Время умирать
Шрифт:
— Вы дрались, как стая боевых львов, — согласился Шон, — Сражение выиграно, теперь вы должны помочь нам добраться до границы. Капитан Джоб тяжело ранен.
Улыбка Альфонсо потускнела: несмотря на естественную племенную вражду, оба честно заслужили уважение друг друга.
— Что, тяжело?
Альфонсо подошел поближе и взглянул на Джоба.
— В медпункте есть носилки из стекловолокна, — вмешалась Клодия. — Можно нести его на них.
— До границы два дня пути, — с сомнением пробормотал Альфонсо. — И все время по территории, занятой ФРЕЛИМО.
— ФРЕЛИМО
— Тебя вызывает генерал Чайна. Он улетает на русском хеншо и перед отлетом хочет поговорить с тобой, — сказал Альфонсо.
— Хорошо, но чтобы к моему возвращению носилки были здесь, — предупредил Шон и взглянул на часы. — Ровно через час мы отправляемся в сторону границы.
— Конечно, Нкози — с готовностью согласился Альфонсо. — Мы будем готовы.
Шон повернулся к Клодии.
— Схожу к Чайне. Попробую уговорить его отвезти Джоба на вертолете, но, думаю, шансов немного. Пожалуйста, оставайся с Джобом и следи за пульсом. Среди медикаментов я нашел один не использованный шприц с адреналином. В самом крайнем случае воспользуйся им.
— Только, пожалуйста, не задерживайся, — прошептала она, — Я храбрая только тогда, когда рядом ты.
— С тобой останется Матату.
Шон быстро взобрался на холм и прошел мимо первой цепочки носильщиков РЕНАМО. Очевидно, Чайна решил забрать все, что мог унести, включая ящики с запасными частями для вертолета и канистры с авиационным бензином. Цепочка носильщиков направлялась обратно в дикие районы вдоль реки, и Шон почти не обратил на них внимания. Его роль была сыграна. Ему не терпелось уйти, добраться до границы, доставить Джоба туда, где ему окажут профессиональную медицинскую помощь, а Клодию туда, где она будет в безопасности. Однако при всем его нетерпении его мучили смутные сомнения: действительно ли Чайна сдержит свое слово и даст им уйти? Не слишком ли он оптимистичен?
— Ладно, посмотрим, — мрачно сказал он сам себе и крикнул одному из офицеров РЕНАМО, наблюдавшему за носильщиками: — Где генерал Чайна?
Чайна вместе со своим штабом и русскими пленными был в командном бункере базы. Генерал оторвался от карты, которую рассматривал, и приветливо улыбнулся вошедшему Шону.
— Мои поздравления, полковник. Ты был великолепен. Блистательная победа.
— Теперь ты мой должник.
— Ты со своими людьми хочешь уйти, — согласился Чайна. — Все долги между нами должны быть полностью оплачены. Так что вы вольны идти куда хотите.
— Нет, — покачал Шон головой. — По моим подсчетам, ты должен мне еще кое-что. Капитан Джоб тяжело ранен. Он в критическом состоянии. Я хочу, чтобы его отправили на захваченном вертолете.
— Ты, конечно, шутишь, — непринужденно рассмеялся Чайна. — Я не могу рисковать, рискуя такой ценной добычей по пустякам. Нет, полковник, все долги выплачены, пожалуйста, не надо настаивать на дополнительных требованиях. Мой плохой слух при этом может доставить мне такое раздражение, что я возьму да и пересмотрю свое и без того щедрое решение позволить вам спокойно удалиться. — Он улыбнулся и протянул руку. — Иди, иди, полковник. Давай расстанемся друзьями. Сержант Альфонсо и его люди остаются в твоем распоряжении. Ты человек почти беспредельных возможностей. Уверен, что ты легко дойдешь сам и доведешь целыми и невредимыми своих друзей.
Шон проигнорировал протянутую руку. Чайна посмотрел на свою руку и опустил ее.
— Итак, мы расстаемся, полковник. Я возвращаюсь к своей маленькой войне, и, кто знает, может, в один прекрасный день эта страна станет мой собственностью. А ты уходишь в объятья своей очень богатой и очень красивой молоденькой американки. — В его улыбке проскочила какая-то лисья хитрость. — Желаю счастья и удачи, и, думаю, ты желаешь мне того же самого. — Он вновь вернулся к своей карте, выведя Шона на какое-то мгновение из равновесия.
Что-то оставалось недоговоренным, так просто все это кончиться не могло. Шон знал: за этим последует еще что-то, но генерал Чайна уже начал отдавать по-португальски приказы своим офицерам, оставив его в замешательстве стоять в дверях бункера.
Шон постоял еще несколько мгновений, потом резко развернулся и вынырнул наружу. И только когда он вышел, Чайна поднял голову и улыбнулся ему вслед, улыбнулся злорадной змеиной улыбкой, которая, если бы Шон ее увидел, сразу ответила бы на все его вопросы.
* * *
Люди Альфонсо работали очень быстро. Носилки были облегченного типа, из стекловолокна, с углублением по форме человеческого тела, такие используют горноспасательные команды. И все равно, чтобы нести их по пересеченной местности, требовалось четверо, а им предстоял долгий и трудный путь до самой границы.
— Менее ста километров, и вовсе не такие уж трудные, — успокаивал себя Шон. — Если поторопимся, уложимся в два дня.
Клодия приветствовала его с облегчением.
— К Джобу, похоже, возвращаются силы. Он в сознании и спрашивал о тебе. Он говорил что-то про какую-то высоту. Высоту-31, что ли?
На губах Шона промелькнула улыбка.
— Это там, где мы впервые встретились. Он тогда слегка заблудился. Помоги-ка мне уложить его на носилки.
Они подняли Джоба и положили на стекловолоконные носилки. Шон прицепил капельницу к проволочному каркасу над головой раненого и укутал его трофейным серым одеялом.
— Матату, — сказал он, вставая, — веди нас домой.
И он жестом велел первым четверым, назначенным нести носилки, занять свои места.
До восхода солнца оставалось менее двух часов, но за этот краткий период они, кажется, прожили целую жизнь, подумал Шон, взглянув на базу на вершине холма. Там все еще поднимались струйки дыма, а в лесу как раз скрывалась последняя колонна тяжело нагруженных носильщиков генерала Чайны.
Отдаленные звуки сражения наконец сменились тишиной. Контратака ФРЕЛИМО давно выдохлась, и Чайна мог снова перекинуть свои силы в опасные районы в низовьях реки Пангве.