Время собираться
Шрифт:
– Знаете, может, это не такая хорошая идея.
– Почему?
– Ну, может, мы не должны так вот врываться в дом. На… наверное, нам нельзя. Потому его и заколотили.
– Ты же сам хотел.
– Знаю. – Карл повесил голову. – Только теперь, когда мы уже совсем готовы это сделать, я не знаю, стоит ли.
– Пошли, – нетерпеливо сказала Барбара. – Мне и самой интересно. Хочется посмотреть, как он жил. Об этом столько болтали.
Карл мешкал.
– Стоит ли?
– Почему нет?
– Не знаю. Наверное, мои условные реакции берут надо мной
– Управляющий не был моим богом, – сказал Верн. Они подошли к крыльцу. Верн взошел по широким ступеням и постучал концом лома по доскам, набитым поперек двери. – Нелегко будет их оторвать.
– Значит, мы все же пойдем внутрь? – спросил Карл. – А я и не подозревал, до чего глубоко въелись в меня правила и табу Компании. Я думал, что, раз все уехали…
– Они остались, – ответил Верн. – Старые суеверия. – Он взял Карла за локоть и повернул. – Смотри. Видишь все это?
Карл стоял лицом к огромному поместью, которое было территорией и собственностью Компании. Оно тянулось на много миль вдаль, упираясь в горы на горизонте.
– Видишь? Мили и мили строений и оборудования, кучи шлака, карьеры, шахты. Все брошено. Никого нет. Совсем никого. Здания пусты. Фабрики, целые мили подземных выработок и рудников. Мы с тобой можем делать все, что угодно. Можем войти внутрь и описать весь пол, если нам так захочется. Нормы и правила ничего больше не значат. Здесь никого нет, кроме нас.
– Никто нас не остановит, – добавила Барбара.
– Немецких солдат тоже никто не останавливал. В том-то все и дело. Они творили, что хотели.
– Но какое это имеет значение? – спросил Верн. – Все равно законы и правила искусственны. Они хороши лишь до тех пор, пока есть кому насаждать их. А здесь никого нет. А значит, они бессмысленны. Они и были простыми условностями. Не надо путать их с внутренним моральным императивом. Это были просто правила, и все. Придуманные людьми. Они возникли, а теперь их опять нет. Китайцы придумают свои.
– Наверное.
– Ну, так забудь об этом. В конце концов, это была твоя идея. – Верн подцепил ломом верхнюю доску и стал тянуть. – Вот так…
– Давайте я помогу.
Они стали тянуть вдвоем. Вскоре дверь была освобождена от досок, которые сложили на крыльце у перил.
– А теперь, – сказал Верн, переводя дух, – начинается настоящая задача. – Он подергал дверь. – Заперто.
– Плохо, – сказал Карл.
– Попробуем черный ход. Если и там закрыто, взломаем.
Они спустились по ступенькам и обошли дом со стороны. Вдоль дорожки росли цветы и овощи, растения всех сортов и видов, изумительная мешанина которых простиралась во всех направлениях. Там были анютины глазки, бегонии, тюльпаны, арбузы, морковь, ревень и орхидеи, все вперемешку, без порядка, посаженные, казалось, только для того, чтобы занять свободное место.
– Какая эклектика, – сказал Карл.
– Бардак, – буркнула Барбара. – Разве можно так сажать!
Они подошли к задней двери. Верн с Карлом расшатали доски и сложили их стопкой.
– Сейчас попробуем, – сказал Верн. Он повернул ручку. Дверь открылась. Он исчез внутри.
Карл повернулся к Барбаре.
– После вас.
– Спасибо. – Она вошла, взволнованный Карл за ней. Они оказались в сенях, где стояли тазы для стирки. Верна нигде не было видно.
– Где вы? – позвал Карл.
– Я здесь. – Верн оказался в кухне. Барбара и Карл пошли на голос. И замерли в изумлении.
– Господи боже, – сказал Карл.
Кухня была заполнена всевозможными принадлежностями для готовки. Между ними почти негде было ходить. В одном углу из-за холодильника высовывалась громадная, начищенная до блеска плита. На всех столах и стульях стояли миксеры, блендеры, вафельница, автоматический тостер, бесчисленные белые и серебристые формы разного размера и предназначения.
– Многими из этих вещей никогда не пользовались, – сказал Верн. – Они еще в упаковке.
Вдоль одной стены стояли упаковочные ящики, лежали доски, гвозди, высились кучи упаковочной стружки, рулоны оберточной бумаги и мотки бечевки.
Карл взял в руки предмет из хромированной стали с висящим из него электрическим шнуром.
– Что это?
Барбара взглянула на ярлычок.
– Это электрическая взбивалка для яиц.
Верн пнул один из ящиков.
– Кто знает, что там внутри? Может, еще взбивалки?
– Наверное, много разного.
Они вышли из кухни и оказались в столовой. Посреди комнаты стоял тяжелый дубовый стол, покрытый тонкой скатертью. Рядом с ним, у стены, был буфет со стеклянными дверцами.
Барбара потянула на себя дверцу.
– Вы только взгляните.
Верн подошел и встал рядом с ней. Буфет был полон тарелок. Старинных тарелок, в паутине позолоты по краям. Барбара вынула из шкафа хрустальный графин с пробкой, подняла его к свету.
– Здесь этой красоты на миллион долларов, наверное, – сказала она.
– Вряд ли. – Верн взял одну тарелку и повернул ее клеймом вверх. – Ранняя Америка. Кое-чего стоит. Может, не так много, но достаточно. – Он поставил тарелку на место.
Карл подошел к двери.
– Идите сюда!
– Что там?
Карл исчез за дверью. Верн пожал плечами. Барбара закрыла буфет, и они последовали за Карлом. И оказались в библиотеке. Карл с выпученными глазами и открытым от изумления ртом озирался по сторонам.
– Смотрите! – сказал он. – Вы видите?
Верн потер подбородок.
– Неужели он все их прочел?
– Неужели кто-нибудь может прочесть их все? – отозвалась Барбара.
Все стены библиотеки, вокруг них и над их головами, были покрыты полками, а на полках, сколько хватал глаз, стояли книги, книги и книги. Верхние были так далеко, что приходилось запрокидывать голову, чтобы их увидеть, в глазах плыло, и потолок казался невозможно далеким. Верн протянул руку и наугад снял книгу с полки у себя над головой. Передал ее Карлу.