Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Тогда я уже мертва и не понимаю, зачем ты это рассказываешь.
Дагмара пожала плечами. Костяные змеи на ее запястьях снова блеснули тусклыми глазами.
— Как ни странно, чисто из симпатии к девочке, которая вместе со мной карябала «Угрозам подчиняются только трусы» на двери директорского кабинета. Это девочка, конечно, выросла в мало симпатичную мне женщину, но синие платьица и белые передники сближают. Добром прошу, отдай Нейратез то, что она хочет. И тогда меч останется холодным. А мы все очень громко удивимся и отпустим тебя с миром греть косточки куда-нибудь к морю. И мага твоего туда же. Это твоя последняя хорошая судьба, Дэмонра, и я сейчас не шучу.
Если бы за каждую «последнюю хорошую судьбу», которую Дэмонре удалось объехать на коне или обойти на своих двоих, ей давали по желудю, она давно бы вырастила дубовую рощу.
— Следователи мне то же самое уже четвертый месяц обещают. Только им нужно не наследство, а признательные показания. Беса лысого вы от меня что-то получите.
— Ты защищаешь мертвецов, Дэмонра, и попутно топишь живых, — терпеливо пояснила Дагмара. Жрица не раздражалась, не повышала голоса, почти не моргала. Дэмонра никак не могла отделаться от ощущения, что льдистые светло-голубые глаза видят не ее, а что-то другое, стоящее за ее плечом. — Твоему любовнику сказочно повезло, что он умер до суда, не то пошел бы как соучастник, надеюсь, ты это ясно осознаешь?
— Его зовут Рейнгольд. Рейнгольд блестящий адвокат и при этом хороший человек — и это еще не считая того факта, что он кесарев родственник. Уверена, Рейнгольд был бы премного польщен, узнав, что он только лишь мой «любовник».
— А чем должен быть польщен твой маг? Тем, что он завалил аттестацию, а завтра сложит голову при попытке тебя спасти?
— Тем, что он вас всех переживет. Во всяком случае, я буду об этом молиться. Наверное, это поможет. Чистая молитва, как говорится, до неба долетает. Кому, как не слушающей Вьюгу, это знать?
— Дэмонра. Я допускаю, у твоей матери имелись причины начинать войну с нами, и она даже выиграла первый бой. Но, мне кажется, ты не совсем представляешь, какие последствия все это может повлечь. Она швырнула камень, и по воде пошли круги.
— Надеюсь, много дряни потонет, — улыбнулась Дэмонра.
— Отпиши Дэм-Вельде свое наследство и отдай расписки, которые украл Ингмар, — жестко сказала Дагмара.
Школьные воспоминания и душещипательные беседы, наконец, подошли к концу. Жрица сказала ровно то, что Дэмонра ожидала услышать.
— Я не знаю, что за Ингмар и какие расписки он украл, но подозреваю, что это тот святой мужчина, который вышиб Ингегерд из анналов истории посредством полной обоймы? Если да, то я и за него помолюсь. И еще. Тронете Наклза — и по воде пойдут такие круги, что вас всех смоет к бесам лысым, вот это я обещаю.
— Если тронуть Наклза, кругов по воде не пойдет. Вообще. Верь не верь, но мы в свое время очень внимательно изучали его. Уж больно подозрительный рэдец, да еще так близко к тебе и твоим заводам.
— Мои заводы его не интересовали никогда. И вряд ли вы думали, что его заинтересовали мои тощие прелести. К слову, тоже не интересовали. Уверена, вы и это проверяли.
— Проверяли. Кстати, раз уж на то пошло, десять лет назад твои тощие прелести ему были небезынтересны. Существовала приличная вероятность, что вы поженитесь. Ты знала?
