Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
– Я не знала, что дела обстоят так. Но разве Алекс несовершеннолетний?
– Этому негоднику уже двадцать шесть! Дело не в годах, а ghmhor, дело в его принципах! Он должен принять решение, и судя по последним событиям, времени почти не осталось…
Елена в очередной раз почувствовала прилив необъяснимой тревоги. Все говорят с ней загадками, понятно, что это дела семейные, но как помочь, если не знаешь сути беды?
– Могу я что-то сделать, Марта?
– Мы прибудем завтра, ближе к обеду, Елин. Я хочу говорить с тобой, и видеть твои глаза. Дождись меня, а ghmhor .
– Да, вы правы. Я подожду. Берегите себя.
Она подержала еще немного трубку, прижимая ее к груди. Стук сердца звучал в унисон с гудками.
Очнуться ей помог настойчивый аромат, доносившийся с кухни.
– Мое печенье!!
Елена подорвалась с пола, забыв вернуть телефон на место. Трубка повисла на проводе, мягко стукнувшись о ковер. Она аккуратно достала свое кулинарное произведение из духовки, радуясь, что успела вовремя.
– Осталось лишь украсить… затем разогреть ужин…
Она продолжала хозяйничать, выкладывая угощенье на плетеное блюдо, готовя хлеб и фрукты. Солнце клонилось к горам, заливая все золотистым светом. Запах вечерней свежести вносимый через открытое окно порывами легкого ветра, наполнял дом.
Закончив приготовление и уборку, Елена скинула передник. Вернувшись в гостиную, она подняла со спинки дивана рубашку, и направилась наверх, намереваясь хорошенько ее выстирать в ванной.
Теплая вода, да шампунь сделали свое дело. Пусть теперь она пахла цветами, но была белоснежной. Елена, осторожно отжала ткань, и перекинула ее через трубы сушилки для белья.
Проходя мимо зеркала в ванной, она притормозила, глянув на свое отражение.
– Кажется, Хейзер не подумав, распределила наши роли… и кто здесь чудовище?
Лицо перепачкано, волосы запутаны, обруч съехал, чуть ли не на глаза, благо платье осталось чистым. Она так спешила, что не подумала переодеться. Отыскав в сумке в комнате расческу, она принялась приводить в порядок себя. Поправив короткие кудри, она вернула обруч на место, с лица были стерты все пятна, и расправив легкие складки сарафана, она поняла, что конечно же не восхитит, своей персоной хозяина дома, но и не напугает… Вздохнув, она спустилась обратно. Ноги устало прошлись по мягкому ковру, подведя ее к колышущимся ажурным занавескам.
За большим окном уже окончательно стемнело. Луна чистым серебром сверкала в небе.
– Что же тебя так задержало?
Беспокойство не давало спокойно усидеть на месте. Как жаль, что нет телефона, по которому можно было бы в любой момент связаться.
– Я должна тебя предупредить. Они прибудут к завтрашнему полдню. Ты должен как следует отдохнуть, и поесть. Ты наверное и вовсе без сил. Как мне сказать тебе это? Черт! Она сердито пнула мягкий бок дивана, все же присаживаясь. Ужин остывал, в ожидании хозяина дома. Ее голова удобно опустилась на подлокотник.
– Все равно дождусь…
Усталые веки опускались, отказываясь подчиняться. Сон сморил ее, наконец…
Он, решив сократить расстояние, воспользовался открытым окном. Задержавшись на подоконнике, Алекс заметил свою беспокойную гостью, мирно спавшую в гостиной.
Она ждала его. От этого открытия, на душе стало тепло. Улыбнувшись, он соскочил на пол, стараясь не шуметь. Он хотел подойти, но запах доносившийся с кухни, заставил его притормозить. Голод взял свое. Ноги развернулись, и он прошел под аркой. На столе стоял приготовленный ужин, и, глядя на свою старую кружку, он уже не сомневался, кого он ждал.
– Елена, ты невероятна…
Он потянулся к миске с фигурным печеньем. Шоколадные буквы, пахнувшие орехами и ванилью, складывались в блюде в его имя, впервые он был рад, что оно звучало полностью. Так лакомства оказалось в два раза больше. Он откусил первую букву, ощущая, как печенье восхитительно тает во рту. Присев за стол, он, счастливо ухмыляясь, опустошал холодные тарелки, сам себе, признаваясь, что это был самый лучший ужин в его жизни.
Прикончив еду, он устало направился в гостиную. Качая головой, поднял и положил на место трубку телефона.
– Вот значит, почему я не мог связаться с тобой…
Потушив ненужный свет, и тихонько опустившись на ковер, рядом с диваном, он еще некоторое время просто молча, смотрел на нее, спящую, затем прикрыв глаза, поддался накатившей усталости, сам не заметив, как уснул, склонив голову на мягкий диван.
Призраки
Она попыталась уложить волосы, или хотя бы придать им подобие прически, которую делала Молли. Странную Дону звать вовсе не хотелось. Елена кое-как пригладила пряди, и еще раз погляделась в огромное зеркало. Ее платье, из зеленого бархата, с золотым шитьем было сказочно хорошо. Она коснулась прекрасного изумрудного пояса, тяжестью давившего на бедра. Калеб вручил ей его перед самым отъездом, пообещав самолично снести голову, повреди она его. Он принадлежал его семье уже… слишком долго. Елена не любила эти вещи, им придают слишком большое значение. Бояться потерять, убивают ради них. Ей он был дорог лишь потому, что она чувствовала себя опоясанная этой дорогой вещицей - частью его семьи, его жизни. Как бы глупо это не звучало.
Вдруг что-то в отражении привлекло ее внимание. Какие-то непонятные огоньки промелькнули за окном. Елена обернулась, ища, что же это могло быть. Подойдя ближе, она приоткрыла окно, вглядываясь в темнеющий сад. Таинственный огонек, вновь появился, мерцая вдалеке, то горя, то угасая.
– Что за черт?..
Тонкий аромат цветов достиг ее обоняния, заставив глянуть на подоконник. Он лежал там, одинокий белеющий в ночи цветок…
– Лилия…
Более не было ничего. Не имея предположений, кому в голову взбрело одарить ее в ночной час, она перегнулась сильнее через широкий каменный подоконник, пытаясь понять, что же это может быть. Может кто-то из слуг? Это было ее ошибкой… тяжелый пояс, свесившись с подоконника, зацепился за что-то, торчавшее на внешней стороне стены, и она, пытаясь выровняться, не рассчитала силу, и почувствовала, как тяжесть покидает ее талию. Пояс соскользнул в темноту внизу, в единое мгновение. Ее рука поймала пустоту.
– Нет… черт возьми!... И что теперь?...
Она очень отчетливо представила, как ей прилюдно сворачивают шею, с ее дурной головой… публика скандировала…
Елена, тихо шепча слова единственной известной ей молитвы, прихватила из сумки кинжал, сделанный Китом, и покоящийся в красивых замшевых ножнах. Она, засунула его за высокий сапожок, и, завернув и закрепив повыше свои юбки, села на подоконник. Свесив ноги за окно, она попыталась осветить свечей место приземления. Девушка увидела только траву, и рядом бегущую к саду тропинку. Оставив подсвечник рядом с собой, она тяжко вздохнула, и спрыгнула в темноту. Через мгновение, ноги с болью впечатались, в мягкую землю, она не удержалась, и едва не шлепнулась во весь рост, успев приземлиться на вытянутые руки. Приняв, наконец, вертикальное положение, Елена стала торопливо шарить в темноте в поисках злополучного пояса. Он словно исчез. Руки то и дело натыкались на камни и колючие растения.