Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Ты убила кесаря, — ровно и спокойно сказал маг.
«Бредит», — с огорчением подумала нордэна. Взяла ладонь мага в обе руки, прижала к щеке.
— Кесарь жив. Жив, тебе приснилось. Все хорошо, и все будет совсем хорошо…
— Кесарь мертв, — безо всякого выражения повторил он. Дэмонра не ощущала никакого беспокойства, кроме как за душевное состояние друга. Нордэна полагала Наклза куда более сложным существом, чем она сама, обладающим значительно более сложным мышлением. Там, где Дэмонра видела одну правду и одну возможность, маг, наверное, видел тысячу возможностей и ни одной правды. Привычка оперировать воображаемыми, никогда не происходившими — по-видимому в силу бесконечного количества случайностей — вещами, скорее всего, научила его воспринимать неосуществившиеся возможности такими же реальными, как и осуществившиеся. Не было ничего странного в том, что он считал кесаря уже мертвым. Вероятность смерти каждого живого существа в конечном итоге равнялась единице, это даже Дэмонра с ее «весьма посредственно» по алгебре знала.
— Хорошо, пусть так, — легко согласилась она.
— Почему у тебя рука в бинтах?
— Ерунда, я просто порезалась…
— Где Абигайл?
Дэмонра вздрогнула. Наклз, наконец, перестал изучать потолок и смотрел на нее с легким прищуром. Нордэне впервые пришло в голову, что у него в глазах есть что-то безжалостное, умное и не совсем человеческое. Эта мысль, конечно, была глупостью, и Дэмонра постаралась отогнать ее как можно скорее, как она уже час гнала от себя двух совершенно одинаковых Наклзов, застывших над разбитой люстрой.
— Абигайл… Абигайл уехала…
— Бесовски далеко, наверное, она уехала? — усмехнулся Наклз, обнажив зубы. Пока Дэмонра соображала, делал ли он так раньше, маг с той же веселой злостью уточнил: «Писем, надо думать, больше не напишет?»
— Напишет, потом…
— Умоляю, не разговаривай со мной будто с шизофреником. Как и любого сумасшедшего, меня это чрезвычайно нервирует.
Дэмонра молча прижалась лбом к руке Наклза, стараясь не всхлипывать. Что тут еще она могла поделать.
— Плакать не надо. Дважды в жизни видел тебя плачущей и больше не хочу. Все если не хорошо, то во всяком случае нормально.
— Боги мои…
— Перестань, они-то тут причем, твои симпатичные молодцы с топорами?
— Я же не знала, что ты ее так любил. Боги мои, Рыжик, мне так жаль, так жаль…
— Все же меньше, чем мне. Рассказывай.
Дэмонра отвернулась, чтобы не видеть строгого серого взгляда, и уставилась на стену.
— Да нечего там рассказывать. Я свернула ей шею и пошла пить чай.
Весна три года назад выдалась ранней, теплой и сырой. В Каллад подобное случалось редко, поэтому Дэмонра так хорошо и запомнила апрель, больше похожий на начало июня. В один из тех вечеров, сквозь густые влажные сумерки, мелкую морось и хлюпающую под ногами грязь, она и пришла в дом к Наклзу. Нордэна уже не помнила, чем именно была сломлена тем вечером — разносом от начальства, очередным неудачным любовным приключением или просто плохой погодой — но она пребывала в самом отвратительном настроении и направлялась к Наклзу с совершенно прозрачной целью — напиться. Для осуществления этого намерения у нее даже имелось с собой пол-литра дэм-вельдского даггермара и утешительная шоколадка для не любившего даггермара Наклза. Время приближалось к одиннадцати часам вечера, но в дом к магу Дэмонра могла заявиться и позже, не опасаясь неприятных ситуаций: она прекрасно знала, что с Абигайл он видится у инженера Градена и от всей души одобряла такую конспирацию. В худшем случае она могла просто не застать его дома. Но, насколько Дэмонра знала о личной жизни Наклза — а знала она втрое больше всех остальных, но все равно крайне мало — у них с Абигайл случились какие-то разногласия, после дуэли с ее мужем по понятным причинам резко обострившиеся, и, следовательно, вероятность застать его дома была велика.
