Все девочки взрослеют
Шрифт:
— Ч-черт, — прошептала я, сидя нога на ногу на розовой кровати под фальшивыми звездами.
Я с трудом сглотнула, от стыда меня даже подташнивало. Меня обманули. Мне лгали. Сколько бы мать ни внушала, что любит меня, как бы ни заботилась, неприглядная правда состоит в том, что моя бабушка — лесбиянка, дедушка — придурок, а родители вообще не желали моего рождения. Но хуже всего, что это известно каждому читателю книги. Всем одноклассникам, всем знакомым, а может быть, и всем на свете. Известно каждому.
Я сжала кулаки и, топая, спустилась в мамин кабинет, где стащила черный маркер из стаканчика на столе. Вернувшись в кровать,
Когда мы вернулись из школы на следующий день после того, как я дочитала книгу, мать отправилась на кухню и стала разгружать посудомоечную машину.
— Тебе пришло письмо, — небрежно бросила она.
— Да ну?
Почта лежала на кухонной стойке. На самом верху стопки красовался огромный блестящий черный конверт с моим именем. Затейливый серебряный шрифт складывался в слова:
Мисс Джой Шапиро Крушелевански
Я уставилась на письмо.
— Что это?
Мать ткнула конверт лопаточкой, отчего тот заскользил по стойке.
— Не знаю, — ответила она.
Конверт был размером со школьную палку. На ощупь казалось, что он сделан из тонкого стекла или пластмассы, а не из бумаги. На обороте тем же серебряным шрифтом был напечатан адрес отправителя. Семья Покитилоу из Сидар-Хилл, Нью-Джерси. «Бар-мицва Тайлера», — сообразила я. Разорвав конверт, я достала кремовый листок с серебряным краем, нечто среднее между дипломом и ресторанным меню.
Черные и серебряные ленточки были продеты вверху приглашения и спускались на текст длинными завитыми хвостиками.
С огромным удовольствием
Бонни и Боб Покитилоу приглашают Вас
на бар-мицву своего сына
Тайлера Бенджамина
в субботу, 21 апреля, в 10 часов утра
в синагоге Шорт-Хиллс, Нью-Джерси,
затем последуют торжественный обед и танцы
в загородном клубе Шорт-Хиллс
— Гм, — кашлянула мама, которая прокралась мне за спину и читала через плечо.
Я быстро отвернулась, схватила огромный конверт и осторожно потрясла его. На стойку посыпались другие листки: маленький конверт с карточкой внутри («Окажите любезность, ответьте до пятого апреля»), план местности, который поможет добраться до синагоги и загородного клуба, и еще одна маленькая карточка, где я должна отметить, говядину или лососину предпочитаю на обед. На всех частях приглашения стоял адрес сайта бар-мицвы Тайлера. Пока я разглаживала ленточки, мать прочла его вслух:
— Tylersbigbash.com. Надо же. Гм.
Мама опустила голову, и я поняла, что она пытается удержаться от комментариев или от смеха. Она повернулась, сняла с плиты чайник и налила в него воды из-под крана.
— Хочешь чаю?
Я отрицательно покачала головой, подошла к холодильнику и достала сок. Мать включила газ
— Апрель у тебя вроде свободен, — заметила мама.
Я медленно пила сок и размышляла. Бонни Покитилоу — двоюродная сестра Брюса. У нее бледная кожа в веснушках и кудрявые волосы вроде моих, только очень темные, почти черные. На Песах мы встречаемся в доме бабушки Одри. Еще они с мужем и сыном бывали на моих днях рождения, которые бабушка Одри отмечала, когда я была маленькой. Вообще-то у нас с Тайлером мало общего. В прошлый Песах он весь вечер просидел в гостиной бабушки Одри, читая «Гарри Поттера» и пересматривая старые рукопашные бои на карманном компьютере.
Интересно, кто будет из знакомых? Мать, словно прочитав мои мысли, произнесла:
— Там будет Брюс с… мм… Эмили и детьми и твоя бабушка Одри. Если хочешь, я тебя подброшу.
Я залезла на стул у стойки для завтрака. Не нужны мне ее одолжения, хватит.
Мать добавила в чай мед и насыпала на желтую тарелку немного крекеров.
— Тебя, наверное, посадят за детский стол, с Тайлером, его друзьями и сестрой, мм…
— Рут, — напомнила я.
Я дала понять, что моя семья, моя биологическая семья, родственники с отцовской стороны — не ее дело. Но либо мать не заметила моего косого взгляда, либо решила его проигнорировать.
— Рут. Точно. Наверное, будет весело, — совершенно безучастным тоном добавила она.
Я пожала плечами и сложила части приглашения аккуратной стопкой.
Мама посмотрела на меня.
— Знаешь, твои приглашения будут немного менее… — Она умолкла, и я поняла, что она тщательно подбирает следующее слово. — Замысловатыми, чем у Тайлера, — закончила она.
Я снова пожала плечами.
— Тайлер — чудак тот еще.
— Ладно, дело твое. Только не забудь предупредить.
Ее голос оставался безразличным, но по лицу было ясно, что мама довольна, словно я успешно прошла некий экзамен. Вот бы сообщить ей, что я хочу принять предложение, что больше всего на свете мечтаю стать частью нормальной семьи Брюса!
Я собралась с духом. Сейчас она что-нибудь скажет или спросит, что я думаю. Но мать, как ни странно, сдержалась и унесла чай в кабинет. Через минуту я услышала знакомый стрекот клавиатуры.
Я посмотрела на приглашение, вложила в огромный конверт все листки, кроме карточки для ответа, и опустила конверт в мусорное ведро: там мама точно его увидит. Карточку я сунула в задний карман джинсов. После ужина, когда мать смотрела очередное реалити-шоу, а отец редактировал какую-то статью для медицинского журнала, я достала карточку и аккуратно написала: «Мисс Джой Шапиро Крушелевански с удовольствием приедет». Затем я спрятала карточку под стопку нижнего белья в верхнем ящике комода, подумав при этом: «Может, да. А может, и нет».
7
— Отлично! — воскликнула я, когда мы вышли из мини-вэна. Я изо всех сил старалась говорить не испуганно и не отчаянно, а радостно и бодро. — Кто начнет?
Стояло солнечное мартовское утро. Небо было ясным и синим, теплый воздух пах жимолостью. Деревья выпускали почки, тропа вдоль ручья почти подсохла. Я запланировала семейный поход: две мили туда, две мили обратно, посередине остановимся и покормим уток. Потом съездим в Манаюнк и там поедим. По дороге обсудим бат-мицву Джой.