Все дело в отваге
Шрифт:
– Пройдите на выход, – пробасил громила, – пожалуйста.
– Ты покажи, который из них, – Матвей вновь обратился к администратору, – и я уйду…
– Пошли. – Терпение громилы лопнуло, и он взял Кораблева за локоть.
Лишний шум Матвею был ни к чему, и он подчинился.
Оказавшись на улице, не спеша направился по тротуару. Сразу за зданием был жилой дом. Он вошел во двор и огляделся. Увидев стоящих у подъезда двух пожилых мужчин, направился к ним.
– Здравствуйте! – поприветствовал он их и показал взглядом на клуб, который отделял от дворика бетонный забор. – Вы не скажете, что было в этом здании до того, как его переоборудовали в гнездо разврата?
– Точно сказал! – рассмеялся высокий седой мужчина в майке и бриджах. – А зачем тебе?
– Хозяин собирается открыть в этом районе филиал, вот ищет подходящую площадь.
– Неужели Форсаж решил продать свой бизнес? – удивленно воскликнул дружок мужчины в бриджах. Он был в спортивном костюме.
– Не знаю, – пожал плечами Матвей. – Мое дело – подыскать помещение, а он уже говорить будет.
– И что вы здесь собираетесь открыть? – прищурился седой. – Уж не сауну ли?
– С чего вы взяли? – размышляя над ответом, спросил Матвей.
– Сначала здесь небольшая гостиница была и ресторан, – седой усмехнулся. – Потом казино, после вот достроили еще один этаж и клуб открыли.
– А кто такой Форсаж?
– Сынок какого-то депутата, – пожал плечами седой. – Сволочь еще та… Тут ведь не только ресторан и дамский клуб.
– А что еще?
– Киностудия целая. «Клубничку» снимают. Только «актеры» со странностями. Как не от мира сего.
– Откуда знаете? – насторожился Матвей, отчего-то вспомнив отрешенные лица людей, которых видел на озере. – Видели их?
– Кто же меня с моей пролетарской физиономией туда пустит? – усмехнулся мужчина. – Племянник там работал.
– Кем, если не секрет?
– Барменом…
– А почему говорите, работал?
– Это пока студентом был, – пояснил мужчина. – Сейчас институт окончил, на нормальную работу устроился.
– Он сейчас дома?
– Нет, а зачем он тебе? – Взгляд седого вмиг сделался подозрительным. – Если ты из полиции, то он не будет с тобой общаться.
– Нет, я просто хочу знать, в каком состоянии здание, – соврал Матвей.
– Тебя что интересует? – спросил дружок седого, который, по-видимому поняв, что сболтнул лишнего, резко замолчал. – А то взял бы, да и прошел. Что-то темнишь ты…
– Хорошо, – Матвей сделал вид, будто сдался, – в общем, у меня подозрение, что жена сейчас здесь.
– Понятно, – облегченно вздохнул седой. – Ты хочешь незаметно попасть вовнутрь?
– Угадали, – подтвердил Матвей.
– Со двора два запасных выхода, – вновь вступил в разговор второй пенсионер. – Один закрывается изнутри, второй открыт постоянно.
– Ты откуда знаешь? – Седой удивленно посмотрел на собеседника.
– Так у меня на ту сторону окна выходят. Там часто машины разгружаются. То спиртное привозят, то продукты. – Он вновь перевел взгляд на Матвея: – Только через проходную тебя не пустят. Лезь через забор.
Катя раздвинула нежно-зеленые листочки, осторожно сорвала несколько спелых ягод и положила в рот. Туесок уже был полный. Теперь можно и самой полакомиться. Она встала и огляделась. На небольшой лесной поляне, окруженной соснами и березами, несколько послушниц и она под присмотром Данилы с утра собирали землянику. Где-то стучал дятел, куковала кукушка, стрекотали кузнечики. Какой чудесный день! Хотелось раскинуть руки, завизжать от восторга и закружиться. Но нельзя. Нужно быть как все. Иначе… Она даже не хотела думать, что может произойти в случае раскрытия их с Данилой обмана.
Странно, но, несмотря ни на что, Кате нравилось жить на Заставе. Чистый воздух, прекрасная природа, озеро, а главное – Данила… Она уже поняла, что не может без него. Теперь все страхи отошли на второй план. Просыпаясь по утрам, Катя подолгу смотрела на него и тихо радовалась своему так нежданно накатившему женскому счастью. Иногда, правда, закрадывалось сомнение в этих чувствах. Что, если это просто самообман после всего пережитого? Попался в этих условиях единственный мужчина, и она отдала ему всю себя? Нет, она отгоняла эти мысли. И вновь радость заполняла все ее существо, а душа пела. Однако не покидало ощущение, что кто-то невидимый зло смотрит в спину. Тяготил потаенный страх перед завтрашним днем.
Катя подошла к Даниле.
– Я уже все, – она показала ему корзинку.
– Молодец, – нарочито громко похвалил он ее и покосился на сидящего совсем рядом толстяка.
Мужчина не собирал в отличие от остальных ягоду. Он просто сидел, рвал цветочки, любовался ими, ловил кузнечиков или гонялся за бабочками. На него нельзя было смотреть без слез. Человека попросту превратили в овощ.
– Интересно, – негромко заговорила Катя, – если он окажется в больнице, ему смогут помочь?
– Не знаю, – Данила прищурился и посмотрел на впавшего в детство послушника. – Между прочим, с тобой такое тоже могло произойти.
– Это ужасно, – поежилась Катя.
Данила встал, расправил под поясом рубаху:
– Пойдем в тенек отойдем. Печет здесь сильно.
Они вошли в лес.
– Если не секрет, – Катя оглянулась назад и заговорила тише: – А как ты здесь оказался?
– В прошлой жизни я был Тарасом Нагорным. – Он подошел к березе, положил на ее ствол ладонь и посмотрел вверх, потом взглянул на Катю. – Отслужив в армии, уехал во Францию. Шесть лет жил там. Сколотил небольшой капитал и вернулся в Тамбов, где открыл свой бизнес. Занялся перевозками. Все было: жена красавица, дочь, дом… Однажды в почтовом ящике нашел конверт с DVD-диском. Пришел домой, включил, а там…
– Что? – осторожно спросила Катя.
– Жена… – он мотнул головой, зажмурился и двинул основанием кулака по березе. – С каким-то здоровенным мужиком. Потом появился второй…
Катя видела, с каким трудом Даниле даются воспоминания, понимала, что делает больно, но не могла остановиться.
– Ну, посмотрел ты этот диск, узнал, что жена изменяет, а дальше? Неужели… – она испуганно заглянула ему в глаза.
– Я пальцем ее не тронул, – догадавшись, о чем подумала Катя, замотал он головой. – Просто выставил за дверь, а сам напился как свинья… Утром очнулся в лесу рядом с расчлененными трупами этих парней. Одежда и руки в крови… Рядом топор, на дороге машина…