Время, чтобы вспомнить все
Шрифт:
— Со всеми. Никого не пропустила, — ответил Картер.
— Отлично.
А потом не слишком поспешно и уж никак не стремительно она прошла через заднюю гостиную комнату в коридор и стала подниматься по главной лестнице, оставив своего брата прощаться с гостями. Она неторопливо последовала в свою комнату для рукоделия на третьем этаже — усталая от подъема по ступеням, но не изможденная. А в комнате ее уже ждала незаменимая Мэри.
— Вот вам чашка чаю, мэм.
— О да, разумеется, — сказала Эдит. — Кто это
— Миссис Мазгроув и мистер Джоби; больше никого, мэм, — ответила Мэри.
— Понятно. Так вот, Мэри, больше никаких дел. Поставьте чашку чаю на кухонный лифт и пойдите сами выпейте чаю — на кухне. Вы, наверное, поднялись и спустились по этим лестницам…
— Хорошо, мэм. Благодарю вас.
Мэри отправилась исполнять поручение, а Эдит направилась в комнату Джоби. Дверь была открыта, но Энн и Джоби заметили ее, только когда она уже вошла.
— Мама, — сказала Энн.
— Здравствуй, мама, — сказал Джоби.
— Что ж, мы теперь только втроем, — проговорила Эдит.
— Хочешь что-нибудь выпить? Есть шотландское виски и джин.
— Не думаю, — сказала Эдит и села на стул. — Надеюсь, этот день не был для вас тягостным.
— Вовсе нет, — ответила Энн.
— Ты не считаешь, что должен спуститься вниз? — спросила Эдит Джоби. — Гости расходятся.
— Я заметил, пришли их машины. Разве дядя Картер не справляется?
— Справляется. Но мне было бы спокойнее, если бы ты спустился к гостям. Допей свой стакан, разумеется.
— Я допью, — ответил Джоби.
— Энн, а что ты пьешь?
— Джин с имбирным элем, — сказала Энн. — Тебе налить?
— Нет, спасибо. Кто-нибудь должен спуститься вниз и поблагодарить Отто и работников клуба. И присланных слуг.
— Я думала, это сделает Мэри, — сказала Энн.
— Она может это сделать, но было бы хорошо, если бы это сделал кто-то из нашей семьи. Я плачу этим людям по часам, за исключением Отто, — он предложил свои услуги бесплатно, но я ему тоже что-то заплачу. Однако было бы мило, если бы ты, Джоби, его поблагодарил.
— Увы, слишком поздно. Он уже садится в чью-то машину. Майка Слэттери. Он и другие ребята из клуба.
— Очень жаль.
— Ничего страшного. Он это сделал не для нас. Он это сделал потому, что ему нравился наш отец. А остальные сделали это за деньги. Если подумать — за дополнительные деньги. И клуб им платит, и ты им заплатила. Так что на твоем месте я бы не волновался.
— Я и не волнуюсь. Меня волнует другое.
— Что же тебя, мама, волнует?
— Твое упорное пребывание здесь, когда тебе известно, что я хочу, чтобы ты спустился вниз и там присутствовал. Не думаю, что с твоей стороны это деликатно.
— Но я не вижу никакой необходимости туда идти после того, как ты с ними поговорила. Кстати, я мог бы… Но если бы я спустился, они решили бы, что им следует
— Вряд ли бы они так решили, — сказала Эдит. — А у тебя не было некоторого рода… У вас с Полом Дональдсоном вышла ссора? Или какая-то размолвка?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сказал ему что-нибудь неприятное? Или он тебе?
— Я ничего такого не помню. Почему ты об этом спрашиваешь?
— Мне просто интересно. Когда я спустилась вниз, у него было… сердитое лицо. А потом ты зачем-то его мне представил— представил мне человека, с которым я знакома тридцать пять лет, а то и больше, и ты знал, что я с ним давно знакома. И тон у тебя был язвительный.
— Я сделал это не намеренно, — ответил Джоби. — С какой стати у меня могут быть размолвки с Полом Дональдсоном? Или вообще с кем бы то ни было.
— Мне показалось, он на что-то сердится, — сказала Эдит.
— Ну, у такого выдающего человека, как Пол Дональдсон, забот, наверное, хоть отбавляй. Скорее всего на уме у него какое-то крупное дело — миллионное, триллионное. Ты, мама, не должна недооценивать Пола Дональдсона. То, что он пришел на похороны отца, вовсе не означает, что он самне такая уж важная персона. Отец, следует заметить, был добротным йельским парнем, парнем, которым мы, выпускники Йеля, весьма гордимся, но он не был ничем выдающимся. А Пол Дональдсон…
Пока Джоби говорил, мать внимательно за ним следила, и продолжала следить за выражением его глаз и губ, когда он умолк, а затем неожиданно повернулась к Энн.
— Куда я положила свою авторучку? Ту, что на серебряной подставке. Сегодня утром она была тут, но я не помню, куда я ее положила.
— Разве она не лежит у тебя на письменном столе? Я ее там недавно видела.
— На, возьми мою, — сказал Джоби.
— Нет, спасибо, Джоби. Ты и так сегодня сделал для меня предостаточно, — ответила Эдит и поднялась.
— Эта фраза прозвучала довольно двусмысленно, — сказал сын. — Она и была двусмысленной?
— Ну что ты, Джоби, как тебетакое могло прийти в голову.
Эдит вышла из комнаты.
— Получилось довольно грубо, — заметила Энн.
— А мне показалось, я вел себя с восхитительной сдержанностью.
— Не думаю, что ты проявил хоть какую-то сдержанность. В отличие от нее.
— Она проявила сдержанность? Или она думала, что я ее проявил?
— Она проявила сдержанность, — сказала Энн.
— Она всегда проявляет сдержанность. Ее всегда хвалят за проявление сдержанности, за благородное поведение, за скромность. Но что такое, в конце концов, сдержанность? Если в тебе кипит ненависть или злость, уж лучше их не копить, а выплеснуть. И это лучше для всех.