Дэмонра скривилась. Ну как знала — скорее догадывалась. Лет десять назад она действительно совершенно серьезно предложила Наклзу жениться на ней и таким образом получить гражданство самым простым путем. Ни о каких сопутствующих супружеству обязанностях речи не шло: для потенциальной великой любви нордэны Наклз был слишком умным и — чего греха таить — слишком тощим. Наверное, догадайся маг примерить образ непризнанного гения, сочетание этих двух факторов могло бы дать какой-то положительный эффект, но Наклз в человека не от мира сего не играл — он им являлся. Это Дэмонра почуяла почти сразу и, по счастью, вовремя испугалась. А в ответ на такое практичное предложение женитьбы Наклз очень странно посмотрел на нордэну, вежливо отказался и исчез из ее поля зрения почти на три месяца. Где он пропадал и чем занимался так и осталось для Дэмонры тайной — она иногда наведывалась на его съемную квартиру на Литейном, но та пустовала — а ранней весной он вернулся. Провалялся почти месяц с тяжелым бронхитом, а потом, к изумлению нордэны, перебрался в особняк на набережной. Пригласил на новоселье. Откупорил бутылку отличнейшего даггермара. Хрустнул новенькой метрикой, в которой стоял жирный штамп «Гражданин первого класса».
Дэмонра — двадцатидвухлетняя и не очень трезвая — поморщилась и сказала, что некоторые вещи можно было получить куда как проще, не рискуя головой, легкими и всем прочим комплектом.
Наклз тогда резко перестал улыбаться.
Пожалуй, истинный смысл сказанного и его последствия дошли до сознания Дэмонры годам к тридцати.
Да, они могли бы сойтись в то время, в крохотный его отрезок между серединой весны и ранним летом. Потом уже не могли.
Ей нисколько не хотелось знать, насколько хорошей парой они имели шансы оказаться. Зато она точно знала, что стал бы делать Наклз, начни она спиваться вслед за матерью. Это был не интеллигентный и либеральный в лучшем смысле слова Рейнгольд. Маг бы пристрелил ее после второго запоя, если не после первого.
— Если ты думаешь, что с ним ты бы никогда не вляпалась в такую дрянь, с удовольствием подтвержу — истинная правда, в тюрьме бы ты не сидела.
— Я думаю, что тебя это не касается. И еще я думаю, что вам совсем нечем заняться, если вы занялись моими ошибками десятилетней давности.
Дагмара неторопливо поднялась. Неторопливо убрала групповую фотографию в карман. Неторопливо расправила складки белоснежного платья. Неторопливо передвинула бусы на несколько миллиметров влево.
— Угрозам подчиняются только трусы? — без улыбки уточнила она.
— И еще сволочи. Жаль, в гимназии я этого не знала.
— Знала. Но Зондэр поставила условие обойтись без бранных слов. Иначе она не стала бы караулить в коридоре, пока мы карябали эту жизненную мудрость на директорских дверях.
— До свидания, Дагмара. Я передам от тебя привет колоколам.
Жрица пожала плечами и выложила на стол перед Дэмонрой еще две фотокарточки.
С одной из них лучезарно улыбалась Кейси, прижимавшая к груди букет васильков. Эта фотография так и просилась на обложку сборника стихов о любви или в аккуратную рамочку — и на пианино. С нее сияло что-то бесконечно трогательное и дорогое. Со второй по-волчьи смотрел неприметный парень лет пятнадцати, одетый в серую рубашку полувоенного кроя. Дэмонре хотелось верить, что она всегда узнала бы Наклза по выражению глаз, но она узнавала его только по пятизначному номеру на груди.
Между двумя фотографиями с лязгом лег остро заточенный карандаш.
— Протащить сюда циркуль мне бы не дали. Но с бубном я уже сплясала. Думаю, тебе понятен выбор.
Все это выглядело сущей ерундой. Чтобы люди умирали, мало было покарябать фотокарточки циркулем. Еще требовалось полжизни слушать Вьюгу, пить специальные отвары и видеть во снах только идущую снежную бурю. Дэмонре давным-давно не снились такие сны. В отличие от Дагмары, у нее хватило ума сказать заезжей учительнице с Архипелага, что они не снились ей никогда.