Время перемен
Шрифт:
— Кэди, — позвал он.
Я заставила себя посмотреть на него.
Его глаза сверкали.
— Не похоже, что тебе нужно перевозить целый особняк барахла, я прав? Ты говорила, что живешь в студии?
— Все мои вещи, вероятно, поместятся в кузов твоего грузовика, — призналась я.
— Тогда в следующий выходной мы загрузим все в кузов грузовика. Гостевая спальня Кейси пуста, и если тебе понадобится больше места, мы воспользуемся подсобкой. И все будет в порядке.
— Ты уже и так много сделал, — заметила я.
— И я бы не предложил, если бы у меня возникли проблемы с тем, чтобы
— Тони…
— Кэди.
Он прервал меня, произнеся мое имя, но больше ничего не сказал.
Ему действительно не нужно было больше ничего говорить.
Не то чтобы Лонни и Мария были моими единственными друзьями (просто самыми близкими, и, честно говоря, все остальные отдалились от меня — в основном из-за Лонни и Марии), но следующие два уик-энда я должна буду работать, на этой неделе мои выходные приходились на понедельник и четверг, сегодня был вторник. Другие мои друзья работали в течение недели. Так что, если я не хотела потерять шанс на семьдесят пять баксов или просить дополнительный выходной, у меня не было выбора, кроме как снова положиться на Тони.
— Пироги, — сказала я. — Много пирогов.
Он протянул руку и дотронулся до моей щеки, не погладил, просто коснулся кончиком пальца, не задержавшись даже на секунду. Он убрал руку также быстро, как я поднял.
И все равно, это чувство было удивительным.
— Итак, когда у тебя следующий выходной? — спросил он.
— В четверг.
Он прошел на кухню, открыл и закрыл несколько ящиков и вышел оттуда с блокнотом и ручкой.
Он подтолкнул их по столу в мою сторону и сказал:
— Адрес, Кэди.
Я подошла к столу и написала свой адрес.
— Ты не будешь за это платить, — заявила я, как можно тверже.
Это я сказала до того, как Тони вручил двадцать пять баксов разносчику пиццы и сказал ему:
— Оставь себе.
— Спасибо, — пробормотал парень, даже не взглянув на меня, и ушел.
Тони с пиццей в руках закрывал дверь.
— Я тебе верну, — сказала я, гадая, куда делась моя сумочка.
Вещей у меня было не так уж много, но, видимо, в суматохе переезда сумочка куда-то задевалась.
Не похоже, что Тони лишь помогал с переездом (большую часть работы делал именно он, потому что был больше, сильнее и очень властным, и часть этой власти он ясно выразил в том, что не думал позволять женщинам заниматься физическим трудом, если только она не стоит, указывая и говоря: «хочу, чтобы это находилось там»).
— Не беспокойся, — ответил Тони, неся коробку с пиццей на кухню.
— Это благодарность тебе за то, что помог переехать, — сказала я ему в спину, следуя за ним. — Значит, платить ты не должен.
— Уже заплатил, — сказал он кухне, не оглядываясь на меня.
— Так позволь мне отдать тебе деньги.
— Ты отплатила мне, сделав заказ. Я голоден и ненавижу заказывать по телефону. Тебя заставляют ждать, будто требуется год, чтобы заказать пиццу. Мы в расчете, — сказал он, бросая пиццу на кухонный стол друга.
— Тони, заказать
Его карие глаза впились в меня.
— Значит, если человек, которому ты хочешь отплатить, говорит тебе об этом.
Взглянув в эти глаза, я поняла, что этот спор ни к чему не приведет.
Поэтому просто прошептала:
— Тони.
— Кэди, — ответил он, одарив меня кривой ухмылкой, которая ясно говорила о том, что ему нравится побеждать, и это делало большого, плохого, возможно, с преступными намерениями, Тони Уилсона похожим на симпатичного мальчишку и, это делало меня, патологическую неудачницу Кэди Уэбстер, еще большей идиоткой, потому что я могла бы жить одной лишь надеждой еще раз увидеть эту ухмылку.
— У меня даже пива нет, — обиженно фыркнула я, решив смотреть на него, а не думать о том, как сильно мне хочется на него наброситься (с этим я боролась весь день, не легко наблюдать за тем, как Тони таскал коробки и мебель).
— У тебя есть Кола среди того барахла, что я сегодня таскал? — спросил он.
Нет.
Проклятье!
Он понял мой ответ без слов, схватил пиццу, забросил ее в духовку, и, схватив меня за руку (схватив за руку), пробормотал:
— Пойдем выпьем пива.
— Я покупаю пиво, — объявила я, и тут он перестал тащить меня к двери и обернулся.
— Что из сказанного ранее ты не поняла? — спросил он.
— Эм... что? — переспросила я, явно не понимая, о чем речь.
— Кэди, я помогаю тебе. С тобой приключается какое-то дерьмо, ты заканчиваешь тем, что напиваешься и остаешься одна на поле Дикого Билла, отбиваясь от двух засранцев, потом, рыдая, сидишь на задней дверце моего грузовика, а потом вываливаешь на меня кучу дерьма, которое жизнь сочла нужным свалить на тебя. Во-первых, парням не нравится, когда женщинам приходится отбиваться от засранцев. Во-вторых, парням не нравится, когда жизнь обрушивает кучу дерьма на милых девушек, которые просто пытаются что-то сделать. И последнее, и это может быть почти так же важно, как драка с засранцами, парни не любят, когда женщины плачут. Я собираюсь рассказать кое-что о нашем брате, что может обернуться против меня, так как я нарушаю кодекс и выбалтываю один из наших секретов, но парни ни хрена не понимают, что делать, когда женщины роняют хотя бы слезинку. И полностью теряются, когда женщина выходит из себя и рыдает, как сумасшедшая. Так что, если мне придется купить пиццу и упаковку пива, чтобы ты могла оставаться на правильном пути и никакое другое дерьмо с тобой не приключится, и я не должен буду думать о том, чтобы носить с собой носовой платок, пожалуйста, ради Бога, позволь мне это сделать.
Мне хотелось его поцеловать.
Забавно, что он скрывал, какой на самом деле милый, и мне настолько нравилось и то, и другое, что я хотела горячо и страстно его поцеловать.
Но я не могла.
Поэтому снова впилась в него взглядом.
— Я не плакса.
Его брови над удивленными глазами взлетели вверх.
— Ты что, всерьез собираешься кормить меня этой чушью?
— Ситуация была экстремальная, — объяснила я.
— Да, знаю, я рассек кожу на костяшках, ударив кулаком по лицу тому парню. Так что это от меня не ускользнуло, — парировал он.