Время прибытия

Поляков Юрий Михайлович

В поезде

Я в поезде, на верхней полке:Постукивают мимо города,Деревни, рощи, дачные поселки —Тот мир, где я не буду никогда.Но почему? А если налегке,Вот так, как есть, — с карманами пустыми —Взять и остаться в тихом городке,Давным-давно свое забывшем имя,Затеять дом, вещами обрасти,Узнать соседей, слухи, кривотолкиИ… оказаться как-то раз в пути:Деревни, рощи, дачные поселки…Как взнузданные, дернулись столбы.Вокзала зданье набежало круто.Состав

у неслучившейся судьбыСтоит четыре, кажется, минуты.

О значениях слов

Мы калечим природу, мы портим слова.Скажем, раньше «орать» означало —Засучить у рубах до рамен рукаваИ пахать, налегать на орало.А вот слово «пахать» означало «мести».«Очагом» звали печку простую,А теперь «очаги» в медицине в честиИ в политике! Я протестую!А виновна – поэтов огромная рать,Но «очаг» поддается леченью:Надо меньше лишь в новом значенье — «орать»,А «пахать» больше в старом значенье!

О своевременности браков

Мужчины! Дети Дон Жуана!То в глубь греха, то к небу ввысь.И все им кажется, что раноСупругою обзавестись.И рассуждая: «Я ль не парень…»Мечтают (можно их понять!),Как сэр Джорж Ноэл Гордон Байрон,Всех женщин враз поцеловать.Жизнь холостому неплохая,Пока лета невелики.Живут, по женщинам порхая,Как, извините, мотыльки.Но час придет – кондратий хватит.Посмотрят: кудри в седине,Решат: теперь жены мне хватит…А хватит ли теперь жене?

Перечитывая Уэллса

Вот в голубой, дрожащей глубинеБредут два человека по Луне.Гляжу на потрясающие кадры:По лунной пыли топают скафандры!Мне кажется, что я во власти сна,Но там не бутафория – Луна!Наутро все об этом зашумели,Но дни прошли, потом прошли недели,А где-то среди лета выпал снег —Заинтересовался человек.А через год – однажды я уселсяИ с полки снял любимого Уэллса,Раскрыл на случай – и попался мнеРассказ о первых людях на Луне.И вновь, как в детстве, были пережиты:Полет чудесный, странствия, луниты.Я позабыл о массе взрослых делИ целый день над книгой просидел.Фантастика! Когда же это будет,Чтоб на Луне прогуливались люди?!Конечно, мир подрос и раздался,Но все, как мальчик, верит в чудеса.А сказку автор здорово исполнил!Большой талант… И лишь тогда я вспомнил,Как в телевизионной глубинеБрели два человека по Луне!

Тихая непогода

Мельчайший дождь. Усталая трава.И кажется, что может длиться годыТакая, различимая едваИ тихая, как шепот, непогода.Ее не замечаешь, а потомУже у сердца вздрагивают воды.Быть может, и мифический потопБыл вроде долгой тихой непогоды…

Октябрь. Орехово-Борисово

Лес городской желтизной чуть заметно окрашен.Словно не осень, а некий осенний мираж,Словно на белом холсте новостроевских башенНестеров пишет пейзаж.

«Красная стрела»

Снег белый. Лес черный. Все просто и строго.Но вот уже лес позади!И в песнях поется, что жизнь – как дорога,А значит – конец есть пути.И значит – мы все доберемся до дома,Но каждый — в свой собственный час.Мы выйдем из поезда — все – незнакомо…Дай бог, чтобы встретили нас!

* * *

Неясная погода на душе.Тепло и знобко. Верно, будет ливень.Невнятный гром – на верхнем этажеГотовятся к дождю неторопливо:Таскают воду, молнии куют,Чеканят град. Небесная работаКипит, чтоб последождевой уютУнял усталость, отдалил заботы.Деревья наклоняются в окне,И тучи наплывают, небо застя, —То принимает (чувствую!) во мнеПрирода осторожное участье…

Память

Особенно счастливые года.Оплошности, которых не исправить,Знакомые улыбки, города —Все это – гераклитова вода,Из бытия втекающая в память.Мои враги, любимые, друзья,Которых ни ославить, ни прославить,У них одна-единая стезя…И дрогнул поезд, счастье увозя.Куда? В далекий город или в память?И не о том приходится тужить,Что мировых законов не отставить.Пускай однажды я не стану жить.Ну что ж – заботы можно отложить,Хоть навсегда… Но память! Как же память?

Грипп

На градуснике – тридцать восемьИ девять. Скверные дела!Зима, похожая на осень,До бюллетеня довела.Звонят приятели, жалеют.Смеюсь, переходя на хрип.Такое время – все болеют.Да как! А тут всего лишь грипп,Какой-то вирус вкрался в тело…Но вот пока лежу без сил,Чужой мою работу сделал.Другой любимой позвонил.Читаю, жду выздоровления,И тает в сердце, словно дым,Прекраснейшее заблуждение,Что в мире я незаменим.А дни бегут, как будто мимо,И лихорадкой мучит страх,Выходит, все мы заменимыКак в центре, так и на местах.И это осознав однажды,Как на земле нам жить с тобой?Неповторим, единствен каждый,Но все же заменим любой!Обидный вывод неизбежен,И некого на помощь звать.Об этом лучше думать реже.Но это надо крепко знать!

Перед зеркалом

Донельзя знакомый, по-утреннему сердитыйВ предчувствии сотен готовых обрушиться дел,Застыв с поднесенной к щеке электрической бритвой,Он как-то всезнающе вдруг мне в глаза поглядел.Ему ли не знать, что не все у меня, как хотелось.Из многих мечтаний случилась одна чепуха.Да что говорить: подводила и совесть, и смелость,В сложении жизни, а значит, в сложенье стиха.Да что говорить, если сделано плохо и мало.Полжизни прошел, потому что нельзя не идти…Мечтал о любви, как и все, — об одной, небывалой.Была и она, — но по-прежнему пусто в груди.Такие дела… Так что нужно скорее добриться,Ведь нам на работу, а ехать почти два часа.Не будем грустить. Мы всего еще сможем добиться,Покуда глядим без утайки друг другу в глаза.