Время вьюги (часть первая)
Шрифт:
– Витольд, на выход! Прилетел твой личный Заступник. Сейчас будет наносить тебе травмы!
– Что, второй подряд?
– Маэрлинг, наконец, заметил посетительницу и расплылся в улыбке. Дэмонра в очередной раз удивилась тому факту, что он сумел сохранить за собой изначальный комплект зубов.
– Ну ты красавец, - фыркнула она, и погрешила против истины. Вообще, Витольд действительно был красавцем в сильном смысле этого слова. Девочки, девицы, дамы и старые девы вешались ему на шею с пугающим единодушием. Нордэна понятия не имела, было ли дело в романтических льняных кудрях, жарких очах или умении сыпать неплохими комплиментами со скоростью артиллерийского обстрела, но факт оставался фактом: второго такого дамского угодника еще нужно было поискать. Правда, сейчас два внушительных "фонаря" под глазами определенно убивали хорошее впечатление.
– С папашей беседовал?
– Как вы догадались?
– поразился Витольд.
– Я имею в виду, как вы догадались, что я "беседовал" именно с папашей?
– А так, что после каждого лишения титула и наследства тебе отчего-то ломают нос. Удивительное совпадение. Как тебе удалось сохранить фамильную горбинку?
– А ее не было никогда, фамильной горбинки, - ухмыльнулся он.
– Но... погоди. У твоего отца ведь тоже нос с горбинкой...
– У моего отца был мой дед, - виконт Маэрлинг расплылся в очень отцовской белозубой улыбке.
– Папаша называет это "преемственностью поколений", если не путаю.
Против "преемственности поколений" было не поспорить.
– Я пришла тебя забрать.
– Благодарю вас, госпожа полковник. Я могу попросить вас в ближайшие двадцать четыре часа оградить меня от общения с майором Мондум? Дело в том, что получать удары морального толку после физических - особенно больно. И плохо сказывается на фамильной горбинке. Завтра вечером я сам явлюсь к ней с повинной, букетом морковки и глубокими извинениями.
Самым поразительным в этом белокуром паршивце было то, что злиться на него долго не могла даже серьезная и собранная Зондэр. А у Дэмонры биография была не так чтоб многим лучше, чем у Маэрлинга. На это она тоже порой делала скидку.
– Ну, с новым годом тебя, лейтенант. Постарайся провести его не так, как встретил.
Улыбка Витольда сделалась совсем безмятежной:
– Госпожа полковник, смею вас заверить, непосредственно весну я встретил в компании очаровательной барышни-следователя. И ни в чем, кроме своей искренней расположенности к брюнеткам, не сознался.
Пока Рейнгольд улаживал с секретарем оставшиеся формальности, Дэмонра и виконт вышли на улицу. Там падал крупный снег и периодически раздавались радостные вопли запоздалых гуляк. Меньше всего на свете Каллад походил на державу, находившуюся в состоянии войны с кем бы то ни было.
Маэрлинг тут же слепил из снега небольшой комок и приложил его к носу.
– Хорошо-то как, - мечтательно протянул он.
– Госпожа полковник, вы не находите, что жизнь прекрасна?
– Не слишком хорошо, - сообщил подошедший Рейнгольд.
– Разбирательство все-таки будет. И вам нельзя покидать столицу до его окончания.
– Вот уж, покидать столицу весной - несусветная глупость. Сюда же как ласточки слетятся самые хорошенькие барышни.
– Вам, виконт, исключительно повезло. Все трое живы, - развивать тему хорошеньких барышень Рейнгольд решительно не желал.
– Ну так это им повезло, а не мне, - не разделил мнения законника Маэрлинг.
– Кому повезло на самом деле, мы обсудим не здесь и не сейчас, - отрезала Дэмонра.
– Подробности приключений расскажешь по дороге. В конце пути я разрешаю тебе свернуть, потому что Зондэр рада тебе не будет. И вообще, Маэрлинг, я хочу знать, какого рожна вас потащило развлекаться во "Враний Коготь"? Да еще такой компанией?!
Лейтенант глубоко вздохнул. Обычно оправдания для руководства сочинял его закадычный приятель Нордэнвейдэ, но незаменимого сказочника под рукой как на грех не оказалось.
– Вы не поверите, госпожа полковник, - уныло сообщил он. И ошибся. Когда речь шла о подвигах Маэрлинга, Дэмонра, будучи наученной горьким опытом, безоговорочно верила почти в любые глупости. Эти глупости периодически сказывались на ее жаловании, так что были вполне материальны.
– На вас, надо полагать, напала бригада зеленых бесов? И на аркане потащила в трактир?
