Всадники ночи
Шрифт:
— От Бога взял, Богу и верну… — Он сплюнул в воду.
— Эй, боярин!
— Чего тебе? — резко вскинулся на мужской голос Андрей. — Что тебе не нравится?
— Да тебя, вижу, кличут.
Князь обернулся — холопы, сияющие, как начищенные самовары, прыгали и махали руками у соседнего причала, чуть выше по течению. Видимо, и вправду нашли заветный паузок.
— До самого княжества доставят, Андрей Васильевич! — гордо сообщил Изя, подбежав ближе. — Все, как приказывал!
Лодочка имела размеры где-то пять на полтора метра, парусиновый навес над кормой и зашитую досками
— Илья, сбегай, купи пару кувшинов вина. Как вернется Пахом, сразу отчаливайте.
Зверев прошел мимо согнувшегося в низком поклоне корабельщика, сбежал по сходням, вытянулся на деревянной скамье в тени навеса и закрыл глаза.
«Еще целая неделя плавания! Тоска. Эх, заснуть бы и проснуться уже там…»
Князю повезло. Попутное течение, попутный ветер и светлые лунные ночи, позволявшие паузку скользить по рекам даже после заката, сократили его путь до пяти дней, и уже к полудню после Гавриилова дня [12] Андрей увидел впереди знакомый берег — круто изогнутую косу из громадных валунов, островок перед бухтой. Однако вместо сплошной зеленой стены под далекими кронами шла череда больших белых пятен.
12
27 июля.
— Это еще что за явление? Эй, корабельщик! Ну-ка, туда правь! Глянуть надобно подробнее…
Чем ближе, тем интереснее и неожиданнее открывалась картина. В нескольких местах от берега в бухту тянулись новенькие, не успевшие потемнеть причалы. За ними поднимались длинные, широкие навесы, крытые драгоценной тонкой доской. Еще большее сокровище оказалось под навесами: ряд за рядом, проложенная ровными рейками, лежала гладенькая обрезная доска. Немного правее, бревнышко к бревнышку, красовались новенькие, с иголочки, амбары. Третий сруб поднялся всего венцов на пять. Оттуда слышался веселый перестук топоров.
— Вперед правь… К причалу!
Князь вышел на нос и, когда паузок поравнялся с деревянным пирсом, выскочил на скатанные одна к одной тонкие осиновые жердинки. Быстрым шагом он направился к берегу, поглаживая рукоять сабли. Приезжих заметили, от сруба отделились двое мужиков и двинулись, помахивая топорами, наперерез. Андрей усмехнулся:
— Никак драка намечается? Давненько я не разминался!
— Здрав будь, боярин! — за десять шагов громко поприветствовал его один из плотников. — Какими судьбами в наших краях?
— В ваших?! — возмутился Зверев. — Когда это мой удел вашими землями успел стать?
— Кня-азь?
Мужики растерянно переглянулись. Один торопливо спрятал топор за спину, другой догадался махнуть рукой по голове в поисках шапки и низко поклониться. Они снова переглянулись, и тот, что кланялся, махнул рукой:
— Беги, хозяина упреди!
Плотник кивнул и, прыгая по самым крупным валунам, помчался в сторону прибрежного березняка.
— Князь Андрей Васильевич? — уточнил оставшийся мужик.
— А
— Это… Здрав будь, княже, — опять поклонился смерд. — Мы вот, того… За пять ден закончим.
— Молодцы. А чего строите?
— Дык, амбары, княже. Тут для леса и добра всякого хорошо. Ветер с Ладоги крепкий, сырость выдувает, сушит. А дома мы там, за рощей срубили. Для жилья ветер ни к чему. Холодно.
— А сырость с воды лес не попортит?
— Какая там сырость, княже? — махнул рукой плотник, обнаружил в ней топор и суетливо запихал за пояс. — Дык, вода не летит. А свежесть, она того… Она и лучше. Равномерно сохнет. От лишнего пересыха оно ведь… того… и перетрескаться может. Закрутиться.
— Здорово.
— Мы здесь, княже, — догнал Андрея дядька. — Отпустил я паузок. Все едино без добра сюда плыли. Выгружать нечего. До Запорожья тут недалече. Быстрее доедем, нежели доплывем.
Плотник стоял с отвисшей челюстью, переводя взгляд со Зверева на молодых холопов, опять на Зверева, опять на холопов. Во всем его виде читался немой вопрос: «Если князь на их фоне такой замухрышка, тогда они — кто?»
— Ты чего, родной? — подмигнул ему Андрей.
— Ась? А! Да, княже, прости Христа ради. Пойдем! Ноги осторожно. Камни зело склизкие. Опосля дорожки настелем, а ныне так скачем. Осторожненько…
Полста метров мужчины пробирались между камнями, дальше берег пошел вверх, покрытый уже крупным песком, и через десять шагов под ногами оказалась бодрая зеленая трава.
— Сюда, сюда… — Плотник обошел кусты ракиты и заторопился по мощенной крупными камнями дороге, что прорезала лес, будто по линейке, строго по прямой.
— Славно сработали, — пристукнул ногой Пахом. — А чего узкая такая? Двум возкам не разъехаться.
— А двум и не надобно, — оглянулся мужик. — Тут до деревни всего с версту, все наскрозь видать. У нас возков-то ить пока два. Покуда один доберется, второму ужо на обед пора.
— Чего так мало?
— Вполне, княже, вполне. Все едино быстрее возят, нежели мы сшиваем.
За четверть часа неспешным шагом они миновали рощу и увидели впереди широкий луг, на котором стояли шесть новеньких, как и все на берегу, просторных русских домов. Ни заборов, ни полей, ни огородов окрест не имелось — не успели еще поселенцы обжиться. А вот качели между двумя одинокими березами уже качались, и вокруг со счастливым визгом носилась орава детей в белых рубахах до колен.
Навстречу от селения шел широким шагом худощавый остроносый мужик с реденькой бородкой, в долгополом зеленом кафтане аглицкого сукна. И только тут Зверев наконец-то сообразил, что происходит:
— Мастер новгородский, купец Евграф, сын Гвоздев!
— Здрав будь, князь Андрей Васильевич! — приложив руку к сердцу, поклонился судостроитель. — Не новгородский боле, а твой, со всеми потрохами. Вишь, решился. Решился — да перебрался с детьми, с женой да мастерами лучшими. Сел на место, привыкаю. Лес заготовлен, вылежался за год, с осени начну дело наше запускать, ладью первую шить стану да два ушкуя для купцов корельских. Успели наведаться, сговорились мы честь по чести.
— Славно… Как обустроились?