Время своих войн-1
Шрифт:
– Быть не может!
– Не переводи стрелки на Петровича!
– Мумб надо было из Либерии везти! Всем!
– Я не из Либерии, - возражает Казак.
– А я про тебя и не говорю! Я про мумб и про всех! Всем русским мужикам второй женой должна быть мумба-юмба из Либерии, дабы лучше воспитать первую. И надо везти мумб прямо сейчас, пока и там их не разобрали.
– Не либерди!
– Либерия уже не та, - вздыхает Казак.
– Вернее, та, но по-другому. Скурвилась!
Либерия уже не стреляла ни на прямую, ни из-за углов, заставляя замечать то, на что раньше не обращали внимание - грязь, нищету, убогое существование.
Появилось и нечто новое - этакая отрыжка демократизма: полицейские при законах, которые не исполнялись, коррупция власти,
– все объяснялось последствиями гражданской войны.
Вертолеты Ми-8, перекрашенные в цвета ООН и укомплектованные украинскими экипажами, летающие вдоль океанского побережья, нарабатывающие валютные рабочие часы, пешие в коричневых чалмах патрули, с голубыми касками у пояса, составленные из индусов. Никому ни до чего нет дела, кроме собственных. Магазины, принадлежащие тем же индусам, ливанцам и пакистанцам. Армянская мафия. Китайские строители, восстанавливающие дороги к золотишку и прочим "арендованным" приискам. Словно сдали страну в чужие руки навечно, а сами либерийцы выпросили себе лишь временное разрешение составлять ее природный фон.
Женщины - прекрасные, стройные высокие гибкие, готовые отдаваться лишь за обещание увезти в Европу. И благодатные, как положено быть женщине, на все 100 процентов - полным отсутствием ревности, считающие, что у мужчины должно быть их несколько.
Не похожие на них ленивые разболтанные черные мужички, впрочем, тоже статные, в породу, но с неистребимой склонностью к безделью и публичному выпендрежу, громких бесед "на зрителя" - размахиванию рук по поводу и без повода. Словно африканская природа сыграла шутку - слепила на том африканском берегу два разных племени, разделив их по половому признаку.
И в том, что русским мужикам надо бы везти мумб (или "манямб" - как их там называют) из Либерии - смотри-ка - есть нечто резонное...
Петька не светит, что последний контракт (который он умудрился сплести с другим) у него от "Четвертого", от Сергея-Извилины, что ходил он в "те места" по его серьезной просьбе - без ведома Воеводы и остальных, и отчитаться должен, как оговаривалось, только перед Сергеем.
Не первый поход. Опять убедился, что рай есть, но не всем он понравится, и чтобы примириться с ним, нужно отшагать именно так - пешком, взглянуть на ад, что не обойти, а можно только сквозь - и тем словно пройти проверку, откупить право на билет. Ад заставил попотеть, рай в какой-то мере тоже - удивили оба, но и не в первый раз. В иных местах ничто не способно повторяется. Рай ценишь, а через какое-то время начинаешь в нем скучать, но сдерживает обратная дорога. Ад разнообразнее рая, он не склонен дублировать себя ни в плохих, ни в худых вещах. В "ад" на этот раз вошел с другой стороны, и он стал вызовом, который Петьке-Казаку давно не попадался. Оценил все прелести похода, и сложность какой-либо массированной высадки на "Территории". Проведал "детей Сергея" - "лично-приемных", отобранных по каким-то понятным лишь Извилине канонам, а теперь размещенных в миссии, что руководил их коллега, наблюдал подготовку...
– Халтурка есть. Как смотришь насчет халтурки?
– спросил перед отправкой Сергей.
