Время жить. Книга вторая: Непорабощенные
Шрифт:
— Я полагаю, суд вынесет частное определение в адрес свидетеля, позволившего себе высказать эти возмутительные и голословные обвинения, выдвинутые против самой демократической в мире горданской избирательной системы, — прокурор придал своему голосу великолепную интонацию пренебрежения. — Но давайте, господа, сложим два и два. Из собственных слов господина свидетеля мы выяснили, что так называемое Движение за Демократию стремится к власти. Однако при этом оно признает полную невозможность добиться этой цели в рамках всеобщих демократических выборов. Что же тогда остается Движению, которое на словах отвергает идеологию насилия,
— Вот это да! — вырвалось у Билона. — Поправьте меня, если это не так, но ведь он не привел ни одного веского факта!
— А у него и не может быть фактов, — откликнулась Орна Маруэно, сидящая в кресле очень прямо и с плотно сжатыми губами. — Это все игра словами, которую не имеет права принять в качестве доказательства ни один нормальный суд!
Кажется, это начало доходить и до профессора Дуйнуфара.
— Позвольте! — возмущенно начал он. — Вы исказили мои слова! Я хочу сделать заявление…
Слова профессора потонули в шуме и громких криках "Позор!", доносящихся из задних рядов. Полицейские, стоящие вдоль стен, начали озираться, но так и не тронулись с места.
— Тишина в зале! — судья хлопнул деревянным молотком по столу. — Есть ли у обвинения еще вопросы к свидетелю?
— Никаких! — прокурор раскланялся, словно артист, закончивший выступление.
— Защита?
— У меня нет вопросов, — адвокат даже не встал со своего места.
По залу снова прокатилась волна шума. Защитник с самого начала процесса вел себя крайне пассивно, выбрав, по мнению Билона, в высшей степени сомнительную стратегию. Всеми силами он старался убедить суд, что его подзащитный, который, как известно, действовал в одиночку, просто попал под преступное влияние и поэтому не может считаться самостоятельным в своих деяниях. Что самое интересное, подсудимый явно не возражал против этой линии защиты и принимал в ней посильное участие, хотя любой мог бы в этой ситуации сообразить, что признание виновным по Закону о бунтовщиках обещало куда более серьезные неприятности, чем наказание за нанесение телесных повреждений лицу при исполнении.
Раньше Билона это просто удивляло, но теперь стало настораживать. То, что судья, как говорится, свистит в одну сторону, он понял с самого начала. Однако в последнее время он стал подозревать, что игра вообще ведется в одни ворота. И все же, спрашивал он себя, чего хотят добиться организаторы этого процесса? Признать Движение преступной организацией? Для этого у них не хватало ни фактов, ни доказательств, и даже красноречие прокурора не выглядело в этом смысле достойной заменой…
— Тишина в зале, — еще раз повторил судья. — Свидетель, вы свободны.
Профессор Дуйнуфар с низко опущенной головой побрел прочь от судейского стола. Билону было жаль его.
— Вызываю следующего свидетеля. Господин Шен Брагер!
— Вот он им покажет! — азартно прошептала Орна Маруэно. — Его им уже так просто не сбить с толку!
Из небольшой группы людей, окружавшей Райнена Фремера, поднялся высокий и крупный
Однако свое слово профессор Дуйнуфар уже сказал. Билон поудобнее устроился в кресле и приготовился слушать нового свидетеля.
— Назовите ваше имя, место работы и род занятий.
— Шен Брагер, член национального конвента Движения за демократию.
— Это высокая должность?
— Да. Я один из тех, кто определяет политику нашей организации в целом.
— Как вы можете прокомментировать заявление подсудимого о том, что его действия были совершены под влиянием идеологии Движения?
— Эти слова не соответствуют действительности.
— Почему?
— Движение не поддерживает террористические акты, направленные против представителей власти, поскольку считает их на данный момент преждевременными.
По залу пронесся легкий шум. Повернув голову, Билон заметил, как Райнен Фремер привстал с места.
— Тишина в зале! — сердито прикрикнул судья. — Что вы имеете в виду под словом "преждевременными"? Вы хотите сказать, что время для террористических актов придет позже?
— Совершенно верно, — голос Шена Брагера слегка дрогнул.
Снова шум, еще громче. Билон видел, как Фремер и люди из Движения недоуменно переглядываются друг с другом. Рядом напряженно застыла Орна Маруэно, на ее лице начало медленно проступать выражение неподдельного страдания. И только магнитофон продолжал невозмутимо мотать свою ленту.
— Предупреждаю, нарушители будут выведены из зала суда! — стук молотка по столу резко оборвал тревожный ропот. — Продолжайте, господин Брагер. Вы подтверждаете, что Движение в будущем перейдет к использованию насильственных методов борьбы за власть?
— Подтверждаю, — словно через силу ответил Брагер.
— Ваши слова противоречат тому, что было сказано предыдущим свидетелем, — внезапно вскочил с места адвокат. — Все выступавшие ранее представители Движения отвергали насилие!
— Все выступавшие ранее представители Движения не были членами национального конвента, — мгновенно отреагировал Брагер, и у Билона возникло впечатление, что он был заранее готов к такому вопросу. — Никто из рядовых членов Движения не посвящен в подробности наших дальнейших планов.
— И в чем заключаются эти планы?
— На нынешнем этапе национальный конвент считает основной целью вовлечь как можно больше людей в акции, осуществляемые Движением, — демонстрации, марши протеста, манифестации… — Брагер говорил все увереннее, но Билона не оставляло ощущение, что он повторяет хорошо выученную роль. — …Когда эти мероприятия приобретут массовость, отряды самообороны начнут провоцировать столкновения с полицией, чтобы вызвать ответные действия и, таким образом, поднять недовольство среди населения. Благодаря искусной пропаганде это возмущение будет направлено в нужное русло, и тогда придет черед новой фазе. Будут организованы массовые беспорядки, в ходе которых Движение рассчитывает захватить власть – сначала в ряде крупнейших дистриктов, в том числе, и в дистрикте Зейгалап, а затем и во всей стране…