Время тяжелых ботинок
Шрифт:
Ультиматум, предъявленный Россией Турции, предотвратил тогда оккупацию турками Белграда.
Воевали русские добровольцы на стороне сербов и теперь, в девяностые. Одним из таких и был полковник Волохов, понятно, – под другой фамилией и как частное лицо. И вот сейчас, накануне новых грозных событий, он понадобился снова, о чём и просил его лично Шандор Салаши.
– Ни США, ни Европе, не нужны большие славянские государства, – звучал в динамике голос Шандора, продолжая их давние споры, – и это лишь репетиция другой, большой войны – против России. Приезжай, Роберт, ты здесь нужен, минимум на полгода.
Генерал Елагин объяснил, что имеется в виду.
Несколько дней Шандор Салаши провёл с мощным электронным биноклем, наблюдая за интересующей его иностранной базой, где шло обучение военному делу албанских сепаратистов – энтузиастов отделения Косова от Сербии. Он поймал себя на том, что не может определить государственную принадлежность находившихся там формирований.
Все сплошь были одеты в военную форму, но без каких-либо знаков отличия. А незадолго до этого против сербских полицейских были совершены теракты, – преступников не нашли, не смогли даже ответить на вопрос, были это албанцы или иностранные наёмники? Сведения о таковых совсем недавно стали появляться в закрытых источниках российской военной разведки. И вопросов там было больше, чем конкретной информации. Одну такую цитату генерал Елагин привёл на память – в плане профилактики против склероза: врачи говорят, лучшее лекарство против этой хвори – побольше учить наизусть: «Скрытность, высочайшего уровня конспирация наёмников позволяют избегать, казалось бы, неминуемых, связанных с их деятельностью разбирательств внутри стран «образцовой демократии», всевозможных парламентских и журналистских расследований, а главное, частых и громких международных скандалов».
Словом, люди-невидимки.
И с ними ещё сложнее, чем с «невидимками» летающими. Там секретов уже не осталось.
А здесь – сплошные тайны.
Эти опасные спецы в состоянии организовать революцию или вооружённый захват власти – где угодно. Могут накалить обстановку на пустом месте, спровоцировать конфликт государств.
Кто стоит за ними? Пентагон? Частные корпорации? Спецслужбы НАТО? Скорей всего, и те, и другие, и третьи. Но это – самостоятельные, высокопрофессиональные подразделения, оснащённые по последнему слову техники – новейшим уникальным оружием, средствами связи нового поколения. Там – генералы и офицеры, способные организовать мощные эффективные операции. В их распоряжении психологи, опытные разведчики и даже специалисты по дестабилизации работы банковских систем.
– Итак, полковник, слушай приказ! Собрать максимальное количество информации об этих очень опасных для России секретных формированиях. В средствах можете не стесняться.
По оперативным данным, их сервер где-то в Лондоне. Захватите «языка», уточните адрес, а мы туда наведаемся. Операция прикрытия – охота за американским «невидимкой» F-117. Но сейчас главное, полковник, – деньги. Помни: ищущий да обрящет.
6
Какой-то мудрец сказал, что самые счастливые люди те, которые умеют слушать.
На зоне слушать учат по-настоящему, можно сказать, профессионально. Слушать, не уши развесив, а тут же анализировать сказанное и вырабатывать к сведениям собственное отношение, желательно, учитывая воровские понятия.
Кинжал, как известно, за хозяином не был. Однако слушать он умел по другой причине – как всякий русский мальчик, который долго и прилежно учился.
Теперь рассказчики у него были – позавидуешь: «воры в законе» Желвак, Китаец и Штрек, «положенец» Толстый.
Конечно, при их нынешней занятости впитывать устные «романы» бывалых воров особо времени не было. Но раз в две недели, в доме Желвака под Звенигородом, – как правило, это была пятница, – собирались пять-шесть человек, приближённых пахану, и кто-нибудь, а чаще всего это были Палыч и Толстый, рассказывал одну из историй богатой на самые невероятные приключения воровской жизни.
То, чего Брут наслушался на посиделках в доме Желвака, как показалось благодарному слушателю, было насыщено актуальной драматургией и оперативной информацией к размышлению намного гуще, чем вся «Библиотека всемирной литературы», вместе взятая.
Сейчас они сидели вдвоём, пили китайский зелёный чай «оолонг», и Шкипер чувствовал себя охотником на куницу.
Взять этого хитрющего зверька очень трудно. Он редко спускается на землю, предпочитая, как белка, ходить верхом. Одно описание того, как выследить куницу, занимает не один десяток страниц.
Как сказать Осе, что срочно нужно профинансировать военный проект?
Даже те четыреста пятьдесят тысяч, что бандиты загнали в один из банков Сингапура и считали принадлежностью Кинжала, были под колпаком чеченцев, корешей Желвака. Снять Оса их мог, только об этом бы тут же узнали, и за гонораром руководителя бандитского холдинга пустили бы финансового «хвоста».
На какой это проект Бруту понадобились деньги?
А не собирается ли он залечь где-нибудь на уютном островке в Тихом океане – с какой-нибудь семиклассницей с шоссе Энтузиастов?
Он попросил Шкипера принести гитару, сдул с неё пыль и стал настраивать:
– Это ж сколько на ней не играли?
Полковник Волохов простому вопросу удивился, – ответа не было.
Он смотрел на свою семиструнную, как на предмет какой-то другой жизни.
Действительно, он сейчас небось ни одного аккорда взять не сможет. На баяне поигрывал, гитара забылась.
Куда всё ушло?
А Оса гитару всё-таки настроил.
«Совсем нервы ни к чёрту стали», – подумал полковник, когда начисто лишённый музыкального слуха сын его кореша-моряка безголосо запел и тут же подёрнулся мутью наплывших на глаза Шкипера слёз.
Толе Чекашкину было от силы лет пять, когда он развлекал подвыпивших офицеров-моряков.
Друзья просили устроить представление, и отец ставил маленького сына на стул.
Публика смеялась до упаду, пока не выговаривавший букву «р» малец старательно растягивал под музыку аргентинского танго: «Услышал реплику маркёр известный Моня, / Об чей хребет сломали кий в кафе «Фалькони», / Побочный сын мадам Алешкер, тёти Песи, / Известной бандерши в красавице Одессе».
Помидорно красный от водки Роберт Волохов аж заходился: мальчик ни слова не понимал из того, о чём пел. Поначалу Толя вообще произносил: «мадам Алёшка тёти писи», – пришлось специально тренировать.
Любимая песня отца – «На Дерибасовской открылася пивная». Сколько восхитительных минут его неоднозначного детства связано с ней!
И вот сейчас Оса вдруг обнаружил в хорошо знакомых куплетах явный автобиографический мотив:
Три полудевочки, один роскошный мальчик, Который ездил побираться в город Нальчик И возвращался на машине марки Форда И шил костюмы элегантней, чем у лорда.– А ты СВОИМ пел? – Шкипер промокнул платком глаза.