Время вспоминать
Шрифт:
Хоакина сидела на кровати, облокотившись спиной на мягкие подушки, и ждала мужа. Она была умыта, одета и даже с уложенными, хоть и не вымытыми, как следует, волосами. Все эти чудеса, почти не потревожив шишку, сотворила Соле с помощью местной горничной, синекожей и высокой, с добрыми глазами цвета спелого красного винограда. Судя по всему, она была искренне рада выздоровлению хозяйки, потому что постоянно улыбалась.
Хоакина с тоской подумала, что придется привыкать к тому, что здесь вся домашняя прислуга, кроме Соле, из местных
Фернандо Агилар не изменился с тех пор, как сидел за большим столом напротив нее осенним вечером в огромном зале. Те же острые скулы и серые глаза, нетипичные для жителя колоний. Та же стройная, даже изящная фигура, которую не портила немного старомодная одежда. Хотя нет ничего удивительного в том, что мода на островах Акульего залива отставала от столичной.
Теперь Фернандо явился без жилета и пиджака или сюртука, в одной светлой рубашке, что само по себе было небрежностью. Впрочем, пожала про себя плечами Хоакина, кто их знает, этих плантаторов. Может, у них так и ходят в доме, если не собираются никуда выезжать. Здесь было гораздо жарче, чем в Аройо де Оро. Да и нравы, судя по всему, свободнее. Настолько, что кто-то, возможно, стукнул сеньору де Веласко по голове.
– Доброе утро, Хоакина. Как ты спала? Голова не болит?
– Доброе утро, се… Фер… - она бы тряхнула головой от досады на собственную неуклюжесть, но опасалась.
– Спала я неплохо, учитывая обстоятельства. И у меня пока ничего не болит.
– Меня зовут Фернандо, - сказал он, останавливаясь у кровати.
– Ты действительно меня не помнишь?
– Мы были знакомы, - ответила Хоакина, чувствуя себя крайне неловко. И как она будет с ним завтракать, выходить в местный свет или коротать вечера в гостиной? Не говоря уж о еще одной стороне супружеских отношений.
– Опера и ужин в доме кабальеро Риверы, да, - кивнул Фернандо, рассеянно озираясь по сторонам.
– Ты не против, если я присяду?
Но он не присел ни на найденный стул, ни на кресло у туалетного столика, ни на кровать рядом с Хоакиной, а отошел к открытому окну и оперся руками о подоконник.
– Прости, все это очень неожиданно и странно. То, что с тобой случилось. Доктор Варгас сказал не волновать тебя и сильно не расспрашивать. Он думает, что память вернется сама, через несколько дней. Или…
Фернандо замолчал, а Хоакина, которая чуть повернула к нему голову, успела заметить, как он снова нервно переплетает пальцы рук.
– Или?
– прервала она затянувшееся молчание.
Пальцы замерли, а Фернандо тяжело вздохнул.
– Я бы не стал его слушать. Доктор Варгас считается грамотным и прогрессивным, однако он часто не видит того, что у него под носом.
Хоакина насторожилась, повернула голову полностью и посмотрела прямо на мужа. Опасная тема так и не началась, поэтому можно на время забыть о смущении.
– Соле сказала, что вы…. ты думаешь, что на меня напали. Что я сделала? Или вы… ты сделал? Или здесь грабители на каждом шагу? И кто такой дон Пабло?
Фернандо отпрянул от окна, сделал два шага к кровати, но остановился.
– Хоакина, не волнуйся. Ты ничего не сделала. Возможно, дело действительно во мне.
– В его глазах мелькнуло беспокойство, но быстро исчезло.
– Бывает, что от травмы головы действительно теряют память, только не так… странно.
– Странно?
– Ты забыла два года. Ровно столько, сколько нужно, чтобы не помнить жизнь в Каттлеях. Может, немногим больше. И с трудом приходила в себя после почти двух суток. Словно что-то… не пускало тебя.
Фернандо снова вздохнул, на этот раз с отчетливым раздражением.
– Что ты хочешь сказать?
– спросила Хоакина, и, получив в ответ только полный не то сочувствия, не то жалости взгляд, рассердилась.
– Вы сговорились с Соле? Из той тоже пришлось тянуть слова.
– Ты должна поправиться. А с остальным мы потом разберемся.
– Я сама разберусь, - довольно грубо оборвала его Хоакина, - раз уж никто не хочет помогать мне. Вы хоть понимаете, что я чувствую? В незнакомом месте, далеко от дома? Да еще и с шишкой на затылке? Даже если вы женились на мне из-за денег и происхождения, проявите хоть каплю сочувствия!
Похоже, она перегнула палку. Фернандо вздрогнул, его губы приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, а лицо приобрело выражение человека, получившего удар. Хоакина мгновенно остыла и даже хотела извиниться. Однако Фернандо чуть наклонил голову, отвернулся и произнес: «Нам стоит пока закончить разговор, доктор зайдет днем». Затем он пошел к выходу, обогнув кровать на гораздо большем расстоянии, чем требовалось.
– Нет, подождите… подожди, - заволновалась Хоакина, чувствуя, как в голове снова зарождается тягучая боль.
– Мне не стоило затрагивать эту тему.
Фернандо остановился, но не повернулся.
– Мне страшно, - тихо продолжила Хоакина, стараясь не обращать внимания на боль.
– Я будто в темноте и пытаюсь найти выход на ощупь. Я прочитала свои письма родителям и оставшимся в Менаде подругам. Я замужем два года и почти два месяца, у меня нет детей, и я общаюсь с соседями и изредка езжу в Буэнавентуру, город, то есть столицу острова.
– Если ты просмотрела письма, то должна знать, что наш брак заключен не по расчету, - ровным голосом сказал Фернандо.
Теперь вздохнула Хоакина, прикасаясь пальцами к вискам и стараясь облегчить головную боль, ставшую уже невыносимой.
– В письмах нет ничего личного. Только то, что у меня все хорошо. Но Соле… она сказала мне… Черт…
Фернандо резко повернулся.
– Да на тебе лица нет. Голова болит?
Хоакина, которую уже начало тошнить, еле смогла кивнуть. Фернандо бросился к двери, распахнул ее, позвал Соле и какую-то Марию, а затем принялся рыться в ящичке на туалетном столике, кажется, пытаясь найти выписанные доктором порошки.