Время перемен
Шрифт:
На веранде с распростертыми объятиями Кэти встречала Бриджи.
— Здравствуй, дорогая, я так рада тебя видеть, как доехала?
— Ужасно, теперь я точно знаю, что значит поджариваться на медленном огне… а ты очень хорошо выглядишь.
— Приятно слышать это от тебя, Кэти. Несмотря на жару, чувствую я себя прекрасно.
Бриджи действительно очень похорошела. Кэти отметила про себя, что никогда еще не видела ее такой привлекательной. Женщине очень шло платье с глубоким декольте из бледно-розового муслина с лиловым отливом. Такой наряд невозможно было представить на прежней мисс Бригмор. Замужество сильно изменило Бриджи. Она совершенно
Но что бы ни сказал отец, дело сделано. И хотя о возврате к прошлому не могло быть и речи, она не могла до конца разобраться в своих чувствах. Кэти постоянно твердила себе, что должна радоваться, поскольку не обрекла себя на несчастную жизнь. И все же невольно у нее возникал вопрос: не лучше ли было страдать в таком браке, чем остаться одинокой? Хотя она и презирала себя за слабость, но эта мысль не давала ей покоя. Кэти давно поняла, что девичество сулило свои испытания. Если в юности любовь связывалась с романтическими грезами и сладким душевным томлением, то в двадцать четыре года о своих потребностях властно заявляло тело…
Девушка умылась холодной водой, переоделась, и они сели ужинать. Как всегда еда в Холле отличалась от стряпни Беллы с «Драйв 27», как земля и небо. Конечно, Белла старалась, как могла, но до искусства миссис Ловетт ей было далеко.
— Милая, ты совсем ничего не ешь.
— Не хочется, папа.
— Бриджи постаралась, чтобы на столе были все твои любимые блюда.
— Извини, Бриджи.
Бриджи заглянула Кэти в глаза, казавшиеся непомерно огромными на осунувшемся бледном лице.
— Ничего страшного, дорогая. Ты отдохнешь несколько дней, и уверяю тебя, аппетит вернется.
— Она отдых тебе обещала? Не очень рассчитывай понежиться, — вступил в разговор Гарри. — У нее своя система: станет донимать тебя прогулками, но аппетит будет волчий, за это могу поручиться. По себе знаю. — Он подмигнул дочери, и она улыбнулась в ответ.
Кэти заметила перемены и в отце. В нем чувствовалась легкость, радостное оживление и даже некоторая беспечность, хотя к нему это определение не совсем подходило. Она знала, что отец по-своему любил ее мать, но с Бриджи он узнал счастье, которое мама ему дать не смогла. В сердце кольнула ревность. Перед ней сидела бывшая гувернантка, а теперь хозяйка этого дома. В первый раз Кэти по-настоящему оценила великолепие Хай-Бэнкс-Холла, по сравнению с которым ее собственное жилище выглядело, как убогая лачуга. Если бы Бриджи не вышла за отца, то Кэти вернулась бы сюда и управляла этим чудесным домом.
Для нее это стало откровением. В эти минуты Кэти наконец-то поняла, что так настойчиво ее беспокоило. Ей недоставало такой жизни. Стремление совершать добрые дела представлялось ей теперь простым капризом своенравной молодой особы, не имеющей четкого представления, что ей нужно от жизни. Но пять лет назад ничего бы не смогло поколебать ее в стремлении посвятить жизнь делу просвещения рабочих Манчестера. В то время ее увлекали дискуссии о благосостоянии рабочих, их правах, а по вечерам она отправлялась в их кварталы, чтобы постараться с помощью образования изменить к лучшему жизнь бедняков.
— Что ты сказала? — вышла из задумчивости Кэти.
— Я говорила, что отец собирается сообщить тебе важную новость. — Бриджи перевела взгляд на мужа и кивнула ему. — Давай, Гарри, расскажи ей, что тянуть.
— Мне это нравится! — удивился он, откладывая нож с вилкой. — Сама сказала, что сначала надо поесть, а разговор оставить на потом, когда закончим ужин. — Он не стал добавлять: «И мы останемся в своем кругу», — а только покосился в сторону Армстронга, занимавшегося с блюдами у пристенного стола. Гарри поудобнее устроился на стуле и продолжал: — Все в доме уже в курсе дела, пора и тебе узнать. Это касается Дэна и Барбары. Можешь что-нибудь предположить? — Он наклонился к дочери и, выждав несколько секунд, благоговейным шепотом сообщил: — У них тройня, у Дэна с Барбарой — тройня!
— Тройня? — поразилась Кэти и недоверчиво переспросила: — Тройня?
— Да, да, их трое, а не четверо и не пятеро. — Он взглянул на Бриджи, призывая оценить его шутку.
Но она даже не улыбнулась.
— Пожалуйста, не надо, — едва слышно проговорила жена, ее глаза встретили невидящий взгляд Кэти.
— Что с тобой, дорогая? — с тревогой в голосе спросила Бриджи, наклоняясь к ней.
Ничего не ответив, девушка неожиданно встала.
— Извините меня, пожалуйста, — поспешно проговорила она. — Я пойду в гостиную, там прохладнее. Нет, нет, за мной ходить не надо. — Она остановила их жестом и торопливо вышла из комнаты. Но не успела закрыть дверь, как Гарри с Бриджи последовали за ней.
— Что с тобой, милая? — Гарри сел на диван рядом с дочерью и взял ее за руку.
Кэти сквозь слезы посмотрела на них.
— Вы только не подумайте, что я не рада за Дэна и Барбару.
Бриджи открыла было рот, но Гарри опередил ее.
— Я знал, что ты обрадуешься. Теперь твой черед. — Он ободряюще похлопал дочь по руке. — На следующий год в это же время ты их обгонишь с четверней, так, кажется, говорят о четверке близнецов. — Гарри скосил глаза на жену.
Та не ответила ему, а в свою очередь участливо обратилась к Кэти.
— Это из-за Вилли?
— Да, — согласно кивнула девушка. — Я… я не выйду за него замуж.
В комнате воцарилось молчание. Было отчетливо слышно, как в стоявших на камине часах с открытым циферблатом молоточек звонко отстукивает секунды. С испуганным криком пролетел за окном припозднившийся где-то черный дрозд.
— Да, красавица, это новость, — нарушил молчание Гарри.
— Извини, мне жаль, что ты огорчен.
— Кто, я? — Гарри ткнул себя в грудь, обменявшись с женой взглядом, уверил: — За меня не беспокойся, я совсем не разочарован.
— Правда? — изумилась дочь.
— Точно, — подтвердил он. — Мне вот тебя жалко, и… хотя я лучше попридержу свое мнение, пока все не узнаю. Так чья это была идеи почему она возникла?
— Я так решила.
— Да, он бы этого не сделал. Глупо было и спрашивать. И все же почему ты так решила?
— Потому что… — Девушка повернулась к Бриджи и осеклась. — В этом твоя вина, Бриджи, — сказала она, наконец, — потому что я стала подходить к нему с твоими мерками. Чем дальше, тем больше он казался мне невыносимым, и сам он, и его поступки.