, поддерживали между собой связи и общения. Но с течением времени и по воле богов стали они отделяться друг от друга, обособляться, и решили быть чуждыми друг другу. Однако до вражды дело еще не доходило, так как оба рода и жито, и силу имели… Но однажды пришли язы в край, занимаемый родом Кисека, и начали забирать скотину и творить непотребное. Исполчился Кисек, напал на язов и в первый день поразил их. И праздновал победу над трупами вра-гов. Но рано он стал торжествовать. На следующий день собралось язов видимо-невидимо, и победили они род Киськи, и бежал Киська с остат-ками людей своих, бросив стада и табуны лошадей. А воронье покрыло поле битвы, на котором лежали трупы людей Киськи, поверженные ме-чами язов. И радовались язы вместе с вороньем, и праздновали победу. Видно, отвернулись Сварог и Перун от сынов Кисека, так как стали они больше почитать не Перуна-громовержца, не Сварога, сотворившего Сваргу пречистую, а умыслили Вотана и Одина-воителя своего, ложно-го бога. Прибежал Киська в Голунь к Яруну-Арию, стал просить о по-мощи. Мол, не держи обиды и забудь прошлые распри… Не был злопа-мятным Старый Яруна, откликнулся он на беду бывших родичей и ска-зал воинам своим: «Славные мужи, славяне! На землях родичей ваших все мертво и черно от воронья! Грают и радуются вороны на трупами поверженных, и очи им выклевывают. Не простят нам боги наши, если павшие в битве не будут отмщены. Седлайте коней ваших борзых! Ис-полчитесь оружием и храбростью! Поддержите Кисека и людей его униженных!» Из глубины души шли слова Яруна, словно сами боги го-ворили устами его. Не осталось к словам этим равнодушно ни одно сердце в детях рода отца Ария. Не мешкая, воссели они на коней своих борзых, вооружились копьями острыми, мечами разящими, луками са-мострельными, и двинулись на неведомых врагов. И бились с язами до тех пор, пока не разбили их. А вместе с ними, плечом к плечу, сража-лись люди Кисека, те, которые не пали в прежней борьбе и остались живы.
Разбив врагов, собрали трупы родичей своих и похоронили их с подобающей воинам почестью: вместе с оружием и конями. А сверху курганы высокие насыпали, как завещали отцы наши и деды, как того требовал Перун и бог воинской славы — Лед. А чтобы воинам, погиб-шим за род свой, в загробном мире было кого на службе своей держать, то в качестве слуг захоронили и врагов их поверженных, но без оружия, со знаком раба на челе.
И тут предки наши начали ведать истину, что они имели силу, лишь тогда, когда были вместе. А еще они поняли, что бог не в силе, а в правде. Не они напали на язов — это язы первыми напали на род ариев. Это язы, видя жилье ариев, желали отобрать братины их серебряные, мечи, акинаки харлужные, и даже гончарные горшки для еды с просом, и все жито. Только язы нашли то, что искали: мечи обоюдоострые, не ведали, вероломные, что степи наши — до конца нашего! И там, где про-лита кровь наша, — там и земля наша. А кто с мечом к нам придет — тот от меча и погибнет! На том стояла, стоит и стоять будет земля наша»!
Щек замолчал, но тут же продолжил, словно вдруг вспомнил что-то важное и неотложное: «Вот такова была жизнь наших предков в ста-родавние времена, когда отец Яруна привел род свой из Азии в Европу, из Края Иньского в Землю Русскую. Много вод утекло с тех пор… Ухо-дил отсюда и вновь возвращался род наш в эти места. По разным об-стоятельствам: то земли лучшие искал для стад своих обширных, то от стуж и холодов, то от врагов разных. Но всегда возвращался сюда, ибо это земля навек наша, кровью предков окропленная, в сказаньях и бы-линах воспетая. В древних Ведах говорится: «Тысячу раз умирала и ты-сячу раз возрождалась Русь!» И вот готы, недостойные потомки славян-ариев, когда-то выведенных Киськой хитроумным из Края Иньского и из Семиречья, и вырученных нашими предками от поголовного истреб-ления язами, теперь на нас войной идут и беду в нашу землю несут. Видно, забыли они заветы отцов наших и богов наших. Впрочем, они не только заветы забыли, но и язык, а богов прежних сменили на новых. Теперь у них Один злой стал главным богом и постоянно требует крови. И сами они уже зовутся не славянами, а германцами. И, по всему ви-дать, борьба нам с ними предстоит долгая и кровавая. Но об этом мы уже с вами на вече говорили».