Все дороги ведут в Геную
Шрифт:
– Пираты, крушения и все такое?
– спросил Макс.
– Это риск для мелких судов. Трехпалубный неф с двумя надстройками устоит против пиратов и против штормов. Для крупной торговли риск состоит в изменениях на рынках. Если Вы, допустим, сходили в Барселону за золотом, накупили там полный трюм золота за серебро, то можете рассчитывать продать золото здесь на пятую часть дороже.
– На пятую часть?
– удивился Макс, - Это более выгодно, чем даже ростовщичество. Ростовщики имеют десятую часть, иногда шестую, но в год. А тут одно плавание.
– Но, если одновременно с Вами
– Золото приходит с Запада, значит, уходит из Генуи на Восток?
– Да, от нас золото едет на Восток, оттуда вернутся стеклянные бусы и медная посуда, которые через испанские рынки отправятся в Африку, где снова превратятся в золото. Но это уже совсем другая история.
– Когда последний раз Ил Эсперто сыграл на курсе металлов?
– спросил де Вьенн.
– Буквально только что, - вздохнул Тарди, - Его Величество договорился с Банком об обмене французской монеты, собранной в Париже, на генуэзскую, чтобы быстрее погасить долги перед гарнизоном Милана. Там одного серебра было тысяч на двести. Я бы не говорил об этом кому-то другому, но королевский финансовый контролер из Милана и так должен бы знать эту историю.
– В общих чертах, - кивнул де Вьенн.
– Банк начал скупать серебро, но оно заметно подорожало как раз перед этим. Как будто кто-то знал, что Банк вот-вот заключит сделку с Его Величеством. Мы заработали на этом меньше ожиданий, но для Банка это не критично. И вот недавно король Франциск внезапно подарил королеве-матери деньги, собранные в Генуе для отправки в Милан. Включая это самое серебро. Рыцарь королевы его получил, и оно исчезло.
– Как исчезло? Это же целый обоз, - удивился де Вьенн.
– Серебро не поступило на рынок в Генуе, - ответил Тарди, - Вообще-то это дело Банка и Его Величества, а собранные средства должны были уехать в Милан, не попадая на площадь Банки. Но когда покойный де Лаваль поднял шум на весь город, площадь Банки узнала, что где-то в Генуе стоит обоз с серебром, и цены на серебро упали.
– Наше серебро вышло на рынок?
– спросил де Вьенн.
– Нет. Цены вернулись на старый уровень, а двести тысяч куда-то подевались, и на серебре заработали те, кто явно знал об этом, но не мог узнать.
– Может быть, другие купцы просто рискнули, - предположил Макс, - или они ошиблись, но им повезло?
– Видите ли, мой юный друг, - Тарди потер переносицу, - Мы, ветераны обменных курсов, умеем отличать, когда люди рискуют, когда поступают бездумно, а когда совершают сделку, будучи уверенными в каких-то скрытых от мира сведениях.
– Но это же огромные деньги!
– воскликнул Макс, - Кто купил серебра на двести тысяч и после этого еще скупал серебро на площади Банки?
– Я не знаю, - развел руками финансист, - Банк не знает. Площадь Банки не знает. Может быть, его вообще никто не покупал, и все лежит где-то тут.
– Понятно, - протянул де Вьенн, - Мы поищем это серебро по своим каналам. А еще
– Например, судовые компании. Они финансируются обществами "sosieta a carati", то есть, общий капитал делится на двадцать четыре "карата", а караты еще на произвольные доли. Доли в судовых обществах гарантируют долю в прибыли. Они свободно продаются и покупаются.
– В том числе не за монеты?
– уточнил Макс.
– В том числе не за монеты, - ответил Тарди, - Надо полагать, вы знаете про счетные книги.
– И эти доли тоже меняются в цене в зависимости от внешних обстоятельств?
– Меняются, иногда очень сильно.
– Значит, там возможны такие же злоупотребления, как с золотом?
– Не совсем такие, но аналогичные. У Пацци перекупщики долей увели контроль над нефом во время дальнего плавания. Причем он сам об этом узнал, когда уже перестал быть владельцем.
– Много было подобных историй?
– спросил де Вьенн.
– Каких?
– Странных.
– Честно говоря, десятка не наберется. И я все-таки сомневаюсь, что они все относятся к одному хитрецу. Последняя игра с золотом и серебром - да. Пацци - может быть. Злонамеренное банкротство Стоцци - скорее всего. Контракты по поставке тунисского зерна - безусловно.
– Как можно заработать на банкротстве?
– спросил Макс.
– Заранее избавиться от долговых обязательств. Стоцци активно продавал доли и занимал деньги. Как будто у него дела шли хорошо. Но в один прекрасный день уехал в неизвестном направлении. Кредиторы не получили ничего. Даже евреи. Позже оказалось, что некоторые купцы за считанные дни до этого продали обязательства Стоцци по счетным книгам, без расчета монетой. Сделки были явно невыгодными на момент продажи. Покупатели получили бы на десятую часть или даже на пятую больше через пару месяцев. Но Стоцци сбежал, и они не получили ничего.
– А что с зерном?
– спросил де Вьенн.
– Группа инвесторов распускала слухи про высокий урожай в Тунисе и продавала контракты на поставку зерна по предоплате. Площадь Банки поверила. Контракты на поставку зерна по предоплате стали дешеветь. Но другая группа инвесторов перекупила все подешевевшие обязательства до того, как они упали до уровня, на котором собирались купить первые.
– Просто кто-то проболтался, - сказал Макс.
– Исключено, - ответил Тарди, - Я отследил, решающий голос имел один человек. Только он мог сказать, на каком уровне пора выкупать обратно.
– Или кто-то из них сам сговорился с другими.
– Все инвесторы много потеряли, а приобрели те, кто никак не мог быть с ними в сговоре.
– Ладно, - сказал де Вьенн, - С Вашей стороны было очень любезно нам все это рассказать, но мы, пожалуй, не будем вникать глубже. У меня пока нет никаких идей насчет Ил Эсперто.
– У меня есть, - сказал Макс, - Может быть, он продал душу дьяволу или какого демона вызвал?
Де Вьенн и Маккинли улыбнулись, а Тарди серьезно ответил.
– Исключено. Если бы Ил Эсперто имел отношение к темным силам, он бы нашими молитвами давно лопнул. Банк и семьи Совета Восьми достаточно жертвуют на церковь, чтобы не бояться всяких там демонов. Ил Эсперто имеет строго материальную причину.