Дэмонра пару раз постучала и, удостоверившись, что ответа нет, почему-то решила, что так или иначе дождется мага, а выпить пока можно и с благополучно переданной ему на попечение мухоловкой. Глушившая спирт мухоловка говорить не умела, но умела слушать, а потому в каком-то смысле могла считаться идеальным собутыльником. Нордэна открыла дверь своим ключом, вошла в прихожую и сильно удивилась, обнаружив, что впереди, на втором этаже над лестницей, горит свет. Наклз вообще отличался аккуратностью и ни за что не ушел бы из дома, не проверив, выключены ли светильники.
— Рыжик? — на всякий случай окликнула она. Предположение, что маг милуется с Абигайл в спальне на втором этаже, конечно, имело право на существование, но казалось Дэмонре маловероятным. Нордэна прислушалась и различила какое-то тихое поскрипывание. Можно было бы списать его на ветви деревьев, при сильном ветре царапающие оконные стекла, но погода стояла очень тихая. Не то чтобы Дэмонра начала беспокоиться, но звать Наклза второй раз она не рискнула. Вместо этого нордэна, даже не снимая плаща и сапог, миновала прихожую и прошла в гостиную. Монотонный скрежет стал ближе.
Скорчившуюся у нижних ступенек темную фигуру Дэмонра разглядела, когда до нее осталась всего пара шагов — до этого обзор закрывало кресло. В первый момент нордэна просто застыла, как вкопанная, соображая, что это такое и как оно сюда попало. Чтобы опознать в существе под лестницей знакомую ей потребовалось несколько секунд. Фарэссэ, определенно, не могла миловаться с Наклзом на втором этаже — Фарэссэ умирала на ковре у нижней ступеньки. Чтобы понять, что она именно умирает, Дэмонре хватило беглого взгляда: слишком сильно согнутая спина, конвульсивно дергающиеся пальцы правой руки — левое запястье торчало вбок под острым углом и было неподвижно — слишком белое лицо с уже заострившимся носом и потемневшими губами. Нижняя половина тела, совершенно неподвижная, тоже лежала как-то неправильно. Верхняя еще пыталась куда-то ползти. Дэмонру замутило.
«Наклза повесят», — эта мысль пришла ей в голову раньше, чем вторая: «У нее сломан позвоночник. Она умрет или останется калекой. Скорее умрет».
Нордэна быстро наклонилась на Абигайл, осторожно убрала прилипшие ко лбу волосы — лицо женщины было мокрым то ли от пота, то ли от слез — и взяла за здоровую руку. Абигайл тут же вцепилась в нее холодными пальцами, как в свою последнюю надежду.
Фарэссэ попыталась что-то сказать, но у нее выходил только невнятный хрип.
— Тише, тише, я помогу, — солгала Дэмонра, глядя прямо в безумные от боли черные глаза. Помочь ей она не могла ничем, разве что срочно послать за скорой помощью, но врачи вряд ли успели бы. — Абигайл, ты здесь одна? Где Наклз?
Перекошенное лицо дернулось. Абигайл снова попыталась заговорить, но Дэмонра не могла разобрать слов в хриплом клекоте. Фарэссэ с трудом указала рукой на вершину лестницы.
«Он на втором этаже», — сообразила нордэна. Это ей показалось более чем странным. Она же звала Наклза, и громко, он должен был ее прекрасно слышать, к ней он бы спустился. Если только с ним не приключилось ничего плохого.
Дэмонру пробрал мороз. Она резко поднялась, буквально вырвав руку из хватки Абигайл. Та снова что-то прохрипела. Не требовалось большого ума, чтобы понять: она умоляла остаться с ней.
— Я вернусь, — пробормотала Дэмонра, переступила через Абигайл и быстро побежала вверх по лестнице. Перила как будто качались. Нордэна влетела в коридор, едва не упала на повороте и бросилась в спальню Наклза. Дверь оказалась распахнута настежь.
Маг с закрытыми глазами сидел в кресле у окна. На полу рядом с ним валялись какие-то склянки без этикеток. В комнате стоял тяжелый запах лекарств. Дэмонра кинулась к Наклзу с намерением проверить пульс, но, по счастью, вовремя сообразила в его руках клубок грязно-красной шерсти. Нордэна знала, что так выглядит аналог его персонального некромедика, и еще знала, что трогать эту вещь нельзя под страхом смерти, если, конечно, она не хотела, чтобы Наклз навсегда застрял во Мгле. Магов вообще в таких ситуациях лучше было не трогать. Дэмонра обошла кресло и застыла, напряженно глядя на Наклза. Маг, несомненно, дышал. Очень медленно, но все-таки дышал.