Время московское

Фомин Алексей Николаевич

— Это все? — спокойно поинтересовался Сашка, стараясь не демонстрировать окружающим своих чувств.

— Нет… Перед самой переправой к Мамаю присоединилось войско яицких казаков.

— А что князь Рязанский?

— Заплутал где-то в лесах…

— Подличает по обыкновению, — не удержался от комментария Дмитрий.

— Его десять тысяч воинов погоду не сделают ни нам, ни Мамаю, — заключил Безуглый.

— И сколько теперь людей у Мамая? Успели выяснить? — спросил великий воевода.

— Да, государь. Потому и задержались с донесением. Где-то около двухсот тысяч. Да князь Литовский с сорока тысячами в верховьях Москвы-реки стоит. Теперь Мамай двинется с ним на соединение.

— Нельзя им давать соединиться! — вскричал великий князь.

Приподнятое, праздничное настроение, царившее в шатре до этого известия, как-то разом сменилось на минорное.

— Переправляться надо сейчас, — уверенно заявил Боброк, — а утром выстроиться и ждать Мамая.

— Нельзя здесь переправляться, — возразил ему Микула Вельяминов. — В этом месте на том берегу сплошные болота. А Кузьмина Гать, продолжая мост, тянется аж до самого Воронцовского шляха. Мы по этой тропинке не только ночь будем переправляться, но и весь завтрашний день. Как раз Мамай подойдет и застанет нас за этим занятием. Вот смеху-то будет…

— Да уж… Плохой смех получается, — согласился с ним Бренко.

— Здесь переправляться не будем, — вынес свое заключение великий воевода. — Отсюда мы пойдем на Котлы. Это село выше по течению, — пояснил он присутствующим, большинство из которых не было знакомо с московской топографией, — и перейдем через реку по Крымскому броду. Там мы сможем переправиться быстро и без особых проблем. Адаш, подай-ка карту.

В том, что старый вояка не страдает отсутствием сообразительности, Сашка нисколько не сомневался, поэтому был уверен, что тот развернет чистую карту, а не ту, на которой был в деталях разрисован ставший уже ненужным план предстоящего сражения.

— Мы находимся вот здесь. — Он ткнул пальцем в надпись «Коломенское». — И идем вот сюда. — Он прочертил ногтем на карте линию до того места на реке, где было написано «Крымский брод». — Некоторые из вас уже переходили его, когда шли сюда. Дальше мы идем вдоль течения реки, пока не переходим Неглинку. Ни в коем случае нельзя позволить Мамаю захватить это укрепленное сооружение. — Сашка ткнул пальцем в значок, изображавший крепостное сооружение. Слово «кремль» он не стал употреблять намеренно, чтобы лишний раз не нервировать Дмитрия. — За ним начинается большое поле, которое и станет местом битвы. По нему протекает река Яуза, впадающая в Москву. А за ней — так называемый Красный холм. Если мы его успеем занять, то получим решающее преимущество над Мамаем. Выступаем завтра, едва начнет светать. — Сашка закончил свою речь, давая высказаться другим.

Сев на свое место и делая вид, что внимательно слушает говорящих, он незаметно поманил к себе дьяка Безуглого, а когда тот осторожненько, чтобы никому не помешать, приблизился, прошептал ему на ухо:

— Гаврила Иваныч, начиная с этого момента, донесения мне о продвижении противника — каждые два часа.

XXVIII

Восьмого сентября большой праздник — Рождество Пресвятой Богородицы. Великий князь и великий воевода ехали вдоль строя изготовившегося к сражению войска и, время от времени останавливаясь, говорили зажигательные речи. Следом за ними, слегка поотстав, ехал Николай Вельяминов и не очень громко, но так, что его слышали в первых двух-трех рядах, приговаривал:

— Молитесь, сынки, Пречистой Деве. Сегодня ее праздник, а вам предстоит в этот святой день убивать своих братьев…

Высокий безусый парняга в пятой шеренге переспросил у стоящего впереди:

— Эй, слышь, чего там баял этот рыжебородый?

— Молись, говорит, — обернувшись назад, ответил сосед, — ибо сегодня убьешь брата своего.

— Это я с превеликим удовольствием, — заржал детина. — Мне через этого брата вся дорога жизненная перекрыта.

— И чего зря болтаешь, Зяблик… — раздался голос откуда-то сбоку.

— А чё? Точно, прибил бы, кабы не боялся губного старосты. [34] Я — дворянин, а стою в одном ряду вместе с вами, холопами. А все потому, что батя коня боевого купить не может.

— При чем же здесь твой брат?

— А при том, что батя все деньгу копит — брату моему землицы купить. Батин-то участок невелик — делиться-то… Брат женился, а я не моги. Не прокормим, говорят, еще одну женку да детишек. Погоди, говорят, землицы прикупим да брата отселим… А сколько можно годить-то?

34

Губной староста — выборная должность в средневековой Руси. Аналог американского шерифа.

— А вы взяли бы участок внаймы, вон у тех же Вельяминовых.

— Внаймы взять — добровольно в крестьяне пойти. А мы дворяне, нам земля за службу положена. Раньше такие, как я, в Орду уходили — служить. А теперь — не пойми чего…

— Ушел бы в Орду, все одно здесь стоял бы. Только с другой стороны.

— Вот и с этим так получается… Мне все охвостья! Брат мой, значит, с бабой своей да стариками дома остался, а я вот здесь… Да… А баба у него ядреная… Пощупал я ее чуток, так этот жадюга бежит, орет… А я ему и говорю: «Смотри, брат, какие у ей дойки тугие, тебе одному их не растягать…»

— Не возжелай жены ближнего своего…

— Так что же это получается? Ему — все, что душе угодно, а мне — не возжелай… Не-эт… Нет нам двоим места в этой жизни. Либо он, либо я.

— Каин, где брат твой Авель?

…Великий князь с великим воеводой завершили объезд строя и поднялись на кремлевскую стену. Отсюда поле предстоящей битвы было как на ладони. Темной широкой полосой, поросшей короткой рыжей щетиной сжатых хлебных колосьев, тянулось оно вдоль берега Москвы-реки до самого Красного холма. Только в одном месте зеленым языком налезала на него Ивановская горка, с южной стороны поросшая фруктовым садом, принадлежащим крестьянам небольшого, затерявшегося в саду села, так и названного — Сады. Село стояло почти на самой вершине Ивановской горки, а сразу за ним к саду примыкал лес.

Великокняжеское войско выстроилось перед кремлем, упершись правым своим флангом в Москву-реку, а левым — в Неглинку. Свою артиллерию великий воевода расположил на более высоком левом фланге, над строем конницы. В известном смысле занимаемая сегодня войском позиция была вынужденной. Гораздо выигрышней была бы позиция на Красном холме, но посланный туда вчера великим воеводой кавалерийский отряд был выбит подходящими силами ордынцев. Теперь же на Красном холме была ставка Мамая, а его войска выстроились у подножия холма, на берегу Яузы, у бродов.