В Монровии (столице Либерии) нашел того, кого требовалось отыскать. Дуракам везет. А то, что геолог, хоть и в плешивом возрасте, дурак редкостный, стало понятно сразу - упрямо пытался продать свою специальность крупнейшей алмазодобывающей корпорации "Дэ-Бирс", чей филиал находился в соседней Сьера-Лионе, аккурат на границе с Либерией. Четыре года в тщетной надежде устроится, куда, согласно вековой политики, никогда и ни за что не брали русских - ни (упаси Яхве!) внутрь собственного периметра, ни в круги охранения, ни в мобильные группы, выполняющие особые поручения, и уж тем более не в святая в святых - не в канцелярию, не в добывающую и разведывающую - и не специалистом по геологическому профилю. Меж тем, "Стекольщик", с которым Извилина был лично знаком еще по Уральскому техническому, проявил характер - сгулял несколько раз пешим ходом через границу, при этом умудрился уцелеть без средств, без охранения (которое
Без страха смерти не выживешь. Петька-Казак ко всему, что есть, страх потерял. Одно дело в боевых столкновениях идти наперекор, до конца. Другое... При таком раскладе либо убьют, либо сядешь. Сидеть в Либерии не хотелось, еще меньше хотелось быть убитым. Только вот Сергей-Извилина заставил работать не по профилю...
На английском жестикулировал (по местным меркам) достаточно бегло. Обязался увезти в Европу, чем покупал на какое-то время их преданность, без стеснения давал и другие обеты, то есть, жил (вел себя) согласно местным традициям - обещать много больше, чем можешь или намериваешься сделать - цивилизованно. Прослыть щедрым человеком в подобных странах достаточно легко. Но Петька-Казак обелил кредит тем, что сразу же выложил "на семью" четыре тысячи долларов - сумму для здешних мест огромную, более чем достаточную для двух билетов в Европу и выполнения всех формальностей по подгонке документов. Видел как радовался за свою новую семью его подопечный, и был недоволен, что далее во всем приходилось пользоваться преимуществом зигзага - ложью как хочешь вертишь, а правде путь один. Чувствовал себя тошно, потому как знал расклад наперед. И сверх расклада знал, что если будет когда-либо судьба еще раз встретиться с этой семьей - горевать по их "ушедшему белому", и сразу же, пока не зарезали, предлагать, как компенсацию, нового. И если к этому времени не будет под рукой Лешки, или иной "ходячей белой надежды", то ожениться самому на молодой мумбе или ее сестре-вдове. Родственные отношения в вопросах уничтожения себе подобных, все-таки самые крепкие.
...Сделал все, о чем просил Извилина, включая то, что на последнем отрезке маршрута геолога не уберег. Не самого худшего из людей, которых ему приходилось когда-либо "стирать", но заработавшего исчезновение из списков по факту готовности продаться чужим, в клювике снести те секреты, в которых ранее не был уверен, но в которых, к последнему в своей жизни восторгу, смог убедиться. Казак бесился от мысли, что предательство может быть столь симпатичным на характер. И теперь сердился на Извилину, что тот не торопится принимать от него ни отчет, ни образцы с бумагами, которые заложил в известный лишь им двоим схрон, и тому, что держался словно ни в чем ни бывало, удивляясь камушкам, которым никак удивляться не должен, едва ли сердясь на то, что он, Петька-Казак, как бы протестуя, доставил с того района еще и два живых образца, но под другую, наскоро состряпанную легенду...
Врать средь своих не положено, но присочинить - Петька утешался тем, что именно "присочинил" - не возбраняется.
– -------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
"Израиль объявил о намерениях заказать Германии строительство нескольких военных кораблей - двух корветов MEKO и подводной лодки типа Dolphin, и выразил надежду, что проект будет профинансирован немецким правительством..."
/Deutsche Welle - Hannoversche Allgemeine Zeitung/
"США арестовало собственность 128 официальных лиц и 33 организаций Зимбабве. Это было сделано по личному приказу президента Джорджа Буша за препятствование развития демократии в стране. В официальном заявлении говорится, что США давно просили правительство Зимбабве прекратить притеснение гражданского общества, прессы и политической оппозиции и восстановить законность. Отдельно указывается на то, что прошедшие парламентские выборы не были ни свободными, ни честными. Официальный Вашингтон особо подчеркнул, что "эта акция направлена не против народа Зимбабве, а против тех, кто больше всего повинен в его бедственном положении..."