Время Лиха

Шевченко Андрей Иванович

Кто-то окликнул Ивана со двора, и он положил тяпку на край грядки.

– Сосед!
– это был дед Степан.
– Каждый день ты в огороде! Вот так работаешь, работаешь, а потом раз тебе - и куку!.. А я выпил! Сегодня ж праздник! С днём независимости тебя! Мы теперь независимы от работы, зарплат и пенсий! Хе-хе-хе!

– Спасибо.

– Слыхал, что президент сказанул?! "Дорогие и дешёвые россияне!.."

Иван не поверил, но посмеялся вместе с дедом. В калитку вошла Дарья.

– Ты видел?
– спросила она мужа.
– Бабка, мать Степанчихи, вернулась, под двором

возится с грязью... Потеряли они её, что ли, в дороге?..

Пока Дарья принимала поздравления с "Днём независимости от..." и решала, "дорогая" она россиянка или "дешёвая", Иван выглянул через забор на улицу. Старуха, бывшая соседка, действительно, ходила под разбитым шушеринским забором и палкой ковыряла засохшую на солнце грязь, стараясь выровнять дорожку к калитке.

– Придётся вам её удочерить!
– продолжал ораторствовать Степан Игнатьевич.
– Эх, не дай Бог помереть сумасшедшим! Это самое что ни на есть наказание! Иван, когда крышу будем ремонтировать?! Лучше завтри! Сиводни праздник!.. Труба твоя мне не нравится! У тебя должна быть высокая труба! Забирай мой кирпич под сараем! Там штук пятьдесят будет! Ты строитель?! Вот и сложишь!

169

– Это вы в честь праздника такой щедрый?
– улыбнулась Дарья.

– Ты думаешь, я пьян, так раздаю?! Да я знаешь, где этот праздник видел?!. Праздник - это когда душой и телом человек отдыхает! Вот как на Пасху! А при нас зачем праздники придумали?! В магазинах ни хрена пожрать не было, так чтоб люди на дачи ездили! Первого мая посадят, седьмого ноября огороды уберут!.. Егоровна!.. Егоровна, выходи на свет Божий!.. Я Ивану вон тот кирпич отдаю! На что он мне?! Пусть трубу переложит!.. Дашка, видала?! Егоровна тверёзая, а не возражает!.. Пойду, друзей поздравлю. Вспомним настоящие праздники...

– ... Ну что, похоронили своего физика?
– спросил Иван, когда старик брякнул калиткой и, затянув песню, пошёл по улице к центру села.

– Похоронили...

– И что у него было?

– Сейчас у всех одно и то же: сердце.

– Да, не дожил до пенсии.

– Все и говорили, что он так мечтал о пенсии... И ещё новость узнала: отлеталась наша Баба Яга Александра Яковлевна.

– Шигина?.. Померла?

– Ушла на инвалидность. Что-то серьёзное с позвоночником.

– Может, тебя обратно возьмут?

– Вряд ли... На её месте заместитель, а она ничем не лучше... По школам бросили клич: собрать заведующей на какой-нибудь подарок "за долгий труд", да народ оказался неблагодарным. Из моих теперь уже бывших коллег никто ничего не пожертвовал. Зарплату задерживают за пять месяцев, отпускных не обещают. Ещё и мне завидуют: "Хоть расчёт получишь..."

– Кстати, о твоих расчётных. Серёга Орлов предложил купить стройматериал...

Вечером того же дня Иван ходил с тряпкой по маленькой комнатушке,

170

расположенной в углу "фермы", и старался прихлопнуть комара, который мешал уснуть. Ночевали они с Орловым здесь по очереди, закрываясь в длинном сарае, в котором гусята не занимали и трети помещения.

– Нет, брат, ты мне вовсе не брат, - приговаривал Иван вслух, в очередной раз

промазав.
– На одном пространстве нам не ужиться... Эх, мелкий зверь - опять потерялся из виду.

Пришлось в третий уже раз обходить вдоль стен и махать наугад: маленькую точечку, комара, в давно не беленой комнате разглядеть было невозможно. Наконец, Иван спугнул врага, и тот перелетел на дверь.

– Так, торопиться не будем. Задремай немножко. Я тебя не вижу... Я просто так хожу, по своим делам... Прохожу мимо, никого не трогаю... А-ать! Ну, всё, отлетался...

Иван придвинулся к двери, чтобы убедиться, что теперь может спать спокойно. "Надо же,- подумал он, - столько гудел, надоедал, норовил попить крови, мешал спать существу намного больше себя, а хлопнул я слегка, и всё, нет его. Непонятно, что и осталось от кровососа... А я живу себе спокойно, и завтра про эту чепуху даже не вспомню..."

Он потушил керосиновую лампу, лёг на спину, вытянул ноги и с наслаждением ощутил, как тело мякнет, расслабляется, голова приятно тяжелеет, погружаясь в подушку. Покой... Вокруг ни звука. Не видно ни потолка, ни стен, как будто весь мир исчез... "Что ни говори, - побежала последняя дневная мысль, - а хорошо спишь тогда, когда хорошо поработаешь..."

Эпилог

Иван вышел за село и двинулся своей тропинкой вверх к Озеру. В наступающих сумерках лесной мир потемнел, замер. В эту весну тропа, по которой мало кто ходил, сильно заросла и кое-где была едва заметна, отчего он, боясь сбиться, двигался медленно и старался глубоко не задумываться: расслабишься, уйдёшь в мысли - и свернёшь в сторону. В одном месте мелкое лесное зверьё пробило себе хорошо заметную дорожку, рядом с которой Иванова тропа казалась едва обозначенной. Но стоило только слегка присмотреться, чтобы увидеть, что кустарники над той дорожкой растут свободно: не человек здесь ходит, человеку идти, так согнуться надо в три

171

погибели, чтоб не хлестали в лицо колючие ветки.

Наконец, Иван выбрался на берег Озера и остановился у самой воды. Ему показалось, что всё здесь затихло только сейчас, в тот миг, когда он перестал слышать звуки своих шагов.

– Что, прислушиваешься?
– спросил он.
– Лежишь здесь вечно, и ничего тебе не надо. Я бы тоже так хотел, да куда от жизни денешься?..

Ему никто не ответил. Молчало спокойное Озеро, насыщался темнотой мягкий июньский воздух, тысячу раз перемешанный за день неугомонным ветром, застрявшим к вечеру где-то в высоких липах на том берегу.

"Господи, почему жизнь так переполнена проблемами?..
– подумал Иван, постояв некоторое время отрешённо, без раздумий.
– И как жить дальше? Как примириться со всем происходящим, но не подчиниться ему?.. Господи, дай мне мудрости даже в такой вот трудной жизни видеть счастье, дай мне не предаться отчаянию, заглядывая в своё будущее и будущее детей..."

Он постоял ещё, а солнце заметно приблизилось к дальним возвышенностям, прикрывавшим Озеро с запада. Ивану захотелось туда, ближе к солнцу, где, наверное, никогда не наступает темнота. "Всё равно душу разбередил. Лучше пока домой не ходить". Он подумал так и пошёл вокруг Озера.