Время крови
Шрифт:
Да, Галкин был на волосок от гибели. Если бы не стукнувший его в спину шест, за который он успел ухватиться, он был бы теперь погребён на глубине не менее двух метров, а то и глубже.
Иван заставил себя подняться и подошёл к торчавшей из снега голове Александра.
– При иных обстоятельствах я бы долго хохотал над твоим видом, – проговорил он.
– Когда-нибудь похохочем. Откапывай же меня!
Когда Александр выбрался, весь облепленный снегом, и растянулся на спине, Иван упал рядом.
– Я страшно устал, Саша.
– Отдыхай, братец. Теперь мы с тобой должны хорошенько отдохнуть. Олени наши пропали, придётся дальше
– Я не смогу, Саша. Я не одолею эту дорогу, – вяло ответил Селевёрстов.
– А куда тебе деваться? Не лежать же тут подобно бревну. Сейчас отдышимся и пойдём помаленьку. Пожалуй, придётся обратно шагать. До зимовья-то ближе будет, чем до перевала. Да и снег позади остался укатан полозьями.
– Саша, дорогой, а ведь Медведь был прав, – сказал вдруг Иван взволнованно.
– Ты про что?
– Помнишь, он сказал, что снег провалится? Он ведь про этот самый случай говорил.
– Чёрт возьми, а ведь верно! – Галкин сел и посмотрел на Ивана.
– Он тогда ещё сказал, что нужно выждать. Это он о твоём порыве пуститься в дорогу… Он всё видел… Он сказал, что одному тебе нельзя…
– Да, именно так, – согласился Галкин, – я помню.
– Выходит, не случайно я прыгнул к тебе в сани, – задумался Селевёрстов.
– Не случайно ты поиздержался и остался без копейки в кармане именно в Олёкминске, братец, – продолжил Галкин размышления Ивана. – Воистину пути твои, Господи, неисповедимы.
– Э, да я, кажется, слышу бубенцы, – насторожился Иван.
– У тебя либо слух обострился на нервной почве, либо тебе мерещится. Я ничего не… Ах, верно, верно, теперь различаю перезвон. – Галкин повернулся всем телом в ту сторону, откуда они приехали.
На холме появилось чёрное пятно. Оно стало быстро увеличиваться в размерах и приобрело форму двух саней. На передних сидел погонщик. Вторые сани были пусты, олени второй упряжки были привязаны к задней перекладине первых саней и покорно следовали за ними. Когда странный поезд приблизился, Галкин узнал погонщика.
– Медведь! – воскликнул он. – Как ты оказался здесь? Откуда ты едешь?
– С зимовья, – мрачно ответил Якут, потянув поводья.
– Постой, а кто это у тебя в санях? – Александр проворно поднялся, забыв об усталости. – Да ведь это Белоусов! Боря, друг мой, что с тобой?
– Он мёртв, – ответил Эсэ, едва повернув голову к покойнику.
– Мёртв? Что случилось?
– Мы дрались, и я убил его.
– Вы дрались? – Галкин нагнулся над бездыханным казаком.
– На ножах. Был честный бой. – Якут продолжал сидеть неподвижно. Галкин отступил на шаг и, охваченный ужасом непонимания, вперился диким взором в Эсэ. Тот продолжал говорить. Голос его звучал ровно, почти спокойно, но в нём всё же угадывалось напряжение. – В других я стрелял из засады. Мне была нужна кровь. Я так думал. Теперь я знаю, что я ошибался. Я сказал тебе однажды, что меня гонит месть. Но оказалось, что я заблуждался. Я неверно истолковал слова Матери-Зверя. Я плохой оюн.
– Кто ты, чёрт возьми? – Александр сделался белее снега и оглянулся, ища глазами свой «винчестер», забыв, что оружие исчезло под снегом вместе с санями и всей кладью. – О каких других убийствах ты толкуешь? Неужели все погибшие в моей экспедиции – твоих рук дело? Как? Почему ты убил столько людей?
