Время выбора
Шрифт:
– Приготовься. Выезжай, когда она перейдет на другую сторону улицы.
Ответа он не ждал. На красной блузе Анны были видны расплывающиеся пятна от падающих на нее капель. Она перебегала дорогу короткими шажками и выглядела нелепо, на высоких каблуках и в короткой юбке, прижимая к себе картонную коробку с булками и прикрывая голову газетой от дождя. Вообще-то Комачо была чертовски привлекательна, что должно только усилить последствия того, что сейчас произойдет.
Анна пропустила проезжающую по улице машину, перебежала на противоположный тротуар и заторопилась через площадь ко входу в здание
Борзой посмотрел налево.
Мотоцикл перепрыгнул через бордюр прямо напротив нее. «Леопард» – в черной коже и сплошном шлеме, полностью закрывающем лицо и защищающем от брызг содержимого термоса, который он вез, – увеличил скорость.
Анна. Комачо приостановилась, уступая ему дорогу.
«Леопард» поравнялся с ней.
Даже в машине с закрытыми окнами до Борзого донесся крик, заглушивший вой мотоциклетного двигателя, когда «Леопард» выплеснул содержимое термоса в лицо Анне. Она упала на колени, не прекращая кричать. Мотоциклист развернулся, перескочил тротуар, пролетел по улице и скрылся за углом. Еще несколько секунд – и преследование стало бессмысленным.
Дмитрий смотрел на площадь. Никто пока не спешил на помощь Комачо. Она кричала, обхватив лицо руками, затем упала прямо в лужу.
– Ладно, Косяк, поехали. На этот раз все прошло отлично.
Лицо того вдруг посерело, он что-то пробормотал и осторожно тронул машину с места.
Борзой оглянулся.
Анна лежала в луже, и от здания ФБР к ней бежали два охранника…
Они ехали в автомобиле и вслушивались в последние новости по радиоприемнику. Известия были ужасающими. Дэвид ободряюще прижал к себе Рози, стараясь разобрать слова ведущего передачи в прямом эфире Лема Пэрриша, одного из «Патриотов». Слышимость была очень плохой, так как они с каждой милей все больше удалялись от радиоцентра.
– Я уверен, что убийства, совершенные сегодня утром – убедительное свидетельство того, что ФОСА пойдет на все, лишь бы не допустить предстоящие свободные выборы. А вот и звонок. Я слушаю вас. Говорите, вы в эфире.
– Алло, Лем?
– Да, говорите, мы вас все слушаем…
– А кого убили?
– Если вы только что настроились на нашу передачу, я повторю. Мы случайно поймали полицейские радиопереговоры и подслушали, что утром было совершено убийство мужа, жены и двух детей. Их всех зарубили топором. Господи, упокой бедные души… Мы не хотели бы сейчас называть фамилию трагически погибшей семьи, так как, вероятно, родственники еще ничего не знают. Муж был председателем избирательной комиссии одного из округов. Причина убийства, по-моему, ясна… Следующий звонок.
– Лем?
– Да, слушаю вас.
– Это не вопрос, а просто заявление.
– Хорошо, говорите, только кратко.
– Ладно. Если на выборах победит Роджер Костиген, мы положим конец…
Последовала пауза, за ней послышался голос ведущего:
– Одну минутку, я вынужден отключить вас. Давайте не будем заниматься в нашей передаче предвыборной агитацией, а просто скажем, что наступило время для сильного и решительного руководства, которое смогло бы дать пинок ФОСА сами знаете куда…
– Алло, говорит ФОСА…
Снова наступила пауза.
Рози Шеперд выпрямилась и вся напряглась.
– Это Джонсон, я узнала его голос. Я ведь слышала его раньше…
Холден повернул ручку громкости до упора. Через минуту заговорил Лем Пэрриш:
– Мы только что записали этот звонок и при обычных обстоятельствах никогда бы не дали его в эфир, но только что было получено официальное подтверждение содержания этого телефонного звонка. Вот он.
Тишина, потрескивание разрядов, затем – голос Джонсона:
– Алло, говорит ФОСА. Фашистские угнетатели народа Северной Америки, наконец, поймут, что и им грозит горе и страдания, в которое они ввергли миллионы людей.
В голосе не было русского акцента, который ожидал услышать Дэвид.
– …сотруднику Фашистского Бюро Расследований… было воздано по заслугам. Шрамы, которые останутся на ее лице и теле, будут служить напоминанием не только ей самой, но всем, кто пытается удержать это прогнившее правительство у власти, что победит воля народа и справедливость. Нет, в нее плеснули не кислотой – это были слезы угнетенных людей, которых она помогала держать в рабстве. И то, что случилось с ней, послужит грозным предостережением тем, кто сопротивляется воле народа – берегитесь, ваши дни сочтены! А твои – тем более…
Снова заговорил Лем Пэрриш:
– Мы стерли имя женщины, которая является сотрудником ФБР – Федерального Бюро Расследований, а не того, что сказал этот негодяй. Судя по полицейскому сообщению, действительно, ей в лицо плеснули кислотой, серьезно поражены лицо, шея и грудь. Но она жива. Похоже, что «Фронт» начал осуществлять политику массового террора… Тот, кто звонил, угрожал и мне, и вот что я хотел бы ему сказать. Берегись сам, а еще лучше – приходи ко мне на радиостанцию и попробуй бросить свои угрозы мне прямо в лицо. И приводи побольше своих друзей, потому что таких, как ты, я десятками размазываю по стенкам… Итак, все на выборы!
– Лем договорится, что или его убьют, или радиостанцию взорвут, – прошептала Рози. – Господи, кислота… Как они могли это сделать? Нам нужно срочно связаться с Петровски!
Начинал моросить дождь. Холден завертел головой по сторонам в поисках телефонной будки.
– Проклятые звери… – еле слышно произнесла Рози.
Дэвид привлек ее к себе, и она уткнулась лицом ему в плечо.
Впереди они заметили заправочную станцию, и Холден зарулил на ее стоянку. Он повернулся к Рози и поцеловал ее, заметив, как прекрасно ее лицо, какая нежная и мягкая кожа. Он приказал Рози не выходить из машины, а сам побежал к телефону. Дэвид содрогнулся, когда представил, во что превращается такая кожа, если плеснуть на нее кислотой.
Дождь усиливался и скоро превратился в ливень, которого он давно не видел…
Глава одиннадцатая
Первым приехал Кларк Петровски. За ним – Лютер Стил, который находился за городом, когда ему передали, что с Анной Комачо случилось несчастье.
Ее доставили в ту же больницу, где не так давно произошла перестрелка с ФОСА и где он впервые встретился с Рози Шеперд. Стил бросил машину в запрещенном для стоянки месте и быстро вошел в больницу через служебный вход. Он уже знал, где находится Анна – в реанимационном отделении.