Время не ждет (сборник)
Шрифт:
Потом он рассказывал:
– Я не мог понять, что происходит. Зачем эта «девятка» упорно выводит меня на лобовое столкновение с большегрузом? Не знаю, чем бы это для меня закончилось, если бы не увидел широко открытые от ужаса глаза водителя грузовика и сам не захотел бы остаться в живых.
Помню только, что закричал: «Помоги, Господи!» – и неосознанно, словно на автопилоте, совершив маневр, остановился на обочине.
После того как мне удалось увернуться, «девятка» сама оказалась на встречной полосе и, миновав первый КамАЗ, влетела под второй, тот, что шел справа. Водитель второго грузовика спокойно вел свою машину, пока непонятно откуда взявшаяся легковушка не влетела ему под кабину и не взорвалась. Бедный человек, с ним случилась истерика. Он кружился рядом с местом аварии и все время повторял:
– Ничего не понимаю, ничего не понимаю!
Каково же было наше удивление, когда год спустя на этом же месте, только следуя в противоположном направлении, уже навстречу Петру Петровичу, выносит такой же тяжелый джип. Видя опасность, наш друг жмет на педаль газа и почти успевает уйти. Основной удар пришелся на следующий за ним автомобиль. Водители двух столкнувшихся машин погибли.
В этот самый момент секретарша Петра Петровича, рабочее место которой располагается непосредственно возле кабинета шефа, почувствовала запах. Отвратительный смрад шел явно из директорского кабинета. Женщина зашла внутрь и ужаснулась: в кабинете пахло словно от забытого куска мяса в отключенном холодильнике. Она взяла освежитель воздуха и прошла с ним по всей комнате. Два сильных резких запаха, витая в воздухе, стали распространяться и по другим кабинетам. Благо у одной верующей сотрудницы оказалось в столе немного святой воды. Она, сообразив, что запах тления не может проявиться без причины, окропила помещение, и тот исчез.
После этого случая Петр Петрович круто изменил образ жизни, стал исповедоваться и регулярно причащаться.
Кстати, о запахах. Умирала мама одной из наших верующих. Человек пожилой, той еще, старой, закваски. В свое время много потрудилась на общественной работе в профсоюзе, как могла, старалась помогать людям. Но в церковь никогда не ходила, ограничивалась только освящением куличей. В последний год жизни начала понемногу разворачиваться к Богу, даже вышила для нас большую красивую салфетку. А во время Великого поста согласилась собороваться, причащаться, правда, побрезговала.
Причащал ее дома, когда она уже не вставала. Исповедалась бабушка как могла. Хотя я еще не встречал человека, который, ранее не бывая в храме, на смертном одре покаялся бы по-настоящему. Наконец согласилась причаститься.
Старый человек постепенно угасал, а о ней по просьбе дочери молилось немало людей. Однажды та мне звонит:
– Батюшка, где вы? Мне нужно с вами обязательно увидеться.
Договорились о встрече, и та рассказывает:
– Иду по дому и вдруг чувствую в коридоре отвратительный запах тухлятины. Сначала растерялась, думаю, из-за чего он мог появиться? Зашла в комнату к маме и поняла, что запах идет именно от нее. Только живой человек так пахнуть не может. Подхожу к ней, она лежит и смотрит на меня широко открытыми глазами, и в них страх, мне и самой стало не по себе. Я тогда перекрестилась и стала читать Иисусову молитву. Меня никто этому не учил, само собой в голову пришло. Только запах исчез немедленно, как и появился.
Потом, уже на второй день после смерти мамы, вела машину и кожей почувствовала: сзади меня сидит что-то большое и страшное. Оно молча требует, чтобы я повернулась и посмотрела на него, а я не могу. Трасса переполнена, обернись я назад – и авария неминуема. Так и продолжаю ехать и слушать, как это нечто дышит мне на ухо. Наконец мой левый поворот, съезжаю на обочину и оборачиваюсь. Сзади, естественно, никого, но, вне сомнения, совсем недавно оно было рядом.
Слушаю ее и думаю: вишь как забеспокоились, наверняка были уверены, что бабушка принадлежит им полностью и без остатка, а тут на тебе – молитва, Причастие. Вот и засуетились, запугивать начинают, отсюда и запахи, и страхования.
Автомобиль, как средство повышенной опасности, неизменно привлекает внимание аггелов. Поэтому мы их и освящаем. Порой случаются просто анекдотичные истории. Просит меня знакомый владелец большого туристического автобуса освятить ему лобовое стекло.
– Ты понимаешь, это стекло для нас сущая проблема. Оно такое большое, что если у кого камень из-под колеса вылетит, то уж точно не промахнется.
И он показал, куда в последний раз попал камень и где потом пошла трещина.
– На днях специально в Питер ездил стекло менять. Оно само сорок две тысячи стоит да за работу семь, вот и считай.
Посочувствовав приятелю, я освятил предмет его беспокойства отдельно от всего остального автобуса, даже что-то пошутил по этому поводу, но святой водичкой полил на совесть. За что на следующий день и поплатился. Не пойми откуда взявшийся камушек ударил в лобовое стекло моего «москвича» и оставил на нем трещину, в точности напоминающую ту, о которой рассказывал вчерашний водитель автобуса.
Автомобили я освящаю достаточно часто, может, именно из-за этого у меня так много страховых случаев?
Приезжает ко мне из столицы женщина. Понятно, не от хорошей жизни. Просто так в нашу Тмутаракань не ездят. Потеряв дорогого человека, она сперва впала в отчаяние, а потом провалилась в депрессию. В таком состоянии люди способны на все. Кто-то посоветовал приехать именно к нам. Потому я и ездил встречать ее к нам на железнодорожную станцию.
Не помню, о чем мы тогда говорили, но, когда отвозил ее назад на вокзал, понимал, страдать ей придется много, но глупостей она уже не натворит.
На светофоре возле церкви, завершая маневр, делаю левый поворот. Передо мной едет другой автомобиль, внезапно он останавливается пропустить пешехода. Соблюдая дистанцию, остановился и я и немедленно почувствовал удар сзади. В меня въехали аккурат напротив входа в церковь.
Выхожу из машины и с грустью смотрю на помятый бампер, рядом на асфальте валяются остатки разбитого фонаря. Кто бывал в такой ситуации, тот меня поймет. Машина хоть и железная, но привыкаешь и жалеешь ее точно живую. Из белого «форда» выходит мой «обидчик»:
– Меня зовут Саркис, извини, не хотел. Слушай, дорогой, давай не будем вызывать ГАИ, а? Зачем нам, серьезным людям, вмешивать кого-то в наши дела. Здесь рядом армянская ремонтная мастерская, все расходы беру на себя.
Как ни жаль было мне моего железного «друга», но я, продолжая оставаться священником, должен был, как говорится, стать над «схваткой» и анализировать сложившуюся ситуацию.
У меня в машине сидела женщина, еще совсем недавно стоящая на грани жизни и смерти. На эту душу уже «положили глаз», но душа уходила из лап. Почему именно этот человек в белом «форде» оказался на этом месте именно в этот час? Может, теперь уже для него наступает «момент истины»? Я допускал, что Саркис, скорее всего, меня обманет, но это был его шанс, и он должен был его использовать.