– Я охотился за тобой. Но я не знал, что мне нужен именно ты, поэтому я убивал всех подряд, когда мне предоставлялся удобный случай. Но теперь я узнал, что ты – мой брат, – медленно ответил Эсэ, – поэтому я не могу тебя убить.
– Какой, чёрт возьми, брат? Как ты можешь быть моим братом, дикая скотина?
– Злые слова, плохие слова… Твой друг Белоусов, умирая, сказал мне: «Остынь». Теперь я повторяю тебе то же самое. Остынь! – Якут пристально посмотрел на Галкина. – Твоя мать была сестрой моего отца. Твой отец застрелил моего отца. Я хотел отомстить. Это долгая история. Три года назад произошло это. Я должен был найти тебя и убить. Таков закон мести. Но казак Борис сказал мне, что твоя мать и есть сестра моего отца. Мы – родня, кровная родня.
Александр переглянулся с растерянно стоявшим возле него Селевёрстовым. Тот пожал плечами. Будь в руках Галкина его верный «винчестер», Эсэ не говорил бы так долго. Но оба русских были вооружены только ножами, в то время как на коленях у Эсэ покоилась винтовка. Якут перехватил взгляд Александра, устремлённый на оружие, и грустно улыбнулся.
– Ты думаешь, я не понимаю твоих мыслей? Возьми, я не боюсь смерти. – Он взял винтовку обеими руками и бросил её Галкину. Тот жадно схватил её, передёрнул затвор и оскалился.
– Ну, Медведина, прощайся с жизнью.
– Саша, остановись, – Иван вцепился в руку товарища, – он же сам дал её тебе! Он не собирается драться! Успокойся, остынь! Белоусова всё равно не вернуть.
Галкин с огромной неохотой опустил оружие, затем резко шагнул к Эсэ и яростно ткнул стволом в щёку дикаря, разорвав ему щёку.
– Скольких ты невинных людей положил… Откуда ты взялся, зверюга? – прошипел Галкин.
– Я не всегда хотел убивать русских. Это желание пришло ко мне после гибели моего отца. Но было время, когда я уживался с людьми твоего племени. Я даже помогал им, когда была такая необходимость. Иногда они нанимали меня проводником. Но я никогда не превращался в вашего раба. Я никогда не нанимался носильщиком, не превращался во вьючную лошадь. Я просто помогал. Я знал, что бороться с вами нет смысла. Я не глупый. Сила на вашей стороне. Мой народ слишком малочисленный, чтобы вести войну против вас. – Эсэ смотрел прямо в глаза Александру. – Я не всегда воевал против белых людей. Я даже помогал им иногда. Как-то раз, когда я был ещё мальчиком, я даже спас одного русского от медведя. У того русского не выстрелило ружьё, видно, патрон попался отсыревший. Я прыгнул между зверем и русским и стал разговаривать с медведем. Медведь – мой брат, но не человеческий, а звериный. Медведи всегда понимали меня, хотя не всегда соглашались с моими словами. В тот раз медведь тоже не согласился уйти. Но он долго раздумывал, слушая меня. Он даже повернулся ко мне спиной, будто решил не нападать, однако его злоба взяла верх в нём. Медведь снова поднялся на задние лапы и пошёл на нас. Но к тому времени русский уже успел перезарядить ружьё и выстрелил дважды медведю в пасть.
– И это был ты? – медленно проговорил Александр. – Это ты заговорил медведя?
– Я, – кивнул Эсэ.
Галкин опустил винтовку и повернулся к Селевёрстову:
– Бог мой, что за жизнь, что за судьба! Иван, хочешь услышать нечто такое, что свалит тебя с ног?
– О чём ты? – не понял Иван.
– Он, будучи мальчишкой, заговорил медведя и спас охотника.
– Я слышал, я всё слышал. Это, бесспорно, удивительная история, но я уже ничему не удивляюсь.
– Дело в том, что тем охотником был мой отец! – выпалил Александр.