Время перемен
Шрифт:
Я повернулась к нему.
— Курт…
Он посмотрел на меня и не дал произнести ни слова.
— Не думай об этом ни секунды.
— Но он...
— Послушай меня, — потребовал Курт.
И от его тона я закрыла рот и стала слушать.
— Если ты думаешь, что этот парень может мне нагадить, то должна знать, что Джейк был профессиональным боксером, он создал юниорскую боксерскую лигу и руководил ею в течение многих лет. Родители любят его. И не только родители. Родители и дети, которых он учил боксировать все последние годы, он много лет управлял спортзалом и поддерживал их в форме, помогал учиться защищаться, а когда приходило их время
Мать Итана почти о нем забыла?
Джози не поделилась этим со мной. Хотя, учитывая, что она его усыновила, я предполагала, что подобное могло произойти, если только другая женщина скоропостижно скончалась. Но я не спрашивала, в основном потому, что произошедшее, каким бы оно ни было, еще оставалось свежо в памяти, и для расспросов время было не подходящим.
И все же, как ужасно.
— А Мик — пожарный-доброволец, — продолжал Курт, проникая в мои мысли, — он постоянно подставляет задницу, чтобы обеспечить безопасность людей и спасти их имущество, а его семья владеет компанией, торгующей свежеморожеными морепродуктами по всему штату Мэн, и он не только богат, его семья помогла основать Магдалену. Не говоря уже о том, что Эми — Амелия Хэтуэй — из семьи Хэтуэй, нефтяных миллиардеров. У нее больше денег, чем мы с тобой увидим за пять жизней, или Бостон Стоун мог мечтать заиметь на свой банковский счет.
Я знала, что Эми из семьи Хэтуэй.
По какой-то странной причине она казалась смущенной, когда рассказывала мне об этом, но все же рассказала.
— И ты богата, — продолжал Курт в том же духе, — и не только потратила свои деньги на восстановление места, которое горожане считают своей гордостью и радостью, но и открыла его для публики, чего никогда не было. Так что им наплевать, что ты вышла замуж за Морленда. Ты — это ты, и один взгляд на тебя говорит любому, что ты не охотница за деньгами. Ты оставалась замужем за этим парнем семнадцать лет, и любой, кто с тобой познакомится, через две секунды поймет, что речь шла о любви и верности.
Ого, это было мило.
— Но даже если бы у меня за спиной не было всей этой огневой мощи, Алисса может просто открыть рот в салоне и подбросить нужную информацию в пару ушей, и со Стоуном будет покончено.
Это была абсолютная правда. Все знали, что в маленьком городке не местная газета, а местный салон красоты является источником новостей.
Курт еще не закончил.
— Кэди, этот человек меня не пугает. И он не должен пугать тебя. У него мания величия, он думает, что деньги решают все, и тот факт, что у него их много, дает ему иллюзию величия. Я сказал, судьба сыграет с ним злую шутку, потому что так и будет. Если бы у Амелии было желание, она в одиночку могла бы его уничтожить. Этот проект не будет продолжен. Он не добьется моего отстранения. Ты каждое утро будешь просыпаться в моей постели и, будем молить Бога, что в течение следующих нескольких месяцев ты будешь это делать беременной моим ребенком. У меня есть это, и ничто не сможет меня задеть, Кэди. Ни единая гребаная вещь.
Он коснулся моего подбородка и приблизился к моему лицу.
— А теперь
По возвращении домой, мы все для них подготовим.
Стоя в прихожей старого, отремонтированного фермерского дома на побережье штата Мэн, всматриваясь в карие глаза, которые я видела теперь каждое утро, просыпаясь рядом, каждый день в этом доме и вне его, а до этого в своих снах в течение почти двух десятилетий, через разделившую нас огромную эмоциональную пропасть, я чувствовала, как по моим пальцам скользят призрачные струйки от пролитого в те далекие времена пива.
На это ушли годы, и мы пережили все, даже убийство.
И сейчас мы были вместе.
Ничто не сможет меня задеть, Кэди. Ни единая гребаная вещь.
— Кэди? — позвал он, впиваясь подушечками пальцев в мою плоть.
— В своей жизни я совершила много ошибок…
Курт наклонился ближе, и перешел на шепот, когда повторил:
— Кэди…
— Но решившись поверить в тебя, я оказалась права.
Он коснулся лбом моего лба, и лицо Курта оказалось так близко, что наши носы соприкоснулись.
Мы стояли в фойе старого, отремонтированного фермерского дома на побережье штата Мэн, так близко, что когда Курт закрыл глаза, его ресницы задели мои.
Потом он поцеловал меня.
От него пахло холодными ночами, шерстяными свитерами и морским бризом, касанием рук, игривыми поддразниваниями, кривыми ухмылками, и теплыми глазами, а еще мужчиной, мускусом, сексом, и миллионом, миллиардом других вещей, которые делали Курта тем, каким я его знала, и миллионом, миллиардом других вещей, которые мне еще предстояло узнать, и в своей потребности, голоде, жажде иметь больше, я не могла не прикоснуться к нему языком.
Он наклонил голову и дал мне больше, обхватив руками и притянув к себе.
Мы поглощали друг друга в фойе, пока я не прервала поцелуй, вырвалась из его объятий, но быстро схватила его за руку и потянула к лестнице.
Я была уже у первой ступеньки, когда он потянул меня назад, и его рот снова обрушился на меня.
Его руки были повсюду, но его язык был всей моей Вселенной, пока я не почувствовала, как он дергает меня за свитер.
Я подняла руки и сделала шаг назад, чтобы подвести его ближе к тому месту, куда я хотела, чтобы мы направились.
Он стащил с меня свитер как раз в тот момент, когда я пяткой коснулась первой ступеньки.
Я начала спускаться, но Курт обхватил меня за талию, и, контролируя наш подъем, последовал за мной по лестнице.
По пути наверх, мы целовались, прикасались друг к другу, срывали друг с друга одежду, и только поднявшись, Курт обнял меня и потянул за собой.
Наши свитера, джинсы, носки и ботинки были разбросаны по лестнице. Я осталась в лифчике, трусиках и его бриллианте, он — в боксерах. Пробираясь по короткому коридору, мы вращались, целовались, ударялись о стены, о дверной косяк в спальню, каждый из нас наполовину ощупью, наполовину борясь, пытался взять верх.