Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— И о чем ты хочешь поговорить? — Наклз взял полотенце и принялся вытирать чашки. — О жизни? О погоде? О половом вопросе?
— О жизни.
— Жаль. Я-то надеялся отделаться лекцией о пользе контрацепции. Хорошо, давай говорить о жизни, — маг развернулся и прислонился к столу. — Я весь — внимание. Ты провела серьезную переоценку каких-то ценностей и считаешь, что мне следует об этом узнать?
— Да! Я не хочу ехать учиться в сентябре. Это пансион, Наклз. Меня не будет по полгода. А вдруг ты опять заболеешь?
Маг отложил полотенце и скрестил руки на груди:
— Мне очень лестна твоя забота, но я прожил без нее тридцать семь лет. Еще четыре года как-нибудь да проживу. Я не для того доставал тебе метрику, чтобы ты со мной нянчилась, Магрит. У тебя впереди жизнь, и, чтобы прожить ее хорошо, нужно образование. Которое ты получишь, хочется тебе этого или нет.
— Нет. Не поеду я в этот пансион! Я лучше вернусь в Рэду, чем…
— Ты не вернешься в Рэду никогда, Магрит, — отчеканил Наклз. Его голос живо напомнил девушке пустую качалку, раскачивающуюся в полутемной комнате, и удар в лицо. Она до сих пор не могла понять, что же тогда случилось, но всякий раз, проходя по коридору второго этажа, чувствовала себя неуютно. К спальне Наклза Магрит вообще лишний раз боялась приближаться.
— Это… угроза?
— Нет. Это совет, который тебе следовало бы принять к сведению. Какое будущее ты видишь для себя в Рэде? — уточнил маг. Даже с некоторым интересом, похоже.
Магрит задумалась. К сожалению, никакого будущего там она для себя не видела, но говорить об этом Наклзу не следовало.
— Кашеварить буду, как раньше.
— Да неужели. Как же ты намерена разыскать отряд Кассиана? По тавернам будешь спрашивать, не обедал ли у них прославленный глава революционной шайки?
— Кроме Кассианова есть и другие отряды…
— Я тебя уверяю, твои таланты к кулинарии там не особенно оценят. Мне надо тебе объяснять, какие еще у «кашеварки» в отряде есть обязанности?
— У Кассиана такого не было! Я не… я не то, что ты подумал!
— Вот уж этого я, прости, не подумал, даже когда ты сунула мне в лицо желтый билет.
— Да уж не всем, знаешь ли, рождаться красавицами! — обиделась Магрит. Можно подумать, она своей конопатой морды в зеркале не видела.
— Да при чем тут вообще красота? Я тебе о твоем будущем толкую…
— Я тебе просто надоела, вот и все. Так и скажи!
Наклз поморщился и прикоснулся к виску, словно у него болела голова.
— Заступники, я смотрю, летают косяками, — процедил он. — Хорошо. Магрит, ты мне надоела в первый же день. Ты много разговариваешь. Ты вечно крадешься и бесовски пугаешь меня каждый раз, когда подходишь со спины, чего я уже устал просить не делать. Ты не кладешь вещи на место. Бьешь посуду. Пускаешь внутрь людей, которых пускать не следует. Я почти всю жизнь прожил один и могу еще очень долго перечислять, что именно стало не так с твоим появлением, но это все совершенно неважно, потому что мы говорим не обо мне, а о тебе. Мне тут при любых раскладах осталось недолго, а у тебя впереди может быть хорошая и счастливая жизнь. Которой тебе, будем честны, не светило, и которую очень важно не испоганить в самом начале.
— Вот уж я баловень судьбы! — взвилась Магрит. Она очень старалась не заплакать. Наклз ее вряд ли намерено оскорблял, но говорил совершенно ужасные вещи.
— Именно. Ты баловень судьбы, наверное, единственный, которого я встречал…
— Да у меня мама умерла, когда мне восемь исполнилось, папы я вообще не видела! И… — Магрит бы еще долго перечисляла, как и в чем ей отказала жизнь, но Наклз резко выставил руку вперед, как бы отметая от себя ее слова.
— И тебе прямая дорога была в тюрьму, если не что похуже. А ты здесь. Тебе просто повезло, Магрит. Повезло, что Кассиан — романтичный рыцарствующий дурак. Повезло, когда жандармы не арестовали тебя по дороге. И уж совсем крупно повезло, когда мне не хватило ума отправить тебя назад первым же поездом. Твое везение феноменально, и я не хочу проверять, где и как оно закончится. Поэтому ты будешь мирно и спокойно учиться в Каллад. Потом мирно и спокойно получишь наследство. Мирно и спокойно положишь его в тот банк, который я укажу. Мирно и спокойно проживешь на проценты. Выйдешь замуж, родишь детей, воспитаешь их хорошими людьми. А потом мирно и спокойно умрешь в своей постели, под дружные рыдания полудюжины внучат. Проекция земного рая, тебе не кажется?
— Я не знаю, что такое «проекция», — пробурчала Магрит.
Наклз и бровью не повел:
— Отлично. Значит, после грамматики твоим занимательным чтением станет большой толковый словарь.
Возразить по существу невыносимому и вечно правому Наклзу было нечем.
— Вот тебя, небось, никто в пансион не засовывал! — не выдержала Магрит. — Да ты просто никого не любишь!
Маг прищурился. А она резко осознала, что сказала глупость.
— Очень тонкое наблюдение.
— Наклз, извини.
— Нет, ты права. Я же не твержу о своей бесконечной привязанности к некоторым людям двадцать четыре часа в сутки. Собачки, птички и кошечки тоже не вызывают у меня приступов умиления. Определенно, из этого ясно следует, что я никого не люблю.
— Но…
— Я ухожу по делам. Вернусь поздно. Ужинай без меня.
— Прости меня. Ну послушай…
Наклз, увы, не намеревался ничего слушать. Маг покинул кухню, даже не взглянув на Магрит. Девушка опустилась на стул и уныло кивнула мухоловке:
— Да-да, я уже все поняла. Молчи, Адель, а то Матильде скормлю.
Несколько секунд спустя из коридора донеслось громкое кошачье шипение, а потом — раздраженный окрик Наклза:
— Тварь!
Магрит бросилась к месту развития событий, намереваясь спасать кошку от Наклза. Как оказалось, спасать следовало Наклза от кошки: Матильда, вздыбив всю шерсть и став похожей на огромный трехцветный шар с глазами и пастью, медленно приближалась к магу, ни на мгновение не переставая шипеть. В какой-то момент ее шипение перешло в низкий вибрирующий звук, больше похожий на собачий рык. Наклз отступил вглубь коридора и едва не налетел на Магрит.
— Я ее уберу, — тут же заявила она.
— Трогать ее не смей, — отрезал маг. — Отой…
Матильда прыгнула и взвилась в воздух на добрые полтора метра. Магрит Наклз отпихнул в сторону, как сам увернулся — этого она не поняла. Промахнувшаяся кошка, исходя все тем же страшным рычанием, атаковала снова. На этот раз Наклз играть в рыцаря не стал и запустил в Матильду обувной щеткой. Разъяренную кошку снаряд нисколько не вразумил. Та только раздулась еще сильнее и зарычала громче.
— Бесова тварь, — ругнулся Наклз. Магрит подумала, что маг удивлен. Видимо, не каждый день на него нападали усатые и полосатые рэдские инсургенты. Матильда вела себя так, словно собиралась, как минимум, порвать врага в клочья.