Время и относительность
Шрифт:
Другие дети, пускай уже и взрослые, как Зак, понимают, что нужно помалкивать обо всём этом. Но маленькие не такие. Они не знают, что от взрослых нужно что-то скрывать. После того как дедушка нарушил правило о невмешательстве, у него появилась лёгкая паранойя на предмет того, что взрослые узнают о том, что мы не люди. Он говорит, что Школьный Надзиратель направит своих агентов заниматься нашим делом, и они будут обращать внимание на любые слухи. Он особенно опасается учителей в Коул Хилл, из-за своей странной идеи о том, что преподаватели – умнейшие и опаснейшие умы на этой планете. Я же уже писала о том, что он
Я не вижусь с Джиллиан.
Джон говорит, что Джиллиан теперь Зак нравится. Это потому, что у того есть мотоцикл. Джон говорит, что ему всё равно, но это неправда.
Раньше я ему нравилась, до тех пор, пока он не узнал, что у меня два сердца. (Будка лучше любого мотоцикла, даже «Нортона», но эта тема вряд ли будет затронута.) Не то чтобы я больше не нравилась Джону, просто он теперь знает обо мне слишком много. Мекон никому не нравится. Даже Марсианину.
Когда было холодно, Джон сказал такое, что я бы предпочла обернуть в голове туманом, но оно упрямо не пропадает. Я понимаю, какой шок он испытал из-за смерти своего отца, но то, что он мог подумать, что я приложила к этому руку, делает наше с ним общение неловким. Странно это: Джиллиан меня чуть не убила, но меня сильнее обидело то, что Джон назвал меня шпионкой.
В следующем году, когда ей исполнится шестнадцать, Джиллиан собирается уйти из дома и обручиться с Заком. И школу она хочет бросить и найти работу в магазине. Хотя Зак, быть может, и является тайным читателем Энида Блайтона, он всё ещё член «Ребят Сверх-тонников» и может о себе позаботиться. После того, как в его волосах появилась выбритая молния, его вид стал ещё более устрашающим. Думаю, после знакомства с ним отец Джиллиан подумает дважды, прежде чем снова пороть её.
Джиллиан не смогла убить меня, даже ради спасения мира. Значит, её отец не научил её быть такой, как он. Надеюсь, у них с Заком всё сложится, но я знаю, что в будущем они будут держаться от меня подальше.
Они становятся взрослыми и хотят сделать вид, что кое-чего никогда не было. Просто каждый раз, когда они меня видят, я им напоминаю о том, что вселенная не такая, как об этом рассказывают в газетах и по телевизору. Чтобы жить дальше, им нужно верить в то, что говорят все, иначе они станут изгоями тут, где они вынуждены оставаться, как это было с дедушкой там, Дома.
Джон не такой. У него полно вопросов о нас, но ответы у меня в голове по-прежнему есть не все.
Я не могу назвать планету, откуда я родом, если это вообще планета – может быть, это просто другая реальность. Я не знаю имя своего дедушки. И «Сьюзен Форман» – лишь псевдоним, во всяком случае, «Форман»; это было написано на воротах свалки, на которой материализовалась Будка.
Что касается Будки, то я могу объяснить лежащую в её основе физику, но не в тех терминах, которые могут быть понятны Джону, даже если он поступит в Кембридж и получит Нобелевскую премию. Что, как мне сказали, весьма вероятно.
Больше всего меня расстраивает то, что Джон меня боится. Как будто бы из моих глаз могут лучи смерти стрелять.
Я не знаю, может быть, и могут. Или смогут потом, когда я вырасту.
– Я ухожу из Коул Хилл, – сказал Джон. – Буду жить с мамой в Нортумберленде. После того, что случилось с папой, мне не нужно будет ходить на СПОР. У тебя есть родители?
– Я не знаю.
– Вы что, просто в банках вырастаете, или что-то в таком духе?
– Я не знаю.
– Это странно, Сьюзен.
Я пожала плечами.
– Я хочу сказать, что даже для... ну, для той, кем ты есть... ты странная.
– Неземная?
Он отвернулся.
– Ты останешься тут? – спросил он.
– На какое-то время. Это зависит от дедушки. И от Будки. Она сейчас не в лучшей форме. То, что дедушка сделал с холодными рыцарями, было не так просто, как он это изображал. Ему пришлось проигнорировать технику безопасности.
– Я так и не понял, как Будка может быть космическим кораблём.
– Это не космический корабль. Она перемещается во времени и относительных измерениях.
– В пространстве?
– Ну, да.
– И вы можете отправиться куда угодно в любой момент?
– Обычно, да. Нить накала перегорела. Замену ей найти сложно. Это не значит, что мы тут навсегда. Просто мы можем не всё, что раньше.
– И теперь ваш народ будет вас искать?
– Дедушка боится, что будет.
Мне кажется, что однажды мне удалось вспомнить лицо Школьного Надзирателя, но сейчас оно забылось. Остался лишь образ улыбки, самодовольной, умной. Ухмылки Грозного Грейнджа на нечётком лице Сатаны.
– Вы преступники?
– Скорее, политические беженцы. Но это не значит, что они не смогут вернуть нас обратно и судить дедушку. Особенно теперь. То, что он сделал – слетал на Плутон и всё остальное – поднимет тревогу Дома. Они узнают. Когда вмешиваешься в историю, это словно трясёт паутину. Занимающийся нашим делом офицер станет действовать ещё более решительно. Они могут отобрать у нас наши воспоминания. Не только из наших мозгов, но и из ваших. У всех. Думаю, они это уже делали. Хотя никто, конечно, этого не помнит.
– Похоже, они ужасные.
– В общем-то, нет. Просто старые... консервативные.
– Не «в теме»?
– Типа того.
Джон посмотрел на свои часы:
– Мне пора идти. Мы с мамой встречаемся на вокзале.
Мы попрощались. Джон ушёл.
Позже...
Снова в Будке, с дедушкой.
Он сердится. Летая на Плутон, он сломал что-то важное. Дедушка ещё не проверял, но ему кажется, что Будка не сможет отправиться по заданному курсу.
– Она полетит куда захочет, куда ей заблагорассудится, – ворчит он.
Думаю, правило в голове дедушки нарушено. Он тоже не отправится туда, куда ему говорят.
– Как обычно, – сказала я.
– Ерунда, Сьюзен. Я быстро всё починю.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Элементарно, моя дорогая Сьюзен.
Джастин Ричардс
Несмотря на то, что события происходили до того, как настоящий «Кто» начался, нет никаких сомнений в том, что то, что вы только что дочитали, является историей «Доктор Кто». В них есть что-то особенное, что-то, что делает «Доктор Кто» отдельным под-жанром. Что-то, не поддающееся анализу, как и сам «Холод». Только в «Доктор Кто» ходячие снеговики могут быть одновременно нелепыми и страшными. Только в «Доктор Кто» школьные наказания леденят душу так же сильно, как и инопланетная угроза. Только в «Доктор Кто» дедушка одноклассницы может жить на свалке в полицейской будке. Образы и фантазии наслаиваются уникальным образом.