Все, что останется
Шрифт:
– Я тоже жертва, - сказал Спурриер.– Мы можем поговорить об этом. Возможно, вы, Эбби, поможете мне лучше понять, в чем тут дело.
Он предложил приехать к нему домой в субботу, в одиннадцать утра, и я согласилась, при условии, что все интервью будут эксклюзивными. Его устроило мое предложение, поскольку он не намерен беседовать с кем-либо другим до тех пор, пока я буду высказывать его позицию. "Правду", как он выразился. Спасибо тебе, Господи! Ну, держитесь, ты и твоя книга, Клифф. Ты проиграешь!"
Значит, Клифф Ринг тоже писал книгу об этих убийствах!
Она лгала мне, когда рассуждала о возможном исходе дела Спурриера. Не хотела, чтобы я догадалась, что она планирует поехать к нему домой. Подобная мысль никогда не пришла бы мне в голову, если бы я считала, что он находится в тюрьме. Я вспомнила ее слова, что она больше никому не верит. Да, никому, даже мне.
Часы показывали одиннадцать тридцать.
Марино не было на месте, поэтому я оставила для него сообщение на автоответчике. Затем я позвонила в полицию Вильямсбурга. Гудки, казалось, звучали вечность, прежде чем секретарша сняла трубку. Я попросила ее немедленно позвать кого-нибудь из детективов.
– Они все в городе.
– Тогда дайте мне того, кто есть в отделении. Она соединила меня с сержантом. Назвавшись, я спросила:
– Вам известно, кто такой Стивен Спурриер?
– Нельзя работать здесь и не знать.
– В настоящий момент у него в доме находится репортер и берет интервью. Я прошу вас предупредить группу наблюдения о ее присутствии и попросить их проконтролировать, чтобы там все было в порядке.
Последовала продолжительная пауза. Слышался шелест страниц. Было похоже, что сержант что-то ищет, затем прозвучало:
– Спурриер больше не находится под наблюдением.
– Прошу прощения?..
– Повторяю, наших парней отозвали.
– Почему?– спросила я.
– Сейчас я на этот вопрос не смогу ответить, док, я был в отпуске последние...
– Послушайте, единственное, о чем я прошу, - направьте к его дому патрульную машину, чтобы убедиться, что все в порядке.
Я еле сдержалась, чтобы не накричать на него.
– Не волнуйтесь.– Его голос был спокоен.– Я передам.
Повесив трубку, я услышала, как к дому подъехала машина.
Эбби, слава Богу!
Но, посмотрев в окно, я увидела Марино. Я распахнула входную дверь прежде, чем он успел позвонить.
– Был в районе, когда получил твой звонок...
– К Спурриеру!– Я схватила его за руку.– Там Эбби! У нее пистолет!
Небо потемнело, и пошел дождь, пока мы с Марино мчались к Шестьдесят четвертой улице. Каждый мускул моего тела был напряжен, сердце колотилось.
– Эй, расслабься, - сказал Марино, когда мы свернули на дорогу, ведущую в колониальную часть Вильямсбурга.
– Ведут за ним наблюдение или нет, он не настолько глуп, чтобы напасть на нее. Ты и сама отлично понимаешь. Он на это не пойдет.
Повернув на тихую улочку, где жил Спурриер, мы увидели только один автомобиль.
– Проклятье, - процедил сквозь зубы Марино.
На улице, напротив дома Спурриера, стоял черный "ягуар".
–
– Будь здесь.
Он выскочил из автомобиля, словно выброшенный катапультой, и под проливным дождем бросился к дому. Мое сердце заколотилось еще быстрее, когда он, держа револьвер в руке, вышиб ногой входную дверь и скрылся внутри.
Дверной проем зиял пустотой. Внезапно Марино вновь появился в дверях. Глядя в мою сторону, он что-то прокричал, но я не расслышала.
Я тоже выскочила из машины и, пока добежала до дома, успела изрядно промокнуть.
Войдя в прихожую, я сразу же уловила запах пороха.
– Я вызвал помощь, - сказал Марино, его глаза бегали по сторонам.
– Двое там, внутри, Гостиная находилась слева.
Пока он торопливо поднимался по лестнице на второй этаж, у меня в голове в бешеном темпе мелькали фотографии, снятые в доме Спурриера. Я узнала стеклянный кофейный стол и увидела лежавший на нем револь-. вер. На голом деревянном полу под телом Спурриера расплылась кровавая лужа. Второй револьвер лежал в нескольких футах в стороне. Спурриер ничком застыл в нескольких дюймах от серой кожаной кушетки, где на правом боку лежала Эбби. Взгляд ее неподвижных глаз упирался в подушку, голубая блузка набухла от темно-красной крови.
Какое-то мгновение я не знала, что делать, в голове так шумело, словно там поднялась буря. Я опустилась на колено около Спурриера, запекшаяся кровь захрустела под моими туфлями, когда я переворачивала его лицом вверх. Он был мертв: одна пуля пробила ему грудь, другая - живот.
Я бросилась к кушетке и попыталась нащупать пульс на шее Эбби. Пульса не было. Перевернув ее на спину, я принялась делать ей искусственное дыхание, но сердце и легкие бездействовали уже достаточно давно, чтобы отвыкнуть делать то, ради чего они созданы. Держа лицо Эбби в руках, я ощущала ее тепло и запах духов. Безотчетные рыдания сотрясали мое тело.
Я не обратила внимания на звук шагов по голому полу, пока не сообразила, что они слишком легки для Марино. Подняв глаза, увидела, как Пэт Харви взяла револьвер с кофейного столика.
Широко раскрыв глаза, я, не отрываясь, смотрела на нее, губы мои невольно раскрылись.
– Извини...
Направленный на меня револьвер дрожал в ее руках.– Миссис Харви!
Слова застряли у меня в горле, руки, перепачканные кровью Эбби, окаменели.– Пожалуйста.
– Не двигайся!
Она отошла назад на несколько шагов, немного опустив пистолет. По непонятной причине я обратила внимание на красную ветровку, ту самую, в которой она появилась в моем доме.
– Эбби мертва, - проговорила я.
Пэт Харви никак не реагировала, ее лицо имело пепельный оттенок, глаза настолько потемнели, что казались черными.
– Я пыталась найти телефон. У него, похоже, нет телефона.
– Пожалуйста, положите пистолет.
– Это он. Он убил мою Дебби. Он убил Эбби. "Марино!– подумала я.– О, Господи! Скорее!"