Время, чтобы вспомнить все
Шрифт:
— Да, да! Подожди, мы приедем, и я расскажу маме, что умею плавать.
— Только так и можно научиться. Так научили меня. Извини, что я сделал это без предупреждения, но только так и можно. И теперь ты никогда не разучишься плавать. Стоит научиться плавать, и ты уже никогда не забудешь, как это делается. Ну что, здорово?
Они подъехали к конюшне и вместе зашагали через двор к дому — отец шел рядом с сыном, обняв его за плечо.
— Наверно, мама уже встала и я смогу ей рассказать.
— Она встала. Я видел ее в окне.
Мальчик поднял голову, помахал матери, и она помахала ему в ответ.
— Поднимайся
— У меня для тебя сюрприз, — сказал мальчик.
Он вместе с отцом вошел в комнату Шарлотт.
— Расскажи мне всеоб этом, — сказала Шарлотт. — Я хочу знать все, что ты делал.
Мальчик возбужденно, со всеми подробностями рассказал ей об уроке плавания. Когда он кончил рассказ, мать спросила:
— А ты обедал?
— Нет, мама.
— Так я и думала. Что ж, беги вниз. Отец спустится через минуту-другую.
Мальчик вышел из спальни. Дверь закрылась, а они продолжали сидеть в молчании, но как только на лестнице раздался топот ног, Шарлотт поднялась с места, пересекла комнату и трижды дала Бену пощечину, а потом ударила его еще раз.
— Я бы тебя убила, — сказала она.
— Я тебя понимаю, Шарлотт.
— Ты свинья, трус, зверь. Ты соображаешь, что могло случиться? Он мог удариться головой о камень. У него мог быть разрыв сердца от холодной воды. Такого сукина сына свет еще не видывал. Ты слышишь меня? Такого сукина сына свет еще не видывал. Ты — сукин сын, сукин сын. Мерзкий сукин сын, слышишь меня? Ты — сукин сын. Я бы тебя убила. Я бы с такой радостью тебя убила и смотрела, как ты умираешь в страшных муках.
— Я это знаю, Шарлотт.
— Ты это сделал, чтобы помучить меня.
— Нет, — сказал Бен. — Я хотел научить твоего сына плавать, и я его научил.
— Ты — сукин сын.
— Тыне умеешь плавать, — сказал Бен. — Но теперь ты можешь пойти с ним к «Потоку», и он не утонет. До этого ты бы не могла его спасти. Теперь же он умеет плавать. А сейчас, прошу прощения, мне пора уходить.
Он спустился вниз, и мальчик, услышав его шаги, позвал его из кухни.
— Папа, это ты?
— Да, дорогой. Мне нужно вернуться в офис. До свидания.
— До свидания, папа, — отозвался мальчик.
Шарлотт должна была быть благодарна Бену (но не была) хотя бы за то, что он, научив Джо плавать таким жестким методом, сравнял его с Артуром Мак-Генри. Артур научился плавать точно таким же способом, но раньше, чем Джо, а матери Джо нестерпима была даже мысль о том, что Артур может что-то делать лучше, чем Джо. У нее уже и в то время были особые виды на Артура: Артур был славным мальчиком с ровным, спокойным характером, здоровым, из хорошей семьи и преданным Джо. Дружба мальчиков развивалась легко и естественно, и началась она тоже легко и просто, потому что Джо и Артур подходили друг другу. Однако Шарлотт решила поощрять эту дружбу самым тщательным образом. Она хотела, чтобы у Джо был подходящийдруг — мальчик из такой же приличной семьи, но склонный к подчинению. Шарлотт не была уверена, что в шесть лет Джо был ребенком блестящего ума, однако верно углядела в своем сыне признаки человека, способного сделать блестящую карьеру. Он был хорош собой: изящный тонкий нос, красивой формы тонкие губы, — и эти черты вряд ли изменились бы в период полового созревания или в юности. Его
На утреннике в доме Монтгомери — Джо в то время было десять — случилось происшествие, оказавшее влияние на жизнь кое-кого из присутствующих совершенно непропорционально значению слов и поступков, которые привели к этому злосчастному случаю. Играли в «Спрячь наперсток», и когда наперсток спрятали, дети ввалились в гостиную, чтобы найти его. Бланш Монтгомери, мать условного хозяина утренника, Джерри Монтгомери, как положено объявила:
— Когда я говорю кому-то: «Теплее», — это значит, что этот человек приближается к наперстку. Если я говорю: «Холоднее», — значит, человек удаляется от него. Всем понятно?
Да, всем было понятно.
Они бродили по комнате, пока одна из девочек не спросила:
— Кому же теплее всех?
— Теплее всех? Генри Лобэку, — ответила Бланш.
— Нет, не ему, — сказал Джо Чапин.
— Именно ему, Джо, — возразила Бланш Монтгомери.
— Нет, вовсе даже нет.
— Пожалуйста, без грубостей, Джо. Это невоспитанно, — сказала Бланш.
— Но теплее всех не Генри! — настаивал Джо.
— Тогда ты, наверное, скажешь нам, комутеплее всех, — сказала Бланш.
— Артуру, — ответил Джо.
— Я так не думаю. Артуру оченьхолодно.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Джо. — Артур, тебе холодно?
Артур засмеялся.
— Я горячий как кипяток.
— Ты самый горячий как кипяток? — спросил Джо.
— О, об меня можно обжечься.
— Одну минуточку, пожалуйста, — сказала Бланш.
Она двинулась в ту часть комнаты, где стоял озадаченный Генри Лобэк.
— Кто-то сыграл скверную шутку, и, я думаю, мы все знаем, кто это, — сказала Бланш.
Несколько ребят тут же подсказали ей ответ.
— Джо Чапин! Джо Чапин!
— Наперсток у тебя? — спросила Бланш.
— Нет, — ответил Джо.
— У Артура Мак-Генри?
— Да, у меня, — сказал Артур.
— Тогда отдай его, пожалуйста, и мы начнем игру сначала уже без вас, мальчики. Никакого приза ни тому ни другому.
— Но я нашел его и отдал Артуру.
— Это был бесчестный трюк по отношению ко всем остальным детям. Ты нарушитель игры.
— Вовсе нет, миссис Монтгомери. Я увидел его первым сразу, как мы вошли в комнату, — сказал Джо.
— Значит, это было до того, как началась игра, — возразила Бланш.
— Нет, это не так. Я думал, что игра началась, как только мы вошли в комнату, — сказал Джо.
— Значит, ты ошибался.
— Это несправедливо. Я первый его нашел, дал Артуру, и он был самый теплый.
— В эту игру такне играют, и ты это знаешь. И еще мне не нравится, когда маленькие мальчики дерзят.