Время волка
Шрифт:
— Ты не хочешь сохранить портрет?
Она энергично покачала головой и внезапно своей твёрдостью напомнила свою мать.
— С какой стати?
Когда Том брал портрет, их руки соприкоснулись. Мари не пошевелилась, и он тоже не потянул портрет к себе. Изабелла серьёзно смотрела на них. На мгновение Томасу это представилось так, как будто они втроём заключили тайный договор. Потом девушка высвободилась и выбежала на улицу.
Глава 21
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ
Во
Бастьен вернулся со своими мулами к полудню. На его скуле красовался синяк, который уже побледнел. Томас мог лишь хорошо себе представить, что произошло во время спора с отцом.
Бастьен молча разгружал и ухаживал за вьючными животными, а Томас, скрестив руки, некоторое время смотрел на это.
— Левой рукой я делаю это лучше, — сказал тот, наконец. — Позволь угадать: ты раньше никогда не рубил дрова?
Томас подобрал топор и вытер пот рукавом.
— Так же мало, как могут отплясывать твои мулы.
— Где ты пропадал? Я искал тебя недавно в лесу, — ответил Бастьен с коротким смешком.
— Поверишь этому или нет, но я приземлился в колодец. Ты слышал, что случилось с твоим отцом и твоими братьями?
— Ясно, — он вздохнул. — Ну, это будет нелегко для моей матери. Подожди, отдай мне топор, я покажу тебе, как делать правильно.
Вечером у Томаса болела каждая мышца, его руки были покрыты мозолями, и такими твёрдыми, что он едва ли мог держать перо, чтобы написать прошение за Хастель. Он толкнул туалетный столик к кровати, на котором громоздились его заметки для Лафонта.
Томас вздрогнул, когда распахнулась дверь. Вошла госпожа Хастель. У неё всё ещё были заплаканные глаза.
— Здесь вещи для вас, — сказала она и положила стопку простой одежды на кровать. — У вас с Антуаном похожий размер.
Это был странный способ отблагодарить его за помощь, но теперь Томас знал хозяйку достаточно, чтобы понять, что означал этот жест.
— Спасибо, — сказал он.
Не смотря ни на что, хозяйка слегка улыбнулась.
— Я только не хотела, чтобы вы испортили свои чистые брюки и куртку.
— Конечно.
Госпожа Хастель кивнула, но не ушла, а остановилась, как будто у неё было ещё что-то на сердце.
— Я наблюдала за вами и Бастьеном, — сказала она, наконец. — В последнее время, и сегодня тоже. Мне нелегко в этом признаваться, но я в вас обманулась. У вас большое сердце, Томас. Я думаю, Бастьен не мог бы иметь друга лучше. И я бы желала, чтобы у него был такой же брат как вы.
***
Томас не видел лицо Катарины, но этой ночью она присоединилась к его мертвецам, также как Мари описала ему за ужином: девушка с румяным лицом, которая только недавно переехала в деревню со своей овдовевшей матерью и маленькими братьями и сёстрами. Её волосы были светлого льняного цвета, только в его кошмаре они не спадали ей на плечи, а были отрезаны, точно на уровне горла. Изабелла стояла рядом с ней пугающим доказательством. Они держались за руки, как будто Катарина хотела увести с собой в потусторонний мир графскую дочь.
Когда Томас поднялся в поту и с больной головой, видения по-прежнему мерцали в рассвете, как туман. Он протёр глаза, схватил свой походный сюртук и натолкнулся на стол. Смятый портрет Каухемара скользнул на край. В деревне никто не знал седого.
— Выглядит как злой дух леса, — бормотал старый ткач. — Он воет с волками, и дикие звери следуют за ним по пятам. Тот, кто смотрит в глаза смерти.
Томас вскочил и оделся, махая руками.
***
В тот день замок Бессет выглядел почти опустевшим, все охотники были на пути в лес. К тому же, Адриан видимо снова скрылся, сарай, в котором лежала раненая собака, был пуст.
Вскоре после этого юноша вошёл в библиотеку, готовый к тому, что в любой момент мадам де Морангьез выгонит его. Томас повернулся к двери Изабеллы. Он не решался постучать, возможно, с ней сейчас была мадам де Морангьез, но сама мысль о том, что дочь графа была к нему так близко, снова сразу же вернула ему тоску.
Сегодня он радовался больше всего, когда кое-что нашёл под деревянным основанием совы. Клочок бумаги! На нём было только одно слово:
«Гамлет».
За книгой Шекспира для него не было приготовлено никакого письма, только небольшой том, едва ли больше его ладони. «Сказки и легенды диких лесов», — прочитал он на обложке. В первый момент Томас был только разочарован, но когда перелистывал страницы, то наткнулся на засохшую незабудку и – наконец-то! – письмо, написанное ужасным почерком Изабеллы.
«Я не забыла Вас, Томас!
В течение последних дней мадам де Морангьез не отходила от меня. А сегодня мой брат послал за мной. Я смогла уйти на час. Чтобы написать Вам эти строки, мне пришлось притвориться, что я хочу ещё раз исповедаться, но вместо того, чтобы повторять молитвы, я пишу Вам тайком и надеюсь, что аббат не отвернётся от меня.
Пожалуйста, сохраните оружие и освящённые пули, и охраняйте Мари! С тех пор, как чудовище совершила убийство прямо перед замком, я не спала больше ни часа. Я пытаюсь вспомнить, я хочу вспомнить! Но это как будто бы я жила в кошмарном сне, из которого не осмеливаюсь проснуться. Может быть, Вы должны быть моей памятью, Томас. Вспомните для меня! И даже если вы носите имя неверующего, я прошу вас не забывать, что между небом и землёй находится больше, чем только благоразумие. Следите за собой, Томас, потому что я хочу снова видеть вас в целости и сохранности. Незабудка принесёт вам счастье и напомнит о том, что вы мне всё ещё должны книгу и лошадь.