Время одуванчиков
Шрифт:
Он показал администратору удостоверение и попросил:
– Можете меня минут на десять оставить наедине с телефоном? У меня конфиденциальный разговор.
В ее глазах вспыхнул неподдельный интерес, и Степанову это было даже немного лестно – он ощутил себя почти Джеймсом Бондом на задании.
– Вы можете позвонить из кабинета директора. Там вам никто не помешает.
Она сняла пару ключей со стенда с кривовато написанными цифрами. Один, от номера, отдала ему, а со вторым прошла из-за своей стойки и открыла дверь в углу холла. Кабинет оказался
Степанов удобно устроился на директорском стуле и набрал номер начальника. Он подробно рассказал о своих впечатлениях и наблюдениях, добавив, что пока не может выдвинуть ни одной вероятной версии в отношении убийства. У милиции тоже ничего подходящего пока не было – он общался с операми в отделе. У всех было предчувствие, что дело повиснет. Что касается литературы и рукописей, то вряд ли в них что-то найдется криминальное, учитывая характер того, с чем уже успел ознакомиться Степанов.
Майор спросил:
– Твои предложения?
Степанов немного подумал.
– Я завтра продолжу рыться. Шансы что-то найти невелики. Это не экстремист, не террорист. Но это и подозрительно. Человек тратит время на странные трактаты, рассуждает о вещах, никак не связанных ни с текущим моментом, ни с финансовой выгодой. На простое хобби это не похоже. Надо попробовать установить его контакты, особенно в Москве. Не удивлюсь, если мы там обнаружим таких же любителей покопаться в прошлом.
– Вероятно. Но меня больше интересует, могло ли это литературное творчество стать мотивом убийства?
Степанов хмыкнул.
– Ну, мало ли какие придурки встречаются. Может, дед рецепт вечной молодости нарыл, который кому-то понадобился… Но уж больно орудие убийства необычное – у придурков таких не бывает. Мое предварительное мнение – Берсенев такой не один, это как минимум устойчивый круг общения с неизвестным количеством участников. В рамках которого происходит обмен информацией с неизвестной пока целью. И убийство – акт демонстративный, рассчитанный на резонанс среди круга общения. Это мои общие впечатления пока, никакой конкретики.
Майор помолчал, о чем-то размышляя.
– Ладно, я тебя понял. Завтра прямо с утра продолжаешь, в восемнадцать ноль-ноль докладываешь. По результатам примем решение, что будем делать дальше. Все, отдыхай.
Степанов поднялся на второй этаж и нашел свой номер. Всё как обычно. На полу дешевый линолеум, на стене овальное зеркало, узкий шкаф, две старые металлические кровати, низенькие тумбочки, чистое белье. Графин с водой и два стакана на круглом алюминиевом подносе. Куцые занавески на маленьком окне. Лампочка в патроне, висящая на проводе, вместо люстры. Но обстановка абсолютно не трогала Степанова. У него было одно желание – побыстрее принять горизонтальное положение.
Горячая вода в кране отсутствовала, но Степанов был рад и холодной, с удовольствием смыв всю пыль и грязь сегодняшнего дня. Потом неумело открыл одну банку пива и жадно отпил почти половину. Перочинным ножом нарезал ливерную колбасу и батон, сделал несколько бутербродов. И только собрался съесть один, в дверь деликатно постучали.
– Входите, не заперто, – крикнул он. Степанову уже было лень вставать.
В комнату заглянула администратор гостиницы.
– Извините, я буквально на секундочку. Хотела узнать, как вы устроились, все ли в порядке? Может нужно что-то?
Степанов улыбнулся.
– Входите, входите. Я как раз ужинать собрался. Хотите бутерброд?
Она даже руками замахала.
– Что вы, что вы, я уже поужинала, – но в комнату вошла.
Степанов вскочил, галантно подвинул стул и усадил ее за стол. Она немного смутилась, но он ободряюще улыбнулся.
– Я Саша, а вы?
– А меня зовут Юля, – улыбнулась она в ответ.
– Вот и прекрасно. Кстати, у вас очень приятные духи. – Степанов с энтузиазмом достал из портфеля еще одну банку пива. – Предлагаю выпить за знакомство. И не говорите, что вы на работе, вам нельзя…
– Но я действительно на работе…
Степанов засмеялся.
– И что? Мы же не водку собираемся распивать, а баночка пива весенним вечером еще никому не повредила.
Он дернул за кольцо на банке и, открыв ее, придвинул Юле.
– Вот, пожалуйста. Отличное немецкое, хоть и немного крепковатое на мой вкус. И бутербродик все-таки возьмите.
Юля застенчиво улыбнулась, но банку взяла и сделала глоток.
– Действительно, хорошее пиво. Я такое не пробовала. А колбаса ливерная?
– Ага. Не любите такую?
Юля покачала головой.
– Не, я иногда коту своему покупаю. А сама не люблю.
Степанов с аппетитом съел один бутерброд.
– А мне нравится. Знаете, как раз благодаря бутербродам с ливерной колбасой появился гимн пионерской организации. Помните – взвейтесь кострами, синие ночи…
Юля заинтересовано приподняла брови.
– Да? Интересно. Расскажите, пожалуйста, я не слышала эту историю…
Степанов поудобнее уселся на стуле.
– История действительно интересная. Двадцать второй год. Два друга – начинающий поэт и молодой композитор. Голодные и амбициозные. Крупская поручила им сочинить гимн пионерии. Времени в обрез, мыслей ноль. Фурманов даже предлагал им переделать какую-нибудь популярную песню.
У Юли в глазах мелькнул интерес, вызванный знакомой фамилией.
– Фурманов – это который у Чапаева комиссаром был?
– Да, он. Чапаев у него еще жену пытался отбить, Анну. Они из-за нее поссорились. Но не о нем речь. Возле Большого театра творческий дуэт встретил знакомую, еврейку Фиру, она как раз распространяла среди молодежи бесплатные билеты. На оперу «Фауст» Гуно. Они пошли, но им не понравилось и в антракте они решили уйти. А Фира их перехватила, повела в буфет и накормила бутербродами. С ливерной колбасой.