Время не ждет!
Шрифт:
– Читайте дальше, Эрик, – мягко попросил хозяин дома, позвонив в колокольчик. Вошёл немолодой чернокожий, которого не повернулся бы язык назвать негром – настоящий чёрный джентльмен!
– Сэр?
– Мне виски, а господам…
– Ничего, – отмахнулся Паркер.
– Кофе, – попросил самый молодой в компании, болезненно худощавый сенатор Джефрис, занимающийся перевооружением армии.
– Кофе, – прошу вслед за сенатором.
– … сосредоточится на проблемах внутренних, – говорил Киров, – Нет, мы не отступимся от идеи Мировой Революции, но человечество должно быть готово к ней! Сейчас же у нас полным-полно проблем, и увлёкшись проблемами революционного движения в мире, мы ослабили нажим на врагов внутренних.
– Голод, нищета и болезни. Безграмотность, шовинизм и национализм… не только русский, но и антирусский! Да что далеко ходить – в Туркестане и Закавказье целые сёла и города с большим трудом можно назвать советскими. Все внешние признаки на месте, всё вроде бы благополучно. А присмотришься – феодализм, прикрытый советским флагом!
– И если получится подойти к Коммунизму путём Эволюции, а Революции, партия большевиков…
Неслышно ступая по мягкому ковру персидской работы, чернокожий принёс требуемое, и так же неслышно удалился.
– Что вы думаете о ситуации в Советской России, Эрик? – Поинтересовался Филпс, когда я дочитал статью. По-видимому, решил прибегнуть к морской традиции, когда первым высказывается самый младший по званию.
– Двумя словами – сейчас там интересные времена, а так… Тревожно, господа. Круги по воде от столь резкой смены курса могут пойти очень далеко. И хотя я не слишком-то опасаюсь Россию, но мне почему-то вспомнилась фраза, приписываемая Бисмарку. Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят своей непредсказуемой глупостью.
– Прошу отметить, что это было сказано о России царской, интегрированной в мировую систему и оглядывающуюся на страны развитые. В данном случае непредсказуемая глупость России большевистской усложняет ситуацию как минимум на порядок.
– Умный мальчик, – коротко сказал Паркер после недолгого обмена взглядами с другими собравшимися.
– Мы собираемся здесь по четвергам, – улыбнулся Филпс, заходите.
– Дожал! – Плюхнувшись в кресло, ослабляю узел галстука. Кетнер, встав из-за массивного стола красного дерева, без слов наливает нам по рюмке коллекционного французского коньяка, хранящегося в сейфе его кабинета как раз для таких случаев.
Пьём молча, без лишних слов. Мда… не знать подоплёки, так звучит странно – отдал часть акций кинокомпании братству и городу, и радуюсь!
– Тяжёлые переговоры?
– А… – дёргаю плечом, – с Ларри тяжелее всего – точнее даже, с его родственниками. Как клещи вцепились! Ещё налей… сил не осталось даже привстать за бутылкой.
Хмыкнув, Конрад налил и поставил бутылку мне под руку.
– Мне… а хотя к чёрту, почему бы и не напиться?! Родственники у него… пока объяснил, что нам нужно единство продемонстрировать, пока…
Советский разведчик понимает меня как никто другой: поделившись акциями с Нью-Йорком и братством, я немного обеднел… но какой пиар! Какая крыша!
Теперь каждый из членов самого престижного братства будет воспринимать кинокомпанию Большое Яблоко как отчасти свою. Самую малость… но этого хватит.
Со съёмками на улицах города станет проще, опять-таки. Мало? Это только то, что на поверхности, так-то больше полусотни пунктов набралось – если вовсе уж мелкие полезности считать.
Жалко? Ну… есть немного, но по факту мне не на кого опираться, многочисленная датская родня почти не в счёт. Остаётся братство и родня Дженни, а там тоже не всё однозначно. Теперь попроще станет. Должно.
В конкурентах же у меня не абы кто, а еврейская община, а это ого как серьёзно! Община влиятельная и не слишком дружная… ровно до тех пор, пока в зону интересов не влезает чужак.
В настоящее время аристократия промышленная, представленная в основном англосаксами, ещё не сроднилась с финансовой, иудейской. Шоу-бизнес, как и вся зарождающаяся киноиндустрия, по большей части принадлежит еврейским дельцам, но только потому, что промышленники не успели оценить перспективы нового бизнеса.
Только недавно, поварившись как следует в этом котле, стал понимать – каким же невероятным чудом проскочил я между Сциллой и Харибдой [8] двух группировок. Группировок не полностью антагонистичных [9] , но очень близких к тому.
Несколькими годами раньше я ничего не смог бы сделать без разветвлённой сети родственных связей. Несколькими годами позже просто не втиснулся бы в эту нишу. По сути, я вскочил на подножку уходящего поезда. Да и свара банкиров с промышленниками к месту пришлась, не до меня им пока… было.
8
Сцилла и Харибда – два чудовища Сицилийского моря, жившие по обеим сторонам узкого пролива и губившие проплывавших между ними мореходов.
9
Противодействующих.
А сейчас, надеюсь, уже не выпихнут – братство, Дженни… нет, не должны. Свой. Да и знакомство с датскими Глюксбургами чего-нибудь да стоит.
– Новое задание, – Растёкшись в кресле салютую рюмкой Конраду, – раз уж справляешься!
– Эрик! – Маневич возмущён, но вижу… или мне это кажется… предвкушение в якобы сердитых глазах. Пока мои задания – золотое дно для кадрового разведчика, – Я только дела наладил в кинокомпании!
– Наладил! – Делаю крохотный глоток коньяка. Ах, какой вкус… – И молодец. Я тебе больше скажу – работы будет много, денег за неё ты не получишь, и будешь при этом благодарен. Трамплин…
Показываю рукой наверх и снова глоток.
– В высший свет. Акции будешь передавать братству вместе со мной, и заодно вводить в курс дела его представителей. Да-да, не смотри так! Формальность по большей части, но полезная. Глядишь, и начнут золотые мальчики искать работу в кинокомпании… плохо ли?!
– Неплохо, – Соглашается посерьёзневший Кетнер-Маневич, – но это ведь не всё?
– Угу. Фи Бета Каппа на Олимпиаде волонтёрит, вот и подключишься помогать. Братству – лишнее напоминание о кинокомпании, тебе – связи.