Шрифт:
Валерий Вотрин
ВРЕМЯ СИЛЫ
– Мы устали. Мы чертовски устали. Устали от постоянных вылазок, устали от вечного страха за свою жизнь и жизнь своей семьи. Кто теперь хочет осваивать глубокую сельву, если там тебя ждет плист аборигена? Ибо это они не хотят нашего прогресса, не хотят, чтобы огромные запасы этой планеты были освоены. И поэтому они убивают нас. Они убивают нас! Но есть люди, которые желают покончить с этим одним ударом. Пока там, наверху, в Коллегии, пускают слюни эти жидкомозглые интеллигенты, здесь, внизу, в сердцах простых фермеров ваших сердцах - зреет хороший заряд ненависти, способный опрокинуть кучку
Площадь перед Дворцом Коллегии тонет в громе криков. Площадь и помост на ней, а на нем - небольшой смуглый человек. Он кивает черной головой, вытягивает вперед руку - и площадь смолкает. Человек продолжает говорить.
Площадь с помостом и бурлящей людской толпой начинает медленно отдаляться, и оказывается, что это большой экран во всю стену. Напротив него четыре кресла, в которых сидят четверо. По очереди крупным планом их лица. Сначала Плауде. Затем Маклаверти. Хорбигейл. Эран. Это Высшая Коллегия планеты Ремма.
Экран гаснет, и комната погружается в полумрак. Кто-то говорит:
– Кардуччи блефует.
– Это Плауде. Его голос резок и неприятен на слух.
– Это не блеф. Он бьет наверняка, - отзывается Хорбигейл. Это главный законодатель Коллегии.
– Почему?
– спрашивает Маклаверти. Ему трудно в этом потоке недоговоренностей и намеков, потому что он - ударная сила Коллегии, ее кулак. А кулаки никогда не отличались интеллектом.
Плауде морщится.
– Потому что, - разъясняет он, - Кардуччи играет на голосах простых фермеров, черни. Это слишком примитивно.
– А-а, - понимает Маклаверти.
– Может, его пора...
– Нет, - вскидывается Плауде.
– Ни в коем случае.
– Он проиграет и так, - говорит Хорбигейл.
– Не стоит торопить события.
– Он не проиграет, - раздается скрипучий голос из четвертого кресла.
Это заговорил Эран, самый старый из членов Коллегии, ибо он один помнит великую эру завоевания планеты.
– Он не проиграет, - повторяет Эран.
Комната в большом фермерском коттедже, стоящем у самой кромки сельвы. За окном - обычный реммианский пейзаж: красные стволы колоссальных деревьев, чешуйчатые изрезанные листья, вода, хлюпающая у обнаженных переплетенных корней. В комнате много людей. У них грубые лица, на некоторых - незажившие шрамы. Это фермеры Реммы. Они слушают человека за столом, на котором стоит небольшой глобус планеты. Он светится в некоторых местах красным. Внезапно крупным планом - фигура человека. Это тот самый оратор на площади. Теперь его можно хорошенько разглядеть. Он смугл, жесткие черные волосы щеткой нависают над кремневыми глазами и коротким крючковатым носом. Он невысок, но крепок и жилист. Левый рукав его генеральского мундира отрезан и наглухо зашит. Человек говорит быстро, сильно при этом жестикулируя и нередко повторяясь. Это генерал Ездра Кардуччи, герой битвы при Номоне, ныне состоящий в оппозиции правящему режиму Коллегии.
– 214 человек только за прошедший год! 214 полноценных пионеров, способных только своими силами освоить сотни километров сельвы! И эти люди были убиты предательски, из-за угла!
Аудитория напряженно внимает. Крупно - вспотевшие лица, упрямо сжатые губы, похолодевшие глаза.
– 214 человек, - повторяет Кардуччи, - погибло от рук каких-то вонючих полузверей, и мы должны спокойно это терпеть.
Непонятно, это вопрос или восклицание.
– Но мы не терпим, - возражает генералу извечный его оппонент, сторонник Коллегии Торнтон Рем, судья Линтера. Это высокий поджарый мужчина с упрямым взглядом холодных голубых глаз.
– Указ Коллегии раз и навсегда положил конец войнам между аборигенами и поселенцами. Теперь, как вы, генерал, вероятно, знаете, ведутся мирные переговоры.
– И вы считаете эти переговоры благом, судья Рем?
– вопрошает Кардуччи. Да пока там ведутся эти пустые дебаты, переселенцев, чересчур сильно углубившихся в сельву, находят убитыми!
Слышатся крики:
– Доказательства!
– Доказательства?
– переспрашивает Кардуччи.
– Вот они!
– щелкает невидимым тумблером, - Вот вам доказательства!
Тело человека застыло в странном изгибе, и даже без страшного вида разрубленной надвое головы сразу становится понятно, что человек мертв. Постепенно ужасное видение отдаляется, у него появляются рамки: это тоже экран. Слышится голос Кардуччи:
– Может, кто из вас знал этого парня. Он из Доура. Был убит позавчера и, как видите, убит реммитами.
Хаос воплей:
– Точно!
– Это плист!
– Мою жену... жену мою убили так!
Это толпа. Оттуда несутся эти крики. И вдруг надо всем этим неожиданно сильно взмывает голос Кардуччи:
– Может, это для вас тоже не доказательства?
Постепенно нарастает и превращается в единый рев:
– Кардуччи! Генерал Кардуччи!
Профессор Хорбигейл скрещивает свои тонкие, холеные пальцы. Так он хочет скрыть их дрожь. Вот уже почти три часа продолжается этот диспут, в котором ни он, ни его противник не вышли победителями. Но Хорбигейл упрям. У него свои обоснованные аргументы.
Но генерала Ездру Кардуччи ими не пронять. Вот уже почти три часа, как он сидит напротив этого яйцеголового кретина-профессора, который не желает идти ему навстречу. Но это ничего. Генерал может посидеть еще.
– У вас хотя бы есть доказательства того, что аборигены убивают фермеров?
– устало спрашивает Хорбигейл.
– Да, и несомненные.
– Кардуччи достает пачку стереофотографий и передает их Хорбигейлу. Профессор без особого интереса их просматривает.
– Ну и что?
– наконец спрашивает он.
– Как что?
– возмущается Кардуччи.
– 214...
– Знаю, знаю, - обрывает его Хорбигейл.
– 214 колонистов погибло за этот год. Но в своей слепой ярости вы хотите уничтожить целую расу только на основании ряда недоказанных случаев. Они - местная раса, генерал, и они старше нас. Если вы этого не понимаете, то поймите хотя бы то, что они - наши братья по разуму. А разум во Вселенной - такая же редкость, как, к примеру, черный жемчуг на старушке-Земле. Его надо оберегать, а не становится на пути его развития или тем паче уничтожать.
Кардуччи прихлопывает ладонью по ручке кресла и поднимается.
– Вот что я скажу вам напоследок, профессор, - говорит он.
– Я надеялся, чтоб вы перешли на нашу сторону, однако вы со мной не согласны. Мы хотим, чтобы нас на этой благословенной планете перестали считать чужаками, но вы нам противоречите. Но разум, профессор, все равно возьмет верх, и тогда люди поймут, кто был прав, и вынесут свой приговор.
В этих словах звучит неприкрытая угроза, но профессор Хорбигейл ее не замечает.