Все, что может быть использовано как оружие
Шрифт:
Больше всего Антуана нервировало, что он с каждым мгновением, потраченным на скрытное перемещение внутри огороженной для себя оборотнями зоны, теряет драгоценные крупицы информации, так щедро раздаваемой вожаком неофиту. Да и вообще рискует не отыскать вновь пару человек-волк. А ещё больше рискует, если хоть кто-нибудь из жрецов перекинется и немедленно натолкнется на чужой запах — своих-то любой оборотень наверняка знает наперечёт.
Но пока галлийцу везло: никто не бросался на него из-за декоративных кустов, никто не поднимал тревогу, зато сам он вдоль забора добрался до очередного здания, похожего на склад, только с большими окнами. Прокравшись вдоль тёмного ряда стёкол (дорогое удовольствие в такой глуши, кстати говоря),
“Но ведь главный волхв повёл неофита именно сторону этого здания,” — лихорадочно пронеслось в голове у де Вилшера. Пришлось вернуться под окнами назад, до двери, и отмычкой поддеть язычок, закрывающий замочную скважину. Есть! Свет, хоть и очень слабый! Теперь скорее, но тихо, тихо… Щелчок запорного механизма показался громким словно выстрел, а едва слышный скрип петель ввинтился в уши сигналом тревоги! Но, судя по всему, опять обошлось.
Предосторожности оказались излишними: свет давала лампа, закреплённая на стене коридора, и ни души рядом. Прямо под источником света на отдельной дощечке была приколота бумажка с надписью “Лист обхода биолаборатории № 2”, под которым не забыли прибить чернильницу с небрежно сунутым в неё пером. Лабораторию, исходя из написанного, полагалось обходить четыре раза за ночь, и третий обход, судя по тому, что Антуану удалось чуть смазать чернила размашистой подписи, только что состоялся.
“Дисциплина и её контроль как на пороховом складе. Да и предосторожности те же, — машинально отметил не понаслышке знакомый с армейскими порядками шпион, оглядываясь. Не упустил он из виду и то, что под лампу не забыли поставить жестяной поддон с песком, куда, в случае чего, прольётся горящее масло — и безопасно потухнет. — И куда теперь?”
Коридор и не думал заканчиваться — видно, здание примыкало к другому, а проход прорезал оба строения насквозь. Вот только источников света впереди больше не было. Слепо шарить в темноте показалось галлийцу не лучшей идеей, потому он решился открыть ближайшую дверь. Прижавшись ухом к гладким доскам, он ничего не услышал, а потому аккуратно потянул за ручку, намереваясь осторожно приоткрыть узкую щель: прорезь для ключа отсутствовала, что означало… проклятье, всё-таки закрыто изнутри!
Не желая мириться с невезением, Антуан продолжал тянуть всё сильнее, и створка вдруг поддалась! В лицо из помещения ударил тёплый, влажный воздух, во рту немедленно поселился железный привкус пролитой крови. В небольшой комнате теплилась даже не лампа, а здоровенная фитильная горелка, над которой не поленились соорудить вытяжку, она давала возможность вполне сносно оглядеться.
Первой бросалась в глаза установка, занимающая целый шкаф: что-то невообразимое, собранное из прозрачных стеклянных трубок, по которым медленно текла во всех, казалось бы, направлениях красная жидкость… кровь?! Что-то отдалённо похожее де Вилшер видел в лаборатории королевских химиков, там получали какую-то особо очищенную кислоту. А здесь…
Проследив за, казалось бы, хаотичным движением крови, разведчик наткнулся на дырчатый поддон с… птичьими яйцами?! Кровь из маленьких пипеток равномерно капала на скорлупу сверху, давно окрасив ту всеми оттенками алого, и утекала вниз, откуда вновь растекалась по трубкам. Только тут растерявшийся от увиденного галлиец (хотя после превращения оборотня куда уж больше-то?) заметил довольно чётко сделанные подписи: “инкубатор”, “гирудин”, “тепловая помпа”, “эннониевый модулятор”…
“Высиживатель”, что ли? — благородная латынь не так уж часто требовалась выпускнику именитого колледжа, но окончательно забыть её Антуан всё же не успел. — А “гируда”, если не изменяет память… пиявка. То есть жидкость из пиявок?”
