Время жестких мер

Пронин Алексей

– Хотите зарегистрироваться, молодой человек? – оторвалась от «Основ судмедэкспертизы» перезрелая заочная студентка.

– Мечтаю, – простонал он.

– Вам к хирургу?

– Девушка, милая, еще минутку поболтаем, и можно к прозектору…

Дежурный врач, по счастью, разбирался в своем деле.

– С кем бодались? – жизнерадостно поинтересовался он, любуясь «засиняченным» боком пациента.

– Машина сбила, – признался Смолин. – А вот это пенек, – он осторожно прикоснулся к саднящему затылку.

– Ну что ж, давайте посмотрим ваш пенек, – проурчал доктор, разворачивая массивную лампу из старого советского железа. – Вы в полиции уже были? Протокол о наезде составили?

– Не

был, доктор, – сокрушенно признался Павел. – Водитель сбившей меня машины оказался недостаточно воспитан и скрылся с места происшествия. Номер не заметил по причине отсутствия фонарей в нашем городе. Доктор, ну ее к лешему, эту полицию. Сделайте что-нибудь, а то я сейчас скончаюсь у вас на руках…

Сорок минут спустя он снова мужественно крутил баранку. Повязка поперек туловища приносила дополнительные страдания. Могло быть хуже, доктор сделал обезболивающий укол, промыл рану на голову, забинтовал и отпустил с миром. Вера в традиционную медицину не окрепла, но и не упала. Дорога плясала перед глазами, глаза закрывались. Он съехал в поселок Лазурный, выбрался из машины, постоял, наполняя легкие свежим воздухом с запахом тины, двинулся дальше. Затормозил у ворот, позвонил в бронзовый колокольчик. Подождал, повторил звонок. Вспыхнул свет на веранде, мелькнула тень за ажурными занавесками.

– Кто это? – осведомился хрипловатый мужской голос.

– К Князевым, – скупо отозвался Павел.

– О, господи… – пробормотал мужчина. Послышался встревоженный женский голос. Мужчина что-то пробормотал, успокаивая жену. Хоть эти двое живы, – машинально отметил он. Хотя какая ему забота об этих двоих? Оживить бы тех, предыдущих. Вспыхнул свет над головой. Может, и камера наблюдения имеется?

– Вы кто? – За калиткой стоял мужчина в халате поверх пижамы, настороженно рассматривал пришельца с перевязанной головой.

– Командир полка, – пошутил Смолин, – пилот первого класса. Голова обвязана, все такое… Я адвокат, господин Князев. Моя фамилия Смолин. Павел Аверьянович Смолин. Вот, пожалуйста, удостоверение. А что касается моего экстерьера, пусть вас не смущает, с каждым может случиться. И с вами может случиться… и практически с любым.

– Что это значит? – нахмурился мужчина.

– Поговорить надо, – сказал Смолин. – Пустите хотя бы на веранду. Не бойтесь, не нападу. И хамить не буду. Чистую правду скажу.

Мужчина колебался. Ну что ж, первое впечатление не обмануло (да и второе). Максим Князев – интеллигентный, образованный и воспитанный человек робкого десятка, ведущий добропорядочный образ жизни.

– Проходите, – решился мужчина.

На веранде было комфортно, горел свет. На плетеном столике стояла ваза с сушеной икебаной, бонсаи выстроились вдоль окон.

Появилась женщина – хорошенькая, невысокая, с большими выразительными глазами. Она куталась в махровый платок.

– Вы кто?

– Адвокат, – хмуро пояснил супруг. – Цель визита пока не ясна.

– Вы ранены? – Большие женские глаза сделались в полнеба. – Вам требуется помощь?

– Спасибо, – он вежливо улыбнулся. – Современная медицина уже оказала мне помощь. Не хочу вас задерживать, господа, мне действительно неудобно… однако прошу внимательно выслушать. Максим Леонидович Князев?

– Да, это он, – опередила женщина. Князев глянул на нее как-то странно.

– Уже тридцать девять лет, господин адвокат.

– Кира Ильинична Князева?

– Да…

– У вас есть сын Данила Максимович? Примерно восемь-девять лет.

