Время черной луны
Шрифт:
Ладно, чашки она уже поменяла. Когда Иудушка выходил в прихожую за пиджаком. Сейчас главное, чтобы притворщик все выпил и лекарство начало действовать. Сколько он там приготовил – две таблетки? Для нее две таблетки – гарантированный результат, а вот свалить эту стокилограммовую тушу еще попробуй.
И как только она могла довериться такому типу?! Да ведь уже по фото было видно, что он собой представляет. Морда азиатская, топором рубленная. Башка бритая. Щетина пижонская, трехдневная. А глаза внимательные, с подозрительным огоньком на самом дне зрачков. Глаза неправильные, такой морде полагаются
Трещинки на этой стене появились лишь однажды, когда она сказала про голос. Вот тут-то он себя и выдал: интереса во взгляде стало чуть меньше, жалости чуть больше.
Он считает ее сумасшедшей. Ублюдок… Уж лучше бы думал, что она убийца. Она не сумасшедшая! И то, что мама больна, еще ничего не значит. У мамы что-то особенное, Анатолий Маркович говорит, что мамин случай казуистический и ненаследственный. Ненаследственный!
А голос… С голосом она как-нибудь потом разберется, после того как накажет паршивого Иуду.
Снотворное начало действовать. Иудушкин взгляд расфокусировался, «поплыл», голос стал тише, а речь медленнее. Сейчас не опоздать бы, сказать, что она все знает.
Сказала. И даже рожу его бесстыжую расцарапала – не удержалась. И еще успела напоследок в глаза ему заглянуть.
А ведь он и в самом деле боится. Теперь, когда беспомощный, обездвиженный, когда целиком в ее власти. Не будь этой беспомощности, ей бы теперь несдобровать. Убить бы не убил, но покалечил точно. Не за то, что она сумасшедшая и убийца, а за то, что посмела с ним вот так, как с безмозглым бараном, перехитрила, обвела вокруг пальца.
Бритая башка с гулким уханьем стукнулась об пол, здоровенные лапищи судорожно сжались, точно пытаясь что-то поймать…
Соблазн врезать ногой по бездыханному телу был велик, но Лия себе запретила. Она не такая, как этот предатель, она порядочнее. Но оставлять его безнаказанным не станет. Чему он больше всего обрадовался, когда ее увидел? Не бумажнику и не мобильнику, а загранпаспорту. Наверное, такому деловому без него никак не обойтись. Он небось за границу по два раза на неделе летает. Вот паспорт она и заберет. На память…
Одежка с чужого плеча хоть и пахла гадко, зато выглядела вполне прилично. А свитер так еще и неплохо сочетался с шейным платком, который Лия позаимствовала у Иудушки. Платок сошел за гламурную шелковую бандану. Из общего респектабельного фона несколько выбивались боты, но им в гардеробе Иудушки, увы, достойной альтернативы не нашлось. Зато отыскались солнцезащитные очки, большие, в пол-лица, явно дамские, которые очень удачно маскировали царапины на лице. В таком виде не стыдно будет к жэковскому слесарю заявиться, попросить о маленьком одолжении.
Слесарю, сердитому дядьке с одутловатым лицом и синюшным от невоздержанного пития носом, Лия даже врать не стала. Сказала правду – ключи потеряла, а запасная связка осталась в квартире, вместе с деньгами. Слесарь поворчал, что приходится работать без предоплаты, но замок все-таки вскрыл. Правда, не преминул потребовать надбавку за работу во внеурочное время. Лия торговаться не стала, сунула дяденьке несколько купюр, захлопнула дверь и только после этого почувствовала, как напряжение, державшее ее последнее время, спадает.
Сейчас,
Лия сидела на кухне с чалмой из полотенца на голове, в банном халате и бездумно наблюдала за никак не закипающим чайником. Здесь, на крохотной, каждой трещинкой знакомой кухоньке все произошедшее с ней казалось нереальным и уже не таким пугающим. Да, ее ищет милиция – это плохо. Но, с другой стороны, в больнице она зарегистрирована как неизвестная, никто не знает ни ее фамилии, ни адреса. Персонал запомнил кареглазую блондинку, но сколько в Москве блондинок? Тысячи! Разумеется, милиция выйдет на Иудушку и тот молчать не станет. А и бог с ним! Пусть рассказывает! Много он про нее знает – то же, что и персонал. Нет, все-таки побольше – он в курсе того, как ее зовут. Лия – достаточно редкое имя, но реально ли опросить всех женщин с таким именем? Хочется верить, что нереально. В противном случае ей придется пускаться в бега.
Да что там милиция! Не того она боится. Бояться нужно не милиции, а лжедоктора. Есть, конечно, слабая надежда, что тот страшный человек – хоть и маньяк, но случайный, конкретно на нее, Лию, не нацеленный. Ну, типа, мимо проходил да и решил пристукнуть первую встречную. Только вот сдается, не была она первой встречной, и маньяк не просто так мимо проходил, он пришел прицельно, именно к ней. И к визиту своему подготовился заранее: камуфляж в виде медицинской формы подыскал, шприцем вооружился. А что – очень даже удобно. Халат, маска, перчатки, очки – поди разберись, кто перед тобой. Да никто и разбираться бы не стал, говорила же Петровна, что в больнице пришлые доктора дежурят. Этого в камуфляже тоже приняли бы за пришлого и вопросов никаких задавать бы не стали, в случае чего. А ей просто повезло, что не спала. Если бы спала, то уж точно не проснулась бы после визита такого «доктора».
Но почему именно она? Что в ней притягательного для маньяков? Сначала эти на пустыре, потом вот лжедоктор.
Медальон… Циклоп сорвал с нее медальон, и почти сразу после этого наступила клиническая смерть. В тот раз ей, Лие, можно сказать, повезло – удалось не умереть. Но, возможно, оставшись без оберега, она и приобрела особую притягательность для людей с неустойчивой психикой. Как же это явление называл Анатолий Маркович? Повышенной виктимностью – вот как. Она теперь идеальная жертва…
Лия вытерла мокрые ладони о халат, отключила вскипевший наконец чайник. Как ни крути, а выходит, что без медальона ей одна дорога. Если своей смертью не умрет, так от рук маньяка – непременно. И в сложившейся ситуации Иудушка со всей московской милицией отходят даже не на второй, а на сто второй план. Возможно, для нее оптимальным вариантом была бы явка с повинной. Каяться вроде бы не в чем, зато в изолятор временного содержания маньяков не пускают.
Чай был горячим и крепким до хинной горечи, от которой не спасала даже плитка молочного шоколада, оставленная на черный день. Вот он – черный день, еще вчера наступил. И шоколадка ничем ей не поможет. Нужен медальон, но он у Циклопа, попадать в лапы к которому совсем не хочется.