Время драконов (Триптих 1)
Шрифт:
А мы в пещеру сквозь канализацию,
А мы в пещеру — сквозь водопровод!
Плевать, что кое-кто завяз в субстанции
И дух от нас загадочный идёт –
А мы под землю — сквозь канализацию,
А мы под землю — сквозь водопровод!
И пусть жена читает нам нотации
И мама не пускает нас в поход –
А мы в Систему — сквозь канализацию,
А мы в Систему – сквозь водопровод!
Пошлём подальше мы цивилизацию,
И празднично ликующий народ –
Вперёд, под землю, сквозь канализацию!
Вперёд, в пещеры – сквозь водопровод!!
А если вдруг товарищ твой в прострации –
Его колбасит тел водоворот,—
Мы на подмогу сквозь канализацию,
А мы на помощь – сквозь водопровод!
Когда ж объявят нам мобилизацию,
Пошлют в последний ядерный поход —
МЫ ВСЕ ПОД ЗЕМЛЮ СКВОЗЬ КАНАЛИЗАЦИЮ,
МЫ В КАТАКОМБЫ – СКВОЗЬ ВОДОПРОВОД!!!
Встречайте нас цветами и овациями –
В Системе мы отрыли новый грот:
Мы продолбились сквозь канализацию
И простучались сквозь водопровод!!!
* * *
— НБС вообще со Сьянов началось,— вещал Сталкер, удобно облокотясь спиной о сухую и ровную плиту. — Самая прекрасная дыра была, между прочим... Лучшая из лучших, да. 25 км ходов — ‘а быть может, и больше’ — и почти везде в полный рост. Впрочем, там и шкур — по-вашему, шкурников — хватало: на любителей,— не меньше, чем тут. Только на фига по ним лазить, коль по штреку в два метра высотой без проблем обойти можно? — Сталкер сунул руку в транс, извлёк флягу, отхлебнул — и передал её Завхозу и Пифу.
— Подкрепитесь слегонца... Вам полезно. Да — так об чём это я? Ах, о Сьянах... Так вот,— пещера была — равных не было. Даже Ильи ей в подмётки не годились, и народу туда ходило — не описать, сколько. Я в неё впервые пацаном четырнадцатилетним попал — ещё до закрытия, конечно. В аккурат за год — 14 мая, как сейчас помню. Меня Лютый привёл — мои тогда в Падальске жили, и мы с этим Лютым в одном дворе выросли. Только он меня лет на пять постарше был. И вот мне любопытно стало — куда это он каждую субботу сваливает, и возвращается такой грязный?.. А я тогда как раз “Путешествие к центру Земли” старика Верна прочёл — к тому ж детские воспоминания о Семи Подземных мучили... Да и знал ведь, что под ‘Падальском’ нашим подземных ходов-каменоломен не меряно — была одна история за пару лет до того, весь город на ушах стоял: полезли какие-то дауны пионерского возраста в провал под городским парком, и сгинули там. Со всеми вытекающими последствиями, да. Включая бетонирование упомянутого провала — и всего похожего на него, не исключая стоков ливневой канализации: судье Тэтчеру твеновскому такие меры и не снились...‘Шютка’. “Но в каждой шутке есть доля шутки”, это не мешает знать-помнить. Да. И начал я самостоятельно местные речки-гавнотечки, что в трубы уложены, изучать — чтоб пробиться в легендарные подземные окоёмы... Поскольку известный на весь город вход под городским парком был заделан традиционным горкомовским способом. Ухнул как-то в один люк,— всем двором меня оттуда эксгумировали... Лютый спасаловку и возглавил, да. Как самый отпето-опытный. «Если тебе жить, говорит, надоело — пошли лучше с нами»,— и отпросил у родителей. После того, конечно, как у меня жопа от папаниных нравоучений прошла — а Лютый, соответственно, от принятия папашиных презентов оклемался, да. И сходили мы с ним в Силикаты — благо рядом, и переодеваться не надо. Да только Силикаты к тому времени Лютому приелись — и от одной компании мы узнали, что есть на свете, то есть под светом этим, Сьяны. Ломанулись наудачу — в первый же день, как сейчас помню, безо всякой ориентации в пространстве часов 12 бегали — и в такой кайф нам это пришлось... Особенно мне. А народу тогда в Сьяны лазило — прорва, да я уж сказал. Да. Человек 80 каждую субботу на Павелецком собиралось со шмотниками — контра в ужасе из электричек на ходу выпрыгивала... И обратно когда ехали, никто за метро не платил: так, не переодеваясь, и вламывались — попробуй, останови, когда к нам даже подойти страшно — такие мы...
— Чистые,— подсказал Пиф, затягиваясь сигаретой.
