Всадник авангарда

МакКаммон Роберт Рик

Грейтхауз не то хмыкнул, не то присвистнул. Мэтью понимал, что сто фунтов за два дня работы — просто золотой дождь, и все же… это отдавало каким-то абсурдом. Перехватить Смерть на пути к лорду Бродду Мортимеру? Убедить этот невещественный фантазм дать больному еще несколько часов жизни? Это же невероятно…

— …восхитительная проблема, которую интересно будет решить. — Лицо Грейтхауза было непроницаемо, как гранитная плита, но под этой серьезностью Мэтью ощущал волчью усмешку. Черные глаза Грейтхауза вспыхнули искрами. — Мы сделаем

это. Или, точнее… это сделает мистер Корбетт, поскольку я еще не готов к далеким переездам, тем более что холод и сырость предупреждают меня о неприятных для здоровья последствиях.

— О да, — ответил Мэтью, скрипнув зубами. — Не зря предупреждают.

Смех Грейтхауза прозвучал невесело. Он не сводил глаз с Джаспера Оберли.

— Мы принимаем этот почетный вызов, сэр. Нельзя ли теперь получить указанную сумму?

— Пятьдесят фунтов сейчас, — сказал Оберли, подаваясь вперед, чтобы вложить кошелек в протянутую руку Грейтхауза. — Остальное — когда все будет готово.

— Как хорошо прожаренное мясо, — произнес старший партнер.

— Сгоревшее дотла, — буркнул младший.

— Подпишем несколько бумаг, — предложил Грейтхауз.

Он вытащил бланки из ящика стола и пододвинул перо и чернильницу. «Слишком уж поспешно», — подумал Мэтью. Оберли встал со стула и расписался в нужных графах.

— У меня на улице карета. — Он не сводил глаз с Мэтью. — Если вам нужно собрать вещи на пару дней, я велю кучеру подъехать к вашему дому.

— Это было бы неплохо, спасибо.

Мэтью тоже встал.

Оберли снял с крюка свой плащ и стал неторопливо его натягивать. Потом надел черную треуголку, застегнул пуговицы плаща.

— Мистер Оберли! — обратился к нему Мэтью. — Не соблаговолите ли вы спуститься к карете, а я тем временем перемолвлюсь с партнером парой слов?

— Разумеется. Я буду ждать вас.

Унылый слуга открыл дверь, и через секунду его ботинки застучали по лестнице.

Ты спятил? — хотел спросить Мэтью, но голос Грейтхауза его опередил:

— Успокойся. Возьми себя в руки, быстро!

— Взять себя в руки? Ты посылаешь меня на переговоры со Смертью? От имени умирающего? Хадсон, он, конечно, псих, но ты психованнее вдвое!

Грейтхауз уже открывал кошелек и рассматривал золотые монеты.

— Отличные. Смотри, как играют при свете!

— Однажды меня уже ослепил подобный блеск. Хадсон, ты серьезно? Это же как… грабеж на большой дороге!

«Работа, для которой Грейтхауз вполне подходит», — подумалось Мэтью.

— Ошибаешься. — Глаза Грейтхауза нацелились на Мэтью, словно два пистолетных ствола. — Это вполне достойное деяние, выполняемое от имени умирающего. Попробуй влезть в его шкуру.

— Что-то не хочется.

— На секунду. — Грейтхауз не мог не поддаться искушению рассыпать пригоршню монет по зеленой бумаге стола. — Вот ты — в шкуре лорда Мортимера — боишься прихода смерти в физической форме. Ты хочешь переговорить с дочерью — исправить зло прошлого. И великим утешением будет тебе в твои последние часы, Мэтью, если возле твоего смертного одра в это время окажешься ты. — Он досадливо мотнул головой, будто вытряхивая вату из ушей. — Ну, ты понял, что я хотел сказать. И вообще у тебя имеется опыт работы с психами — так иди же и украшай славой знамя агентства «Герральд»!

— Я считаю, что неправильно…

— Разговорчики! — был ответ, сопровожденный подчеркнутым взмахом руки. — Свободен!

Против свободы Мэтью ничего не имел, но очень не любил, когда о ней напоминали подобным образом. Все же он встал, надел свой серый плащ, черные шерстяные перчатки и треуголку с тонкой красной лентой.

И уже направлялся к двери, когда его более коммерчески подкованный партнер сказал вслед:

— Холодает, на улице, возможно, гололед. Будь осторожнее, чтобы не пришлось вести переговоры со Смертью от своего имени.

— Когда я вернусь, — ответил Мэтью с жаром на зарумянившихся щеках, — я поужинаю у Салли Алмонд, а платить будешь ты. За все — от вина до колотого льда.

— Ты сперва проблему расколи, нытик.

Глава вторая

ЛУЧШИЙ СПЕЦИАЛИСТ

Черная карета с сиденьями дорогой красной кожи погромыхивала вдоль дороги. Ветер нес с запада холодный дождь, земля и деревья стали покрываться льдом. Мэтью погода не волновала — карета была надежно закрыта, освещена собственной лампой со свечой, закрепленной на стенке рядом с головой Мэтью, но он все же ощущал тяжесть туч, нависших над Нью-Джерси. Напротив подремывал Джаспер Оберли — тряска ему не мешала. От погоды страдал лишь кучер, но он так завернулся в свои одежки, что видны были одни глаза, да и те щурились за обледенелыми очками.

Четверка лошадей иногда оскользалась на опасных наледях, но оступившийся конь тут же пускал клуб пара, фыркая, восстанавливал равновесие, и устремлялся вперед в сгущающейся тьме.

— И все-таки, — сказал Мэтью, покачиваясь взад-вперед вместе с каретой, на швах которой потрескивал лед, — лорд Мортимер не может верить, будто Смерть явится к нему в человеческом облике.

Слуга открыл глаза и уставился на Мэтью незамутненным взглядом бодрствующего человека — будто вовсе не он только что клевал носом.

— Будь это так, мистер Корбетт, вы бы здесь не сидели.

— Это же бред! Вызванный, без сомнения, его состоянием.

— Он близок к концу, верно, однако ум его ясен.

— Гм! — Мэтью нахмурился, глядя на желтый свет лампы. — Должен признаться, у меня такое ощущение, будто я граблю умирающего.

— Лорд Мортимер может себе позволить быть ограбленным. Слишком многих ограбил он сам.

В ответ на это достаточно циничное утверждение Мэтью промолчал. Похоже было, что Оберли в одно и то же время и предан своему хозяину, и вместе с тем осуждает его.