– Не совсем. Изначально мы с лейтенантом Нордэнвейдэ хотели отметить праздник в моем доме. Тихо, мирно, в узком кругу сослуживцев.
"С вином, девками и метанием подручных предметов в трофейный портрет императора Гильдерберта", - мысленно закончила Дэмонра. Она хорошо знала, что именно в армии подразумевается под "тихим и мирным торжеством в узком кругу сослуживцев". Впрочем, такие торжества здорово поднимали духовность соседей: к третьему часу празднества молиться начинали даже прожженные атеисты. А если к пятому часу ничего еще не горело и не рушилось, торжество следовало считать скучным и неудавшимся.
– Однако я был вынужден утром зайти в академию по делам.
"Дело" определенно было брюнеткой. В мирное время Маэрлинг раньше полудня в принципе не вставал без крайне веских на то причин. Крайне вескими причинами считались только дамы. Судя по тому, что более "дело" нигде не упоминалось, лейтенант получил афронт.
– Там я встретил миледи Ингегерд.
Дальше все было как в известном калладском фельетончике "очень просто, очень мило". Как выяснилось, Кейси Ингегерд в третий раз попытались завалить кандидатскую, она вспылила и прошлась по двухсотфунтовому "венцу творения", забраковавшему ее работу, с применением очень армейской терминологии. Кафедра социологии ее казарменного красноречия не оценила и попыталась добиться отчисления задним числом. Кафедра некромедицины, практически полностью состоявшая из выходцев с Серого берега, прослышав о таком, естественно, встала на дыбы. Пока в Калладской государственной Академии шла невидимая миру война и лились слезы "венца творения", миру вполне видимые, Кейси решила временно передохнуть, вышла на крыльцо и там обнаружила лейтенанта Маэрлинга. Тот, разумеется, решил, что это могло быть перстом судьбы, а барышням в затруднительном положении следует помогать. Увы, с кандидатской он помочь не мог решительно ничем. Когда выяснилось, что опечаленная барышня никогда в жизни не пробовала лечить грусть глинтвейном, Витольд окончательно укрепился в мысли, что он послан Кейси самим небом. По счастью, у него хватило соображения не компрометировать ее прогулкой по трактирам тет-а-тет, так что к славной компании присоединился Эрвин Нордэнвейдэ, который по части занудства и умения следовать этикету мог составить достойную конкуренцию самому Наклзу.
Бравая троица решила пойти посмотреть, как станут сжигать Госпожу Стужу, предварительно заглянув во "Враний Коготь" и угостив Кейси вином. И заглянула. Маэрлинг клялся, что подозрительных "молодчиков" он заметил еще на улице, но не обратил особенного внимания: все подходы к центру Моэрэнхэлл Каллад были забиты народом. По словам Маэрлинга выходило, что они втроем мирно сидели в уголке наводненного посетителями трактира, Кейси пила глинтвейн, а он с Эрвином - чай, в знак мужской солидарности. Все трое заедали приятную беседу свежими эклерами и горя не ведали, как вдруг какой-то прыщавый юнец начал весьма настойчиво предлагать девушке сменить столик и общество. На первый раз Кейси вежливо отшутилась, сообщив, что двух кавалеров ей одной вполне достаточно. На второй, когда ценителей женской красоты стало уже двое, отшутилась чуть менее вежливо. На третий виконт Маэрлинг своротил любителю "смазливеньких северяночек" челюсть. Нордэнвейдэ тоже занес кое-какие правила вежливости в грудную клетку парню, намекнувшему на расценки. Вот тут-то подлетел третий юнец и, вместо того чтобы поддержать товарищей активными действиями или хотя бы позвать на помощь, плеснул Эрвину в лицо вином. Не швырнул бокал, а именно выплеснул напиток. Кейси сообразила, что происходит, быстрее всех прочих. По рассказу Маэрлинга выходило, что люстра сорвалась с потолка почти сразу. Эрвин тотчас же покинул помещение через служебный выход, столик рядом с которым был предусмотрительно выбран им заранее. Нордэнвейдэ вообще был исключительно аккуратен. Правда, на прощание ему пришлось как следует приложить головой о стол одного из любителей северяночек. А Витольд, отвлекая внимание на себя, устроил классическую трактирную драку с двумя оставшимися, то есть переколотил максимальное количество посуды и произвел очень много шума. Кейси, получившая адскую головную боль после спонтанного выхода во Мглу, с видом мертвецки пьяного человека по стеночке выползла из трактира и, скорее всего, направилась к кузине Сольвейг Магденгерд, живущей в трех минутах ходьбы от "Враньего Когтя". А час спустя виконт Маэрлинг уже встречал весну в городской тюрьме.