— В общем, да,— согласился Сталкер. — В Сьяны, понятно, разный народ ходил — но больше праздный. По гротам сидели, балдели — водовкой да портвешком баловались... И дЕвицы сопутствующие водились — чего скрывать... Леночка там одна была — так 16 мужиков, говорят, триппером наградила. По другой версии — сифаком. Уложила наповал, да. Но не все такие были — Лютый совсем другой был, и все, кто с ним ходили, тоже. И сошлись мы ещё с одной компанией — они из Дворца были, астрономией там занимались — то есть интели против нас. Там вообще смесь из разных групп была — астрономы, “юные космонавты”,— даже туристы-краееды затесались,— но возглавляли это дело те, кто первыми Дворец кончил — астрономическое отделение, самый первый выпуск, 67-ого года ещё. Отсюда НБС и пошло. Да. Но Лютый им всё-таки пришёлся — уж не знаю, чем,— и они нам тоже, соответственно. И тогда мы резко отделились от прочих — оборудовались/построились в самой дали пещеры, чуть-ли не два часа до выхода топать — подальше от всякой пьяни и волоков... Дауны ведь, понятное дело, от входа просто физически далеко отползти не могли: падали и засыпали. Так что бардак ихний, если, конечно, считать его бардаком, а не просто весёленьким таким праздничком, лишь в привходовых сьяновских системах царил. Да. В основном в Пятой системе – “Пятёркой” для краткости называемой. Ну, и в Трёшке, то есть в Третьей. А остальные части практически не топтаные были – и никому, по большому счёту, не известные. Где хочешь, там и располагайся. И жизни по-своему радуйся. Карстономы эти из Дворца стояли в Четвёртой системе, во Млечном Пути — так они характерно свой грот обозвали — и мы недалеко от них расположились. Практически в Малом Колоннике – с масштабом стояночным вполне в духе Лютого, да. Две недели, то есть выхода, с комфортом грядущим сражались – за десятки метров плиты неприподъёмные плоские таская-перекатывая, что для стола и сидений вокруг Лютому приглянулись. НБС-овцы, как увидели нашу борьбу с белым камнем, просто ахнули: для них-то Комфорт был — коль удавалось пару камней помельче хоть чуть-чуть сдвинуть… Чтоб сильно ноги меж них не поломать. И всё, да. А мы натуральный мегалитический Стоунхендж из в принципе неприподъёмных, по их интельским понятиям, чемоданов изобразили. Но они своё не борьбой с пещерой брали – тем уютом, что в душе. Я ещё тогда на это обратил самое пристальное внимание, чего и вам всем от всего своего спелеосердца желаю: не количеством перевёрнутого с места на место камня грот славен и дорог — а душевным своим теплом, да. Так что в какой-то мере наши команды друга замечательно компенсировали. И попробуйте после этого ‘злоявить’, что противоположности не сходятся… Ходить нам в таком тандеме было просто в немыслимый кайф, и всё остальное по боку. Лютый больше топосьёмил, да новые ходы открывал, а НБС-овцы шарм и культурный кайф всего этого дела обеспечивали: песенки пели — каэспэшные, конечно, песенки,– гитарами они все владели просто классно — а ещё по приколу патефон притаскивали, бо кассетников тогда и близко не было — не знали мы даже такого слова: кассетник... И текло так замечательно-дружно наше подземное хождение, пока власти его не кончили.
— Они взорвали входы? — спросил Завхоз.
— Нет,— ответил Сталкер, снова отхлебнув из фляги,— бетоном замуровали. Традиционно — потому как, если вдуматься, со взрывчаткой баловаться — даже властям — очень наигеморно... Так что бетон, да. Мы, понятное дело, сопротивлялись, как могли — но куда... Если б мы были организованы — это мы только потом поняли — но ведь потом... А так каждый, в противовес совку, сам по себе был. Волчица — ходила в компании с Лютым такая крутая девчёнка — залезла в Сьяны в аккурат перед тем, как первая машина с бетоном приехала, и на поверхность записку выкинула: попробуйте-ка залить бетоном живого человека... Ага. И найди её там — на двадцати километрах известных ходов,— но ведь на самом деле было больше: один только Лютый верный десяток своей спелеодеятельностью прибавил... О котором никто из привходовых даунов, конечно, не знал. Да. А НБС доложили властям, что если Волчицу зальют — все иносраные корреспонденты, аккредитованные в Москве, будут освещать это событие на первых страницах своих клеветнических изданий. В общем, первую машину с бетоном благополучно “заморозили” перед самым входом. Вторую — тоже. И тогда власти додумались: создали свой “спасотряд” с фон Пальцевым во главе. Специально против таких, как мы — “диких”... Так что у организации тоже две стороны медали есть — и это не мешает помнить в нашей стране. Но кое-кто всерьёз поверил тамтамам, что из горклуба с Б. Коммунистической пробили — «мол, если мы войдём в их грёбаный “спасотряд” — то он будет играть за своих, а не против»... Наивные: кто платит, тот и заказывает аранжировку. И репертуар подбирает... соответствующий, да.
— Сталкер снова отхлебнул из фляги, закурил сигарету.
— А что дальше было? — спросил Завхоз, протягивая руку ко фляге. Легенды о закрытии Сьянов до сих пор будоражили всех — но ведь то были легенды...
— Дальше... — Сталкер затянулся и хмыкнул,— ну, “добренькие”... кстати, следует чётко отделять их от действительно добрых, да,— из бывших своих то есть, что вошли в официальный “спасотряд” — уговорили Волчицу не дебоширить и сдаться. Мол, всё равно это ничем хорошим не кончится ( а она уж третью неделю сидела, и продукты у неё вышли ) — лучше мы сейчас изнутри подгребём ко входу всякого дерьма, рухляди и плотинку поставим — чтоб бетон далеко не пошёл, чтоб откопать можно было... Да только — толку! Там же вход вертикальный был, пятиметровый колодец в монолите — и они его весь залили... А бетон с известняком просто замечательно схватывается — тем более, что они ещё в него всяких труб и арматурин накидали... В общем, стоят теперь Сьяны законсервированным памятником самим себе — и всему тому, с чего начиналась... Наша подземная родина-уродина, да. Не плотину ставить надо было — горкому домодедовскому на руку — а отводную канаву для бетона копать, чтоб лить затрахались...
— А в Ильи тогда кто ходил? — спросил Пиф.
— Никто. — Сталкер вздохнул и точным щелчком отправил бычок в щель в дальнем углу грота. — Потому что Ильи против Сьян по тогдашним ‘поднятиям’ мелковаты были. Тремя километрами, прокофьевским ГКС-ом намерянными, исчислялись. Не более, да. И сложно здесь... Я сложнее вообще дыры не знаю, ‘где так вольно ещё можно дышать’... Вот после закрытия Сьянов НБС и перебрались сюда — а любители волоков и портвешка на халяву в Кисели да в Силикаты. Там им в самый как раз пришлось — системки против Сьян небольшие, заблудиться даже с большого бодуна физически негде,— и почти везде в полный рост. Да. А НБС, как уже доложил, здесь, в Ильях, с перепугу от всей этой спелеопьяни зашхерились. И к удивлению НБС-овских орлов – Система пошла. Каждый новый выход метров по сто/двести ходов прибавлял, и сталактиты с кристаллами разными… Ясное дело: нормальный спелик, пока в совершенно-непреодолимую преграду кочаном не упрётся, из Системы не выйдет. Да. Потому НБС к Ильям и прикололись, что предела им, против тех же Киселей или Силикат, не предвиделось. Как и поводов для экскурсионного любопытства всякой спелеошвали — за здешними, вполне разделяемыми нами сейчас, трудностями. А потом Шагал погиб... но об этом я трендить не буду, это сложная история. И НБС решили организоваться — уроки истории впрок пошли — и учредить свою спасслужбу, в противовес официальным. Потому что Ильи не только самой сложной пещерой были — но и очень опасной... Нехоженой. Тогда.
— И сейчас,— сказал Завхоз,— где их искать? Уж всё, считай, осмотрели — и никаких следов... Ни их, ни их вещей. Неужели они со всем шмотьём упилили в Дальнюю?
— Глупостей не пори,— недовольно проворчал Сталкер,— здесь тебе не Сьяны. Здесь с вещами особо не разгуляешься,— он пнул ногой небольшой транс с перекусом, запасным светом, аптечкой и инструментами,— даже с этим геморройно ползти. Все стояночные гроты в ста метрах от входа, да.
— Мы с Пифом в Сапфире стояли... За Сейсмозоной. Это ты по Системе вещи не попрёшь — после Сьянов своих — в Кафе или где поблизости станешь,— а мы, например, всегда подальше уходили. Проходка со шмотьём — то же гуляние по Системе, только помедленней... И очень даже в кайф бывает — идти так, без особой цели, всё твоё с тобой,— плавно/медленно, не торопясь — каждый камушек осмотреть можно, ничего не пропуская и запоминая всё... А как понравится какой грот — остановка, привал.
— Всё равно мар-разм. “Брэд оф сов кэйбл”, да. Они ведь ЧИ-ЧА-КИ. Чайники волокушные из Силикат. Что они знают здесь?.. Куда им переть вещи? Они же в двух перекрёстках заблудятся, после третьей шкуры упадут — и забудут, как маму звали... Если в Поэзии и в Кафе нет их вонючего лагеря — значит, и в пещере их нет.
— А следы? И надпись в Кафе?..
— Фигня. Сделали надпись — и ушли. Не понравилось, может. Отправились в свои Силикаты — и загудели по привычке на два дня... А на наши контрольные сроки им накласть. Сидят, небось, в Любви иль в Озёрном — и киряют, отмечая чудный розыгрыш... Да. И волок на радостях парфюмерный на ацетоне с бензином нюхают — тоже дело...