Тут в голове аналитика словно вспышка блеснула и часть мозаики сложилась: вспомнилась пиявочная ферма, способность этой водной мерзости препятствовать свёртыванию крови, а также упоминание о сдаче этой самой крови неофитом-оборотнем. Правда, понимания цели, то есть чего пытаются добиться волхвы, вымачивая живые птичьи яйца в собственной крови, у него так и не сложилось. Но для заражения выведенных птиц смертельной для людей болезнью это, по мнению шпиона, всё равно было как-то чересчур.
Соседнюю дверь в коридоре разведчик открывал уже решительно, примерно представляя, что увидит… и вновь не угадал. В этот раз вместо влажности в нос ударила густая, выворачивающая вонь, а вместо второго инкубатора стояла… стояло… Что-то среднее между пыточным узилищем, построенным специально для собаки, и ещё одним сложным прибором из стекла и стали!
Первым, неосознанным побуждением Антуана стало разнести всю машинерию вокруг умирающего звериного тела ногами — а сука, в которой с трудом угадывалась шеповская овчарка, почти лишившаяся шерсти и обзавёдшаяся ужасающими язвами, явно умирала. Однако, смог сдержаться: тут тоже были трубки с кровью, и, похоже, они каким-то противоестественным образом соединялись с жилами самой собаки, образуя единое целое. Давно потерявшее способность двигаться тело животного всё равно держали тщательно зафиксированным ремнями, дабы сука, дёрнувшись, не разорвала связи, которые, судя по всему, и удерживали её на этом свете. Хотя ещё большой вопрос, нужна ли кому-нибудь такая жизнь!
Де Вилшер грязно выругался: наконец он заметил, что сука беременна, практически на сносях. Изверги! Нелюди! Зачем? Вот зачем?!
“Представляете? Получается, пусть и малая, невидимая, но столь важная для защиты от болезней часть организма матери может перейти к ребёнку сначала через кровь, а потом через молоко!” — вдруг всплыли в его голове слова Маркуса. Это что получается, свихнувшиеся язычники ищут способ передать животным свою способность оборачиваться?! Или уже нашли, раз такой военный и научно-исследовательский комплекс нагородили?!
Антуану стало плохо. Сколько растёт щенок той же овчарки? Год, примерно — и уже взрослый, хоть ещё молодой и глупый. И тут он превращается во взрослого человека, готового взять винтовку. Бесконечно пополняемая армия! Контингент, правда, необученный, но настропалить стрелять и понимать небольшой набор команд — дело буквально нескольких месяцев!
“Взорвать! Разнести тут всё к чертовой бабушке!!!” — вот какие мысли бились в виски аналитика, когда он вывалился из собачьей комнаты. Вернуть себе холодный разум никак не получалось — де Вилшер даже не заметил, как у него в руке оказалась динамитная шашка и пальцы уперлись в химический запал. Сейчас он был готов наплевать на замедлители, инициировав мгновенный подрыв — если бы только смог разом разворотить весь центр Сокровенной долины. Но нет, на это пяти шашек явно не хватит. Понастроили… нужно уничтожить ключевые здания. И документохранилище напоследок поджечь! Чтоб ни одна бумажка с описанием изуверских экспериментов не ушла на сторону!
Понимание, что придётся действовать расчётливо, несколько остудили пыл шпиона, вернув хоть какую-то способность соображать.
“Виварий! Вот куда такая прорва баранины уходит — там же целая армия щенков по клеткам, небось, сидит!” — прикидывая, с чего нужно начать закладку “подарочков”, понял галлиец. Правда, вместо того, чтобы повернуть назад, скорым шагом двинулся в темноту коридора дальше: сообразил, что проход скорее всего туда и ведёт, соединяя все здания в пределах внутреннего периметра. Ещё спустя десяток шагов запихнул динамит туда, откуда он его достал, и вытащил кинжал и пистолет, взяв по оружию в каждую руку.