Всадники на станции Роса
Шрифт:
— Если каждый мальчишка начнет бегать из лагеря, у меня людей для провожания не хватит. У меня вожатые, а не провожатые.
— Ну, если у вас начнут бегать все мальчишки, значит, в лагере что-то не так… А о провожатом для Сережи не беспокойтесь, я эту услугу могу вам оказать, раз уж так получилось.
— Знаю я ваши услуги. Они, извините, медвежьи… Каховский, я последний раз спрашиваю: ты поедешь в лагерь?
Сережа вздохнул и молча покачал головой.
— Ну, прекрасно. Так и запишем. А про вас, товарищ корреспондент, я напишу в редакцию. О вашем поведении. Имейте в виду.
— Буду иметь в виду. Только подписывайтесь разборчиво…
Совков круто повернулся и зашагал к машине, широко размахивая руками. Нок поднял уши и смотрел ему вслед.
Хлопнула дверца машины. «Газик» подпрыгнул и запылил по шоссе.
Сережа с облегчением сказал:
— Кажется, все.
Насовсем уезжаешь? — шепотом спросил Димка. Насовсем. Что ж теперь делать?..
— Будем надеяться… Хотя должен сказать, что Тихон Михайлович Совков — человек упрямый.
— Вы его знаете, да?
— Встречались. Не всегда он был начальником лагеря.
— Вот вы сказали… про овощи. Неужели он был жулик? Он овощи воровал, да?
Алексей Борисович засмеялся.
— Да нет, Сережа, не придумывай. Ничего он не воровал. Все это гораздо сложнее… Хитрил он, чтобы лишнюю премию получить, а из-за этого дело страдало. Вагоны простаивали, график срывался. Впрочем, в своем деле он разбирался и работать мог, если хотел. Но кто его начальником лагеря поставил? Много я видел смешных вещей, а такой не помню… Да ну его… Ты что приуныл?
— Я не приуныл. Все в порядке.
— Тогда продолжим? Бой еще не закончен.
— Не закончен, — вздохнул Сережа.
*
Подошло наконец время поезда. На станции появились еще три пассажира: старичок с белой бородой и пухом вокруг блестящей лысины, румяная старушка с корзиной, в которой кто-то крякал и шевелился, и девочка, крошечная, но резвая, в красном с белыми горошинами платочке.
— Как из сказки, — сказал Сережа. — Дед, бабка и внучка Маша.
Из-за леса выскочил зеленый поезд. На крыльце показался старик дежурный в красной фуражке и со свернутыми флажками— красным и желтым.
— Дождались, — сказал Алексей Борисович и поднялся со скамейки.
Поезд зашипел и остановился.
Двери. открылись только в двух вагонах. Видно, сходить на этой станции никто не собирался, а для посадки пяти пассажиров достаточно было и двух дверей. Так, наверно, решили проводники.
Дед, бабка и внучка засеменили к ближнему вагону.
— Пойдемте в другой, — торопливо сказал Сережа. — А то они сейчас вход закупорят, и мы не успеем.
Он подхватил чемоданчик, потянул за поводок Нока и вприпрыжку двинулся вдоль вагонов. Алексей Борисович обогнал его и широко зашагал впереди. Он первый вскочил на подножку и крикнул:
— Давай Нока!
Протянул руку, чтобы ухватить ошейник.
Позади возникла юная проводница с круглым неприступным лицом.
— Гражданин, вы куда с собакой?
Алексей Борисович оглянулся.
— Как куда? В вагон, разумеется.
— В вагон нельзя. Вы что, маленький? Правил не знаете?
— У нас билет есть! — крикнул снизу Сережа.
— Билет ни при чем. Намордника-то нет!
— Да что вы, девушка! — вкрадчиво сказал Алексей Борисович. — Ну, зачем ему намордник? Это же еще совсем щенок.
— А нас не касается, щенок это или нет. Намордники для всех обязательны… Гражданин, кому я сказала! Не смейте втаскивать собаку, я не пущу.
— Ну, что нам делать-то? — взмолился Алексей Борисович. — Не бросать же пса! Сердце-то у вас есть?
— Сердце здесь тоже ни при чем. Если контролер по вагонам пойдет, ему до моего сердца дела не будет. Я из-за вас премии лишусь.
— Да пока контролер пойдет, мы какой-нибудь намордник сообразим!
— Вот сначала сообразите, а потом садитесь в поезд… Сойдите с подножки, гражданин. Слышите, отправление дали? Или оставьте собаку.
Алексей Борисович взглянул на Сережу.
— Нет, — шепотом сказал Сережа и обхватил Нока за шею.
Алексей Борисович чертыхнулся и спрыгнул на землю. Проводница старательно закрыла дверь. Вагон лязгнул и пошел, наращивая скорость.
— Фу ты, как глупо вышло! Юная бюрократка… И не придерешься — ведь инструкцию соблюдает, — сказал вслед вагону Алексей Борисович.
Сереже было очень стыдно. Ну как он не сообразил, что нужен намордник! И Алексей Борисович из-за него остался..
— Вам надо было ехать, — проговорил Сережа. — Я виноват, вот и сидел бы здесь. А теперь вы из-за меня застряли.
— Ну, брат, что за чепуху ты говоришь, — недовольно произнес Алексей Борисович.
Сережа виновато помолчал и спросил:
— А что теперь делать?
— Ну, что делать… Сначала намордник. Потом еще раз сыграем в морской бой. Через полтора часа, насколько я помню, должен еще поезд быть… Только вот есть хочется. А? Что за станция, даже завалящий бутерброд купить негде! Прямо хоть ремень жевать начинай. У тебя кожаный?
Сережа улыбнулся все еще виновато.
— Кожаный. Только его жевать нельзя. Из чего тогда намордник делать?