– Послушайте, зачем вам наш сын? – начал раздражаться мужчина. – Наш сын спит, держу пари, что сегодня вы его не увидите. Выкладывайте, что вам надо, и уходите. Мы хотим спать. Завтра на работу.

Женщина обняла себя за плечи, смотрела на пришельца с

тревогой. Интуиция ей подсказывала, что гость не ошибся воротами.

– В нашем городе есть улица 26 Бакинских комиссаров, – вкрадчиво начал Смолин. – На этой улице в аварийном бараке проживает женщина тридцати с небольшим лет. У нее странная болезнь. Она считает, что проживает не в бараке, а в хорошем новом доме, в красивой, модно отделанной и обставленной квартире. Она уверена, что у нее есть машина, много денег и всего такого, что необходимо современному обеспеченному человеку. Она не видит, что творится у нее под носом, а творится такое, что… лучше опустить. Она живет в своем мире. Но этот мир ею не выдуман. И персоны в нем не взяты с потолка. Она убеждена, что ее зовут Кира Ильинична Князева, у нее есть сын Данилка, который в данный момент отдыхает у свекрови в Тасино. У нее есть муж Максим Князев, директор крупного рекламного агентства под названием «Реалком». Но отношения с мужем как-то не складываются. У мужа есть любовница, и у нее есть любовник… которого, разумеется, нет, поскольку он лицо, существующее в ее воображении, но женщину в этом не убедить. Каждое утро ее муж уходит на работу, вечером возвращается, они вынуждены делить постель, а она хлопочет по хозяйству, смотрит телевизор, болтает по телефону с подругами. Повторяю, ничего такого в действительности нет. Много дней она не выходит из дома, пребывает в сомнамбулическом состоянии, но внутри нее другая жизнь, которую поддерживают стойкое внушение и медикаментозное вмешательство. Вы понимаете, что я хочу сказать? Я мог бы продолжать, но суть, мне кажется, вы схватили. Вопросов к вам могло не возникнуть, называй она себя как-нибудь по-другому. Но, увы, это не розыгрыш, не шутка, справки о вменяемости у меня при себе нет, но прошу поверить на слово – я вменяем. Она считает себя вами, Кира Ильинична. – Он резко повернулся к женщине. Та вздрогнула. – Меня интересует лишь одно – как вы можете прокомментировать мои слова?

Царило тягостное молчание. Женщина недоверчиво, немного испуганно смотрела на сумасшедшего адвоката. Мужчина сглотнул, закусил губу. Скрипнули зубы. Смолин молчал, супруги переглянулись.

– Вы в своем уме? – дрогнувшим голосом пробормотал Князев.

– А разве я не сказал? – удивился Смолин. – Я адвокат, уважаемые, не прокурор. Я никого не вывожу на чистую воду. Я спрашиваю, как бы вы прокомментировали мое заявление, точно зная, что вас не разыгрывают?

– Никак, господин адвокат, – огрызнулся мужчина. – Здесь нечего комментировать.

– Вздор какой-то, – фыркнула женщина.

Иного он не ожидал. Но очень любопытно было наблюдать за их реакцией. Женщины притворщицы – об этом знают все, и даже женщины. Но настоящая Кира отнеслась к его словам так, что он начал сомневаться в ее знании предмета. Либо талантливая актриса, либо… А вот Князев что-то знал. Притворщиком он был посредственным. Он смертельно побледнел. Скрипнула дверь, на пороге возник заспанный взъерошенный мальчуган в смешной пижаме. Он двигался, как лунатик, судорожно переставляя ножки в мохнатых тапках. Протер глаза, поднял голову.

– Мам? Пап?.. – ткнулся в ноги отцу, обхватил их. – Почему вы тут стоите, я спать хочу… Пойдемте спать… А это что за дядя?

– Послушайте, – не выдержал отец семейства, – если у вас все, может, оставите нас в покое? И рассказывайте свои басни в другом месте, договорились? В противном случае мы вызовем охрану поселка, и тогда, боюсь, у вас надолго отрежет…

– Ухожу, спите спокойно, – улыбнулся Смолин. Он направился к выходу, обернулся на пороге. – А признайтесь, Максим Леонидович, вас расстроило все, что я наговорил? Не удивило, а именно расстроило. Вам есть что скрывать, не так ли? Спокойной ночи. И вам, Кира Ильинична.