Время первых
Шрифт:
– Бать, ну скажи, где птичка спит: тут в гнезде или на ветке?
– Надо тебе – сам узнаешь, – проворчал тот. – Пошли, говорю!
Он уже вернулся с обочины на дорогу и вновь широко шагал, не оборачиваясь. Леша с явным сожалением бросил последний взгляд на гнездо и поспешил за отцом…
После ареста по ложному доносу Архип Алексеевич был отправлен по этапу в один из сибирских лагерей. Жилось там тяжело: работать приходилось по двенадцать часов в сутки, кормили плохо, на отдых и восстановление сил почти не оставалось времени. Там же он едва не погиб – якобы при попытке к бегству.
Охраной был изобретен довольно хитрый и жестокий способ для расправы с неугодными. Конвоиры заранее подговаривали кого-то из заключенных, и те по дороге из барака или после рабочей смены выталкивали обреченного на смерть из строя. Не ожидавший подвоха человек оказывался на обочине, и это было достаточное основание – охрана мгновенно открывала огонь на поражение.
Этим же способом они хотели покончить и с Архипом Алексеевичем. Но нашлись добрые люди – предупредили. Внутренне он был готов к провокации, и когда сосед по шеренге попытался вытолкнуть из строя, Архип увернулся. Не рассчитав свои силы, провокатор сам оказался на обочине и тут же получил пулю.
А немногим позже в Сиблаге начался массовый мор скота. Архип был опытным специалистом и помог остановить падеж.
Этот поступок оценило большое начальство и затребовало для изучения его личное дело. Ну а далее в судьбу Архипа вмешался его величество Случай: дело попало к человеку по фамилии Лудьзиш. Именно с ним много лет назад Архип Алексеевич служил в дивизии латышских стрелков.
Прочитав в деле приговор, Лудьзиш схватился за голову: «Архип Леонов – враг народа?! Да вы с ума сошли! Кто угодно, только не он!..»
В результате в скором времени его освободили. Более того, даже предложили вчерашнему зэку занять должность управляющего хозяйством Сиблага. Но Архип отказался. Не хотел больше сотрудничать с этой властью.
В 1939 году Архипа Алексеевича полностью реабилитировали, и он вернулся домой к семье.
Из Дома офицеров на высокое крыльцо вышел генерал Каманин. В руках у него была стопка листов с напечатанным текстом; позади его сопровождали молодые адъютанты и помощники – майор и два капитана. Пробегая взглядом по написанному, генерал передавал помощникам листок за листком.
– По смыслу составлено правильно, а по форме – нет, – ворчливо говорил он, не отрываясь от текста. – Не хватает жесткости и официального тона…
В этот момент дверь Дома офицеров приоткрылась и на крыльцо, прихрамывая, вышел Леонов. Судя по сбившемуся дыханию, ему пришлось догонять Каманина.
– Товарищ генерал, разрешите обратиться? – замер Алексей в двух шагах.
– Нет, – коротко ответил тот, продолжая изучать бумаги.
– Виноват. Просьба у меня небольшая.
– Вообще-то я сказал: нет.
Но от Леонова не так просто было отделаться. Он напористо продолжал:
– Пожалуйста, распорядитесь, чтоб меня впустили к подполковнику Беляеву!
Углубившись в чтение, Каманин начал спускаться по ступеням крыльца в направлении ожидавшей машины.
На ходу бросил:
– Это пусть доктора решают.
– Да они уже решили – не пускать! Но и Павел никого не желает видеть! Расстроился, понимаете? А я хочу поддержать боевой дух товарища. Пожалуйста, помогите, товарищ генерал.
– У Беляева очень серьезная травма, – проговорил Каманин, не отрываясь от прочтения текста. И процитировал по памяти диагноз врачей: «Закрытый оскольчатый перелом диафизов обеих костей левой голени со смещением отломков».
Алексей знал о сложном переломе, но отступать не собирался.
Остановившись на последней ступеньке, генерал обернулся, удивленно посмотрел на упрямого майора и только теперь заметил его хромоту.
– У тебя-то что с ногой? – тревожно спросил он.
– А? Да это так… отсидел, пока ждал вас.
С тяжелым вздохом прикрыв глаза, Каманин спросил:
– Леонов, знаешь, почему я тебе еще пинка под зад не дал?
– Никак нет.
– Вот и я не знаю почему. Продолжайте тренировки…
Лицо Алексея расплылось в счастливой улыбке. От нахлынувшей радости он не знал, как отблагодарить начальство.
– Спасибо, товарищ генерал! Мы оправдаем ваше доверие! Скоро Павел выздоровеет и… Вот увидите!
– Отныне твой напарник – майор Хрунов, – сказал как отрезал Каманин.
И двинулся дальше.
– Хрунов?.. – улыбка вмиг слетела с лица Алексея. Секунда ушла на полное осмысление информации, после чего он заговорил быстро и убедительно: – А как же Павел?! Послушайте, он не виноват в случившемся – честное слово! Я прыгнул первым и спровоцировал его прыжок, понимаете? Он же не хотел…
– Знаю. Читал я это в твоем рапорте, – подошел генерал к машине. Отдав адъютантам бумаги, распахнул заднюю дверцу. Но прежде чем расположиться на мягком диване, ободряюще хлопнул будущего космонавта по плечу: – Ты не волнуйся. Беляев немного отдохнет, подлечится. Офицер он все-таки немолодой – сороковник скоро. Пусть восстановит здоровье. А программу мы прерывать и тормозить – не имеем права. Так что продолжай тренировки с Хруновым.
– Так точно… Понял, товарищ генерал, – бормотал Алексей, глядя вслед отъезжавшей машине.
Для выживания космонавта в открытом космосе – в условиях вакуума, сверхнизких температур и жесткого космического излучения – требовались специальные скафандры. Их разработка была поручена заводу № 918 (ныне ОАО «НПП» Звезда»). Для первых космонавтов был создан аварийно-спасательный скафандр СК-1.
Скафандры шились по размерам – индивидуально для каждого космонавта. Состояли из двух слоев: силового лавсанового и герметичного резинового. Сверху имелся ярко-оранжевый чехол для облегчения процесса поиска приземлившегося космонавта. Шлем был несъемным и не поворачивался вместе с головой владельца, поэтому на рукаве имелось специальное зеркало для увеличения обзора.