Время убивать
Шрифт:
— Я думал об этом.
— И что?
— Пустая затея. Я знаю этих хитрецов: только ты за дверь — они сразу вскроют твой конверт. Любой честный адвокат, едва увидит меня, сразу побежит мыть руки.
— Необязательно.
— Тут есть еще кое-что. Ну, предположим, меня сшибет автобус. Адвокат, как узнает, все равно передаст конверт тебе. Тогда спрашивается: зачем он? Это только лишний посредник. Верно я рассуждаю?
— Но мне-то зачем впутываться в
— Ты поймешь, когда вскроешь конверт. Если вскроешь.
— Ты что-то темнишь.
— В наше время все не просто, Мэт. Особенно если у тебя рак с метастазами.
— Но я никогда еще не видел, чтобы ты одевался так пижонисто.
— В такой одежде и в гроб не стыдно ложиться… Послушай, все, что от тебя требуется, — это просто сунуть конверт в надежное место.
— А если автобус задавит меня?
Он с минуту подумал, и мы тут же обо всем договорились. Конверт будет храниться под ковром в моем номере. Если я вдруг отдам концы, Орел-Решка сможет забрать свою собственность. Ключ ему не понадобится: насколько я знал, он всегда обходился без ключей.
Мы обсудили все детали наших дальнейших контактов, включая еженедельные телефонные звонки и шифрованные записки на случай моего отсутствия. Я заказал себе еще виски. Орел-Решка так и не допил молоко.
Я полюбопытствовал, почему он решил довериться именно мне.
— Ты всегда был честен со мной, Мэт… Давно ты ушел из полиции? Года два назад?
— Примерно.
— Память у меня дырявая: кажется, у тебя были какие-то неприятности. Ты убил ребенка?
— Да. При исполнении служебных обязанностей. Пуля попала в него рикошетом.
— Небось, начальство надрало тебе задницу?
Глядя на свою чашку, я задумался. В памяти всплыл летний вечер, знойное марево. Бар «Спектакл» на Вашингтонских холмах. Тихое гудение кондиционеров. Приятно было посидеть там в жару. В тот вечер я не патрулировал, и именно тогда два парня решили ограбить бар. Перед тем как уйти, они пристрелили бармена. Я бросился вслед за ними, прикончил одного, а другому расщепил бедренную кость.
Но одна пуля рикошетом отскочила прямо в глаз семилетней девочке, Эстреллите Ривере. В глаз и — через мягкую ткань — в мозг.
— Извини, я что-то не то ляпнул!.. — забеспокоился Орел-Решка.
— Ничего. Только никто не драл мне задницу. Наоборот, я получил благодарность. На суде меня полностью оправдали.
— Так почему же ты ушел из полиции?
— Я разлюбил свою работу. Потерял вкус ко всему. А ведь у меня есть дом на Айленде. Жена. Сыновья.
— Иногда такое случается.
— Да, иногда.
— Чем же ты сейчас занимаешься? Работаешь частным детективом?
Я пожал плечами.
— У меня нет лицензии. Но, случается, я оказываю кое-какие услуги людям, и они платят мне за это.
— Тогда поговорим о нашем дельце… — Монета взмыла в воздух. — Так вот, я тоже прошу оказать мне услугу.
— Если это в моих силах…
Он поймал доллар, посмотрел, какой стороной монета легла на ладонь, и положил ее на клетчатую сине-белую скатерть.
Я сказал:
— Но ведь ты не хочешь, чтобы тебя укокошили, Орел-Решка?
— Упаси Боже!
— Может, ты все-таки выпутаешься?
— Может, да, а может — нет. Я бы не хотел об этом говорить.
— Как скажешь.
— А что можно предпринять, если кто-то решит тебя замочить? Ни черта!
— Возможно, ты и прав.
— Значит, ты сделаешь это для меня, Мэт?
— Конверт я постараюсь сохранить. Но раз я не знаю, что в нем, то не могу сказать, как поступлю, когда вскрою его.
— В свое время узнаешь.
— Но сейчас я не могу обещать, что выполню твою просьбу.
Он долго, изучающе смотрел на меня и, очевидно, заметил в моем лице что-то такое, о чем я сам и не подозревал.
— Ты выполнишь мою просьбу, — наконец уверенно произнес он.
— Может быть.
— Обязательно выполнишь. А если нет, то я, один черт, об этом не узнаю. Сколько ты просишь вперед?
— Я не знаю, чего ты от меня ждешь.
— Я имею в виду — за хранение конверта. Сколько?
Я не умею торговаться. С минуту подумав, я сказал:
— Костюмчик на тебе классный.
— Да? Спасибо.
— Где ты его отхватил?
— У Фила Кронфилда. На Бродвее.
— Я знаю этот магазин.
— Тебе действительно нравится?
— Он тебе идет. Сколько выложил?
— Триста двадцать баксов.
— Это меня устраивает.
— Тебе что — нужна эта чертова одежа?
— Я прошу триста двадцать долларов.
— А… — он тряхнул головой, в глазах его заискрились смешинки. — Ну, ты меня удивил! Я-то никак не мог понять, зачем тебе этот чертов костюм.
— Не думаю, чтобы я смог напялить его на себя.
— Если бы только очень постарался… Значит, договорились. Триста двадцать, так триста двадцать. — Он достал туго набитый бумажник из кожи аллигатора и отсчитал шесть пятидесятидолларовых бумажек, добавив одну двадцатку.
— На, возьми… Если эта история затянется и надо будет подбросить еще, скажи. Заметано?