Время Демиургов (Семь стихий мироздания - 1)
Шрифт:
– Инспектор и мальчишка у меня на борту. Давай, порхай! Не весь же день тебя ждать!
– Есть, сэр, - отозвался Тимохин.
Два катера службы сопровождения покинули ангар. Оказавшись на свободе, Данила проделал головокружительный вираж и взял курс на равнину за скалистой грядой, где вчера утром обнаружил разбитый челнок и раненого юношу.
– Не долго ему осталось фигурять, - усмехнулся Рамзес, следовавший за катером Тимохина.
– Это почему еще?
– встрепенулась Юлька.
– Лейтенант ему сегодняшнюю драку не простит.
– Но Данила защищался! Ты
– Я бы за такую наглость сразу врезал, даже без разговоров.
– Разговоров?!
– Стриж привстала от возмущения.
– Борода его вдоль по матушке поливал ни за что ни про что! Это ты называешь разговорами?
– Слушай, не нарывайся на неприятности. Твой язычок слишком часто стал встревать там, где не положено.
– Ты меня еще наставлять будешь! На себя посмотри: звону много, толку мало, как от пустого ящика. Тебе ничего не стоило их разнять, между прочим. А ты что делал? Пялился, будто на цирковую арену.
– Не забывайся, Стриж! Мы на задании, и командир - я.
Юлька фыркнула и подняла свое кресло от штурманского пульта в стрелковую башню. Оттуда она хорошо видела Серафиму и Грега, сидящих в пассажирском отсеке. Юноша безучастно смотрел в иллюминатор, а инспектор, казалось, думала о чем-то своем, хотя Юлька была уверена, что Каляда ни на секунду не выпускает его из сферы внимания.
Унылый пейзаж тек за бортом летучки. Каменный грунт, редкие островки жесткой колючей травы и ни ручья, ни озерка на всей планете. Зато были Топи: черное болото, видневшееся сейчас по левому борту. Гладкая поверхность то и дело покрывалась рябью и выплескивала вверх фонтаны тягучей жижи. Говорили, что высота выброшенной вверх струи, иногда достигает трех-четырех метров, поэтому пилоты отряда сопровождения избегали летать над Топями. Частые штормовые ветры, рожденные резкими перепадами давления на планете, представляли более серьезную опасность. Предсказать их точно метеорологам не удавалось, хотя заметили, что большинство шквалов приходится на ночное время. Сейчас только-только начиналось утро, и измученное свинцовое небо запоздало грозилось разразиться ураганом. Седые тучи подступали к самой земле; далеко за Топями, где горизонт упирался в неприступную скалистую гряду, бушевали всполохи, и не было уверенности, что через секунду не ударит в борт катера невесть откуда взявшийся смерч.
Василий чувствовал себя крайне неуютно. Он дважды перепутал координаты полета, вместо позывных сигналов едва не врубил тревогу и задал поисковому локатору такие контуры, что несчастный прибор пищал беспрестанно, реагируя на все неровности рельефа как на искомый объект. Данила не выдержал.
– Ты голову с утра набекрень нацепил? А ну исчезни в башне и не приближайся к управлению, пока не проснешься!
Василий с удовольствием поднял кресло в стрелковый купол.
Данила вздохнул. "Похоже, инспектор права: кто-то заставляет нас видеть мир не так, как есть на самом деле... А что есть на самом деле, если не то, что мы видим?
– он замотал головой.
– Бред! Реальность - это реальность, а иначе можно свихнуться".
Заработал коммуникатор.
–
– Минут десять, - Данила глянул на навигационное табло.
– Как там парень?
– Сидит, молчит. А что это он тебя так заботит?
Тимохин отвечать не стал.
Не выходило из головы ночное приключение, и одна мысль о том, что некто сумел заставить его плясать под свою дудку, не давала покоя. Был ли неизвестный "музыкант" связан с чем-то, позвавшим из Топей, Данила точно не знал, но зов упрямо всплывал в памяти и теперь казался до боли знакомым. Он стал вслушиваться в мерный рокот двигателей и всплески болотных фонтанов, забыв на время, куда и зачем направляется.
Неожиданно тучи рассеялись и лучи Альционы скупо осветили неприветливую планету.
Юлька, дремавшая на панели управления орудиями, встрепенулась, как от толчка. Тень летучки скользила по камням, повторяя неровности грунта. Получалось, будто над землей летит не катер, а огромная живая птица с гигантскими крыльями. Нос то удлинялся, то разворачивался, создавая впечатление, что птица вращает головой в поисках добычи. Наблюдение за тенью, впрочем, быстро наскучило Юльке, и она решила-таки поговорить с Серафимой, но, обернувшись к пассажирскому отсеку, насторожилась. Грег не отрываясь смотрел в иллюминатор. На его лице застыла каменная маска, глаза помутнели, а пальцы впились в подлокотники сидения. Юлька проследила за его взглядом: тень катера перекатывается по камням - медленно поднимающая крылья птица с двумя головами.
– Грег, что ты там увидал?
– спросила Стриж.
Он вздрогнул, очнулась от своих мыслей Каляда.
– Инспектор, где...
Договорить юноша не смог. Сжав голову руками, он вскрикнул, рванулся, чтобы вскочить и, потеряв ориентировку, едва не ударился о стену. Серафима удержала его в кресле и прижала к себе.
– Успокойся, Грег, все хорошо... Мы найдем его, обещаю. Расслабься, слышишь? Расслабься.
Юноша тяжело дышал.
– Что это было? Я увидел что-то?.. Он постоянно контролирует нас... Это невыносимо.
– Кто "он"?
– Юлька очутилась рядом.
– Я не знаю, - Грег отчаянно пытался сосредоточиться.
– Он белый... Он почему-то весь белый!
– Стриж!
– Рамзес включил внутреннюю связь.
– Немедленно вернись на свое место!..
– и вдруг: - Э, что этот псих задумал?!
– голос Виктора сорвался в крик.
– Тимохин! Придурок!
Юлька бросилась в кабину, за ней устремилась Каляда. Однако ничего необычного женщины не увидели: катер Данилы летел прежним курсом. А Рамзес, безусловно, получал иные данные.
– Он разобьется!.. Нет!!
Пилот рванул рычаги управления, летучка резко взвилась вверх, и пассажиров отбросило назад в коридор.
– Виктор, что ты вытворяешь?
– испуганно завопила Юлька.
– Он... он вмотался в скалу, - проговорил Рамзес, сидящий с перекошенным от ужаса лицом.
Каляда, во мгновение ока оценив ситуацию, прыгнула в штурманское кресло Юльки и перевела управление на себя. Летучка выровнялась и сбросила скорость, в то время как катер Данилы мягко опустился на грунт.