Время и деньги

Ротэр Рони

— Где Нира?! — взвыл Хазув.

Перекидывая тело на руках, он кинулся к сыновьям, вцепился им в одежду.

— Нира! Где Нира? Где она?

Хазув хватал сыновей за ноги, тряс, требуя ответа.

— В Масгитии она! — Ажиян вырвался из цепких отцовских рук, отскочил в сторону.

Хазув захлебнулся криком, поник, схватившись руками за голову.

— Забрали… Её забрали… Как вы могли отдать её Безгласным?!

Братья непонимающе переглянулись.

— Совсем из ума выжил, — покачал головой Ажиян.

— Успокойся, отец, — Мангук присел и обхватил отца

за плечи. — Её никто не забирал. Она поехала в Масгитию сама, её князь позвал помочь лечить этого, как его… Обещал щедро заплатить. Он с севера, богат, как дашан. Жунбар проследит, чтобы с ней ничего не случилось.

— С севера? — Хазув вскинул руку, провел пальцами по щеке. — Шрамы, шрамы есть у него на лице? Он Безгласный?

— Нет у него шрамов, — усмехнулся Мангук. — Его лицу любая женщина позавидует. И он обычный купец.

— Нет шрамов, нет шрамов…

Хазув перестал трястись, но глаза беспокойно шарили похижине в поисках ответа на загадку.

— Он найдет её. Найдёт. Надо спрятать её.

— Да кто он? — не выдержал Ажиян. — Что тут без нас произошло?

Старик поник.

— Мой давний грех напомнил о себе. Сядьте и выслушайте меня.

Хазув говорил долго, запинаясь и нехотя. Он рассказывал сыновьям о том, как много лет назад, находясь на службе в Посольском Дворе Масгитии, был назначен в охрану к знатному северянину. О том, как северянин нашел себе женщинуиз хорошей масгитской семьи, и взял её в свой дом. Она родила ему двойняшек — мальчика и девочку. А северянин дал поручение Хазуву тайно убить их, поскольку считал унизительным иметь детей-полукровок. Рассказывал о том, как выкрал детей и испачкал их пеленки кровью голубя. Как отвез мальчика в Джезъян, к Безгласным, чтобы хоть так сохранить ему жизнь, а девочку привез домой, сказав своим женам, что она круглая сирота и куплена у работорговца. Мангук и Ажиян взволнованно слушали о том, как мать этих детей в горе выбросилась в окно, а северянин, отводя от себя подозрения, обвинил Хазува в её смерти. А когда Хазув потребовал снять обвинение и пригрозил, что предъявит детей суду и расскажет правду, северянин отрубил ему ноги… Но Хазув выжил. Разгневанные расправой над своим подчиненным, чиновники Посольского Двора приговорили северянина к смертной казни. А теперь брат Ниры, ставший предводителем Безгласных, стремится забрать её.

— Ну и натворил ты в молодости… — братья потрясенно смотрели на поникшего Хазува.

— Я не отдам Ниру, — старик сжал кулаки.

— Ты хочешь, чтобы мы встали на пути у Безгласных? — поднял брови Мангук. — Для её спасения хочешь нас лишить жизни?

— Я не прошу вас вставать на пути Безгласных. Я хочу защитить её другим способом. Спрятать.

— И где?

— У Нойджета.

— Просить о помощи Нойджета с его головорезами? — возмутился Мангук. — Мы не ведём с ними никаких дел! Зачем он нам?

— Затем, что только у них хватит и отваги, и оружия противостоять Безгласным. Спрячем её у них на время.

— Если она попадет к Нойджету в руки, как бы ей не пришлось защищаться от его людей. Это плохая идея, отец, — поддержал брата Ажиян. —

Ониненадежные в таких сделках. К тому же, бесплатно никто ничего не делает. Чем мы с ними расплатимся?

— Разве вы не получили выкуп от князя? — Хазув строго взглянул на сыновей. — Разве жизнь вашей сестры для вас ничто? Нойджет мне кое-чем обязан, еще с тех, давних времен. Он не обидит Ниру. А если ему еще и заплатить…

— Ну, судя по твоему признанию, она нам не сестра, — выгнул губы Мангук. — И может быть, её настоящий брат позаботится о ней лучше? Если он птица такого высокого полета, она не будет знать нужды. А там, глядишь, и мы в накладе не останемся. Быть в родне у Безгласного… Дела могут пойти лучше, чем прежде.

При последних словах глаза Мангука мечтательно затуманились.

— Ага, точно, — закивал Ажиян. — У неё родня нашлась, пусть теперь с ней мучается. Надоело, что она постоянно в наши головы лезет. А полученные деньги нам самим пригодятся. Дом у Имеркая купим, овец. Я жениться хочу.

— Хватит! — рассвирепел Хазув. — Вы о ком говорите? О нашей семье! О вашей сестре! Как я сказал, так и будет! Отправляйтесь к Нойджету и просите его о помощи от моего имени.

Глава 11

— Повтори еще раз. Это что?

— Коловорот.

— А это?

— Долото. Пила. Зажим. Ножницы. Жгут. Иглы.

Нира, боязливо косясь на разложенные на чистом полотне инструменты, в очередной раз повторяла их названия.

— Все запомнила?

— У меня хорошая память.

— Надеюсь. Если ошибешься и подашь не то, упустим время.

— А без меня никак? — Нира умоляюще взглянула на Гилэстэла.

— Ты согласилась помочь мне его вылечить.

— Я думала, просто присматривать за ним буду, отварами поить, перевязывать ноги.

— От травок ноги правильно не срастутся. И перевязывать их в таком виде бесполезно. Скажи Жунбару, раз уж он тут отирается, пусть греет много воды. Он купил все, что я просил?

— Да. И полотно, и вино. Самое крепкое, какое нашел.

— Хорошо.

Из комнаты, которую Гилэстэл определил под операционную, вынесли всю мебель, кроме длинного стола, скамьи и стула. Два стола поменьше притащили из других помещений. По указанию князя, Нира тщательно вымыла комнату и все, что в ней находилось.

Длинный стол покрыли чистым полотном, и уложили на него Астида.

— Друг мой, — крепко стиснув ладонь полукровки, Гилэстэл склонился над ним. — Обещаю, что сделаю тебя прежним. Будет нелегко, но я сделаю все, что в моих силах.

— Я знаю — у вас все получится, — уверенно улыбнулся Астид в ответ.

Нира, в плотном переднике и с укрытыми косынкой волосами, с трепетом вслушивалась в их разговор, обтирая Астиду вином изуродованные ноги.

— А теперь спи, Астид. Спи.

Гилэстэл приложил ладонь к голове полукровки и прошептал слова, которых Нира не знала. Она изумленно вгляделась в лицо Астида, мгновение назад улыбавшегося, а теперь, судя по ощущениям, крепко спавшего.

— Нира! — голос князя вывел её из ступора.