Время перемен
Шрифт:
Он толкнул дверь, повернулся ко мне, втиснул меня внутрь и вошел следом, прежде чем я успела открыть рот, чтобы сказать что-то вроде: «может, мне понадобится несколько дней (или год, или вечность), чтобы подумать о том, куда движется моя жизнь и с кем я ее провожу, так что мне, вероятно, нужно немного пространства».
Он захлопнул за собой дверь, и от этого яростного звука я подпрыгнула.
Теперь, когда я находилась одна в доме с рассерженным Тони, который был немного пугающим, я стояла неподвижно в дверях и смотрела, как его тень движется к настольной лампе рядом с диваном его друга.
Он
— Кэди, парень вытворяет такое дерьмо, ты не хочешь этого, так что никогда, мать твою, не смей умолять, чтобы он тебя отпустил, — выдавил он.
Я моргнула, глядя ему в лицо, понимая, что может он и злится на Лонни.
Но еще он злился и на меня.
— Чтобы… — попыталась начать я.
— Я уже дважды видел, как этот парень прикасался к тебе. Дважды видел, что тебе это не нравится. И дважды ты ни хрена с этим не делала.
— Я делала.
— Ты не делала.
— Я же сказала…
— Ты несла чушь. Если мужик тебя лапает, а ты этого не хочешь, врежешь ему в гребаное горло или коленом по яйцам.
— Он мой друг, — тихо сказала я.
— Он тебе не друг, — огрызнулся он. — Это парень твоей подруги, который хочет к тебе подкатить. Он не друг.
Можно сказать, в этом вопросе он прав.
— А еще он кретин, и не только из-за его поступка, — продолжал Тони. — Тебе нужно держаться от него подальше. А ты этого не делаешь, когда он облажается... а он облажается, Кэди, вот такой он парень, просто нужно подождать и увидеть, насколько серьезно это будет... он потащит за собой всех, кто окажется рядом.
И вот она.
Суть проблемы.
Поэтому, когда я заговорила снова, это был шепот.
— Ты зависаешь с его людьми.
Можно сказать, что, возможно, всю свою жизнь я много чего не понимала.
Но в этот момент я не упустила, как Тони закрылся от меня.
— Ты с ними общаешься, — осторожно напирала я.
— У меня есть на то причины.
— Ладно, что же... ладно, — сказала я, все еще не в состоянии вникнуть, в основном потому, что не хотела этого делать, может быть, никогда. — Но это... это...— Я посмотрела на дверь, неопределенно махнув рукой в том направлении, прежде чем снова перевести взгляд на него. — Мы знаем друг друга не так уж давно, Тони, пересекались с тобой, вероятно, раз пять, но дважды за это время ты прямо у меня на глазах прибегал к насилию.
Его голова дернулась назад, брови взлетели вверх, и он выпалил:
— Ты сейчас серьезно?
Я стояла на своем.
— Ты делал это.
— Ты хотела, чтобы я похлопал по плечу одного из тех парней, что терлись о тебя на поле, и сказал: «Извини, не против вести себя не как долбаный мудак?»
И снова он прав.
— Ладно, может, парни на поле не в счет, — пробормотала я.
— Думаешь? — саркастически спросил он.
Я решила отойти от этого.
— Но ты мог бы по-другому повести себя с Лонни или, может, позволить мне справиться с ним.
И, скажем, позволить самой открыть замок на входной двери.
— Ты не справлялась
— Я знаю Лонни дольше, чем ты.
— И ты не справлялась все это время.
Дерьмо.
И снова в точку.
— Тони…
Дальше я не продвинулась.
— Ты понимаешь, что здесь происходит? — требовательно спросил он.
Уже начала понимать.
Я просто не понимала, как мне со всем этим поступить.
Нет, неправда.
На самом деле, я не хотела совершать умный, здравомыслящий и ответственный поступок, который бы увел меня оттуда, где Тони держал меня за руку, протягивал пиво, без слов заявляя, что он не доверяет придуркам, которые могли туда что-то подсыпать, чтобы потом меня изнасиловать, и такого в его смену не произойдет, и касался моей щеки в своей милой манере.
Я также не хотела остаться без Лонни и Марии, без истории, что у нас была, без воспоминаний, которые мы создали, положить конец хорошим временам, возможности веселиться, быть свободными, сумасшедшими и глупыми, потому что мы молоды, а это единственное время, когда вы могли себе это позволить.
Но я должна уйти. Настало время принять решение. И время пришло сейчас, потому что если не сделать этого сейчас...
— Этого не может произойти, — тихо сказала я ему.
Он покачал головой.
— Это уже происходит, Кэди.
Я тоже покачала головой, и не один раз.
— Я... сейчас я говорю, что, после сегодняшнего случая, я понимаю, как обстоят дела, и этого не может произойти.
— Если подобное начинается, ты не можешь это остановить, — сказал он.
Похоже, так оно и было.
Он был, словно... словно... магнит, а я — металл, и все законы природы говорят, что с этим ничего не поделать. Но это не было похоже на то, будто меня притягивало к нему. Это было похоже на то, будто я была связана с ним, и ничто не могло меня поколебать, разве что все клеточки внутри меня не перемешаются и я не стану другим человеком.
Но именно сейчас я должна взять себя в руки.
Сейчас мне предстояло решить, что я стану менеджером в «Сип энд Сейф», и кому какое дело, что об этом подумают родители или кто-то еще, это была хорошая работа, честная, и я могла бы ее выполнять, и выполнять хорошо, и, зная это, спать спокойно ночью на любой подушке.
И я собиралась подыскать квартиру в хорошем районе, это также могла быть студия, но я не собиралась больше жить в трущобах, и даже если мне придется подрабатывать няней или кем-то еще, чтобы заработать дополнительные деньги, я собиралась это сделать.
А когда я стану менеджером и заработаю приличные деньги, то запишусь в местный колледж на курсы по менеджменту, маркетингу и прочей фигне.
Я понятия не имела, куда это меня заведет. Просто знала, что именно туда мне и надо.
И я собиралась сделать все это, потому что хотела стать той, кто мне нравится, кем-то стоящим. Я собиралась идти по правильному пути, каким бы трудным он ни был.
Я находилась не в том месте. Вокруг меня не было хороших людей. Хреново признавать, но мама оказалась права. Не так-то просто говорить, что Лонни и Мария плохие люди, но они сделали неправильный выбор, и мне пришлось отстраниться от этого.