Время, чтобы вспомнить все
Шрифт:
— Тогда идемте к гаражу, там есть туалет, — сказал Хофман. — Майк?
— Со мной все в порядке. Встретимся в доме, — отозвался Майк Слэттери.
Майк Слэттери обладал одним важным достоинством: он умел вовремя уйти. Майк, разумеется, знал, что Полу Дональдсону было приятно с ним общаться. Но настало время разойтись, и Майк рад был, что Дональдсон нашел для этого предлог.
Дом семьи Чапин был единственным домом на улице Фредерик, к крыльцу которого вели три простые ступени из красного песчаника. У других домов, построенных в то же время, ступени в прошлом тоже были простыми, из песчаника, но, замусоленные людскими подошвами, они со временем обветшали и их заменили мраморными. На массивной парадной двери — толщиной четыре дюйма — красовалась медная табличка размером с игральную карту, на которой было выгравировано «Бенджамин Чапин». Годы полировки и чистки покрыли табличку патиной, и надпись на ней стала едва различимой. Табличка была прикручена на высоте шестидесяти восьми дюймов от основания двери, то есть на уровне глаз Бенджамина Чапина. Ровно посредине между табличкой и основанием двери виднелась почтовая щель с медной крышкой и надписью «Письма». (Ею уже давным-давно не пользовались, о чем прекрасно знали почтальоны, но она сбивала
Вход в дом располагался в середине первого этажа, и окна находились довольно высоко, так что любопытствующим не представлялось никакой невозможности заглянуть вовнутрь, да и в любом случае в этих комнатах обычно, кроме как на мебель, не на что было смотреть, поскольку в дневное время комнатами никто не пользовался, а в вечернее в них всегда опускались жалюзи и задергивались занавески.
Однако сейчас в комнатах жалюзи были подняты, а занавески — раздвинуты. С парадной двери уже сняли траурные ленты и намеренно оставили ее слегка приоткрытой, для того чтобы гости могли входить без звонка, а дверь в вестибюль прижали к стене обернутым в материю кирпичом и открыли нараспашку. В комнатах раздавался довольно оживленный шум беседы, как обычно бывает на похоронах, когда нужна разрядка после утомительной процедуры прощания с покойником, и в то же время шум этот был приглушенным и благопристойным: во-первых, это подобало случаю, а во-вторых, в компании почти не было молодежи. Эта толпа немолодых людей только что исполнила долг, который теперь с каждым годом приходилось исполнять все чаще и чаще. В этой группе людей Джо Чапин не был самым старшим, и потому большинство присутствующих мужчин и женщин могли вполне резонно ожидать, что вскоре последуют за ним. Через месяц? Пожалуй, это слишком скоро. Через десять лет? Вряд ли они столько протянут. Через пять лет? Через три года? Чем чаще задумываешься о смерти, тем она кажется ближе, и потому самое лучшее — не думать о ней вовсе. Каждый из них знал слабости и недуги своих друзей и приятелей. У этого на животе шестнадцатидюймовый шрам. Эта женщина три раза в неделю ходит на рентген. Этот больше не выкурит ни одной сигары, а эта — что ни час, то стаканчик виски. Кто-то покупает костюм, зная, что этот костюм его переживет. Кто-то моется с неимоверной тщательностью. Кто-то без конца стрижется и бреется. Кто-то отчищает пятнышки на своих бриллиантах и меняет линзы на очках. А кто-то помнит все, что только можно, о своих приятелях, но порой приписывает грехи или скандалы совсем не тем, кому следует. Кому-то с друзьями становится скучно, и друг мгновенно превращается во врага из-за ничтожного ренонса [7] во время игры в бридж, вызванного, кстати, всего лишь близорукостью. Но в сборище подобного рода весьма скоро воцаряется атмосфера празднества, ведь среди собравшихся так много людей, похожих друг на друга. И не важно, насколько искренне кто-то убежден в том, что любит одиночество, — в подобном сборище одиночеству просто нет места.
7
Ренонс (от фр.renonce) — отсутствие какой-либо масти на руках у карточного игрока.
Передняя комната справа от входа в дом Чапинов была столовой, соединенной распашной дверью с буфетной и кухней. В той же части дома из коридора можно было попасть в уборную, и из того же коридора вела наверх парадная лестница. Передняя комната слева от входа была гостиной, а позади нее — комната, которую Эдит называла библиотекой или кабинетом, а прежде, до ее замужества, ее называли задней гостиной комнатой (на сигнальном щитке в буфетной она так и значилась: «ЗГК»). Входивших в дом гостей приветствовала горничная Мэри.
— Господа, пожалуйста, отнесите свои пальто и шляпы наверх, в комнату справа, а дамы — наверх, в комнату слева.
Мэри повторяла это раз за разом и нараспев. Гости следовали ее указаниям, задерживаясь наверху в ожидании своей очереди в туалетную комнату. Стюард Отто и два официанта из клуба «Гиббсвилль» ловко раздавали напитки: у одних они спрашивали, какие именно напитки они предпочитают, вкусы других им и так были известны. В столовой на широком расставленном столе у всех на виду была разложена подогреваемая спиртовыми горелками еда, а сбоку на столике красовался огромный кофейник и чашки. Ингредиенты напитков не были выставлены на всеобщее обозрение, а находились на кухне. Самый большой спрос, как Отто и предполагал, был на виски со льдом, а у женщин — на сухой мартини. Адмирал заказал — и получил — бренди с имбирным элем, Алик Уикс попросил шотландское виски с минеральной водой безо льда, и ему тоже принесли то, что он просил. Заказы всех остальных были предсказуемы и непритязательны, как и ожидал сверхрасторопный Отто.
Те, кто пришел первым, получили свои напитки и, не заходя в столовую, присели, чтобы отдохнуть, поддержать вежливую беседу на постороннюю тему и сердечно, мелодичным голосом поприветствовать приятелей (которых они в последний раз видели не более получаса назад). Никто не хотел первым набрасываться на еду, однако позднее, когда народу существенно прибавилось, в столовой неожиданно началось столпотворение и благонравная сумятица. Мужчины вскоре оставили тщетные попытки ухаживать за дамами и приносить им еду, так как женщины сами решительно ринулись за едой и, так или иначе, поели первыми. В дом было приглашено немногим больше шестидесяти человек, а еды приготовили на восемьдесят. В разгар ленча официанты обслужили семьдесят одного человека, включая тех, кто заказал лишь сухое печенье и стакан молока. Около двадцати гостей приняли таблетки перед едой, и несколько меньше — после еды. Приглашенные на ленч были не из тех, кто сидит на полу (не говоря уже о том, что в данном случае это было бы просто неприлично),
Из приглашенных вдову представляли ее сын Джоби и брат Картер Стоукс-младший, который был на четыре года моложе Эдит и оттого ближе по возрасту к большинству гостей. Картер — невысокий, но весьма симпатичный мужчина. Он не был женат и проживал в Христианской ассоциации молодых мужчин, потому что это было дешево и респектабельно и еще потому что там были бассейн, кафетерий, парикмахерская, все нью-йоркские и филадельфийские газеты и все популярные американские и британские журналы. Он был членом клуба «Гиббсвилль» (рождественский подарок Эдит), но редко его посещал. Как он утверждал, клубные попойки и азартные игры для него слишком дорогое удовольствие и оно того не стоит. В ассоциации же он получал удовольствие от своего положения полноправного, но демократичного члена общества города Гиббсвилля, вращаясь в предпочтительной для него компании хороших парней, таких же, как он, обитателей ассоциации. Работая помощником кассира в банке, он зарабатывал семь с половиной тысяч в год, и эти деньги давали ему возможность покупать одежду в Филадельфии в «Джейкоб Рид», содержать автомобиль «плимут» и устраивать раз в год небольшую вечеринку в клубе «Гиббсвилль» в благодарность гостеприимным хозяйкам, приглашавшим его на обеды в качестве кавалера для одиноких дам. Почти никто из его приятелей и приятельниц не считал его гомосексуалистом; правда, ни те, кто поднимал этот вопрос, ни те, кто пытался защитить Картера Стоукса, не имели никаких доказательств. Мужчинам старина Картер нравился — его называли стариной потому, что ему уже было за сорок и хозяйки считали его весьма подходящей компанией для партий в бридж, на которых главным образом и происходило общение между жителями Гиббсвилля. Будучи выпускником колледжа Хейверфорд, Картер считался человеком образованным; в его случае образование, полученное в прошлом, засчитывалось и в настоящем, вроде выравнивания зубов: в юности ему выровняли зубы и дали образование, и теперь до конца своей жизни он был человеком с высшим образованием и ровными зубами.
Картер в общем-то не был снобом. Он с большей охотой общался с приятелями из ассоциации и своими коллегами из банка исключительно потому, что их компания доставляла ему удовольствие, а вовсе не потому, что эти люди казались ему особенными. Они не ждали от него проявлений необыкновенного ума и с некоторым оттенком снобизма почитали его социальное положение. Однако Картер ни в коем случае не испытывал неловкости и в компании гостей своей сестры. Он ценил губернаторскую деятельность губернатора и адмиральскую адмирала (он сам во время Первой мировой войны служил энсином [8] во флоте), а будучи сотрудником банка, знал о партнерстве Пола Дональдсона в компании «Морган». Он не обиделся, когда Пол Дональдсон из Скрантона его не узнал, хотя это была их не то пятнадцатая, не то двадцатая встреча. У Картера было и дружелюбие, и приятные манеры, благодаря которым он был самым что ни на есть подходящим представителем Эдит, и тот факт, что Джо Чапин когда-то не выносил его на дух, не имел сейчас ни малейшего значения. Картер приходил в этот дом сотни раз: на рождественские обеды, Дни благодарения, воскресные ужины, — и всякий раз его зять непременно спрашивал Картера: «Так что ты поделывал в последнее время?» И тон его вопроса предполагал, что ответ будет таким противным или таким занудным, что его не стоит и ждать, и потому в редком случае Картеру вообще удавалось на него ответить без того, чтобы его не прервали. Он уже давным-давно знал, что Джо его презирает, и он тоже по-своему тихо его ненавидел. Но вот сейчас он обходил гостей, которые ели, пили и чувствовали себя как дома, и об этих отношениях между ними невозможно было и догадаться. «Я боялся, начнется снегопад…», «Эдит прекрасно держится…», «Хотите еще чашку кофе?» Для своей отсутствующей сестры он был куда лучшим помощником, чем ее сын.
8
Низшее офицерское звание. Энсин может приобрести чин лейтенанта, только прослужив год или два. — Примеч. ред.
Джо Чапин-младший совершал ошибку за ошибкой, и одни и те же ошибки повторял раз за разом. Он подходил к какой-нибудь даме лет шестидесяти, чтобы предложить ей что-нибудь, потом никак не мог от нее отделаться, на лице у него появлялась явная скука, а дама тут же начинала на него сердиться. Затем то же самое мучение повторялось, но уже с другой дамой. Единственным человеком во всей этой толпе, с которым Джо-младшему действительно хотелось поговорить, был его кузен Уит Хофман. Он знал, что Уит милый добрый малый, любивший женщин, выпивку и гольф, и Джоби был уверен, что его кузен не откажется выпить с ним бутылочку шотландского виски в буфетной. У Джоби не имелось иллюзий насчет того, какого мнения о нем был Уит, но они все же кузены и в прошлом между ними не возникало ни обид, ни ссор. Однако это тихое распитие виски в буфетной было сейчас, увы, исключено: Джоби должен выполнять свои обязанности, а Уиту, похоже, не скучно и без него. Что ни говори, Уит обладал даром общения.
Джоби извинился перед миссис Генри Лобэк и направился к буфетной выпить второй за сегодняшний день стаканчик виски — чистое виски с микроскопической добавкой воды. Этот стаканчик не оказывал мгновенного эффекта, но Джоби знал, что через минуту-другую на душе у него повеселеет, и он вернулся к стойке перил — месту, выбранному им для своей «штаб-квартиры». И именно в эту минуту к нему подошел Пол Дональдсон из Скрантона.
— Джоби, я хотел тебя спросить…
— Да, мистер Дональдсон?
— Как твоя мама? Я через несколько минут уезжаю домой в Скрантон и хотел бы знать, смогу ли повидаться с ней хотя бы на пару минут. Она принимает гостей?
Джоби посмотрел на часы.
— Не хочу напускать на себя таинственность, но… вы могли бы подождать несколько минут? Черт возьми! Я не должен был никому говорить, но через несколько минут мама спустится вниз. Она не хотела, чтобы поднимались к ней в комнату по два или по три человека, так что она собирается спуститься сюда — обойти гостей и поздороваться с ними. Но если у вас к ней особое дело и вы хотели с ней повидаться наедине, тогда я поднимусь